***

Мы с Сойером направились в офис в повале. Наши вещи были там, где мы их оставили. «Лейтон» все еще был прислонен к стене, а моя сумочка набита украденными мною вещами.

Он сразу это заметил.

— Что именно ты планировала? — Он указал на мою сумочку, высокомерная ухмылка приподняла одну сторону его рта.

— Уехать из города, — честно сказала я ему. Я слишком устала, чтобы играть в игры.

Сухое веселье покинуло его лицо, и его голубые глаза стали ледяными.

— Ты серьезно?

— Кто-то прислал мне рыбьи потроха, Сойер. Я получала посылки с угрозами. Ты открыл ресторан и начал преследовать меня. Я знала, что мы с Джульеттой в опасности. Я знала, что должно произойти что-то ужасное. Я просто подумала… Я думала, это произойдёт из-за тебя. И что еще глупее, я думала, что смогу держать тебя под контролем.

Он сделал шаг ко мне, и я отступила. Я не знала, чего он хотел или что собирался делать, но инстинкт, вспыхнувший в моём животе, приказывал мне бежать. Я была слишком честна, слишком открыта. Он все еще был зверем, едва державшимся на поводке, а я тыкала в него короткой палкой, не имея достаточно здравого смысла, чтобы понять, когда остановиться.

— Что я тебе такого сделал, что ты так сильно мне не доверяешь, Шестёрка? Что такого произошло, что настроило тебя против меня?

— Сойер…

— Я хочу знать! — выпалил он, весь в ярости и огне.

Я прикусила нижнюю губу, решая, что ему сказать. Он поднял руку и положил ее на стену рядом с моей головой, и я поняла, что он загнал меня в ловушку, загнал в угол, не давая мне сбежать.

— Признайся, Каро. Я устал защищаться от грехов, о которых не знаю.

— Я попросила тебя уйти со мной, чтобы ты выдал Мейсону то, что он хотел. Но ты этого не сделал. — Слова были хрупкими, когда слетали с моих губ. Я поделилась ими только с Фрэнки в ту ночь, когда мы уехали из Вашингтона. Я никогда больше не произносила их вслух. И они до сих пор ранили так же сильно. Резали так же глубоко.

Я думала, что он был на моей стороне, моим партнёром во всем. Он обещал, что никогда не оставит меня, что мы с ним будем против всего этого чертового мира, и так будет всегда. Но он солгал. Он отказался покинуть братву. Он предпочел их мне.

Воздух вырвался из его легких, опустив плечи и оставив его с побежденным выражением лица.

— Когда мы виделись в последний раз… значит, ты уже знала?

Моя рука легла на живот.

— Я только что узнала, что беременна. Я была в ужасе. Ты был нужен мне. Но ты… ты выбрал их, Сойер.

Он покачал головой.

— Нет.

Я выпрямилась, выдержала его взгляд с большей смелостью.

— Я бы не оставила тебя ни по какой другой причине. Поверь.

— Я не могу, — прорычал он, его голос был низким, глубоким и полным боли. — Я не могу верить тебе, Кэролайн. Я не могу поверить ни одному твоему чертовому слову. Я начинаю сомневаться, смогу ли я когда-нибудь вообще это сделать.

— Они угрожали мне, — огрызнулась я. — Они были в моей квартире. Роман, Дмитрий, Александр, Аттикус, даже мой отец. Они были там, когда я вернулась домой той ночью. Они угрожали мне, чтобы добраться до тебя. И мне нужно было… Мне нужно было думать о нашем ребенке. Я должна была думать не только о своей жизни. Мне нужно было защищать Джульетту. Я просила тебя о помощи, а ты мне ее не дал. А потом… Слушай, я сделала то, что должна была сделать, чтобы наша дочь была в безопасности. Я оставила тебя не потому, что хотела уйти. Я оставила тебя, чтобы у твоего ребенка был шанс вырваться из этого ада. — Моя голова опустилась, борьба со свистом вырывалась из меня. — Но это не принесло никакой пользы. Ее все равно утащили туда.

Его тело превратилось в камень, замерло, я даже не могла сказать, дышит ли он вообще.

— Так вот почему ты мне не писала?

— Я не могла дать ещё что-нибудь, что они могли держать над твоей головой… дать им еще одну причину причинить боль тебе или людям, которых ты любил.

Его голос превратился в шепот.

— Людям…

— Сойер, я…

Оттолкнувшись от стены, он повернулся, чтобы взять зарядку для телефона и несколько вещей со своего стола, бросив их в кожаную ручную кладь.

— Мы должны идти.

— Погоди, я думала, мы…

— Мы поговорим об этом позже.

Ну ладно. Разговор, в котором я поделилась всеми своими секретами, а он ничего не сказал, официально закончился. Я сверлила его затылок еще три секунды, прежде чем взяла свою сумочку и вернула ему украденные вещи. Расстроившись из-за него и из-за похищения нашей дочери, и из-за всей моей чертовой жизни, я практически бросила бесценные вещи в беспорядочную кучу на его столе.

Я свирепо посмотрела на них, раздраженная тем, что мне пришлось оставить их у него. Они были как метафора моей жизни. Я отдавала ему то, что должно было принадлежать мне, то, ради чего я очень усердно работала, но все же это, в конце концов, оставалось у него. Как моя жизнь. Или мое сердце.

Хотя возвращение трофеев Сойеру не отменяло то, что они были краденными. На моё сердце, по крайней мере у меня были законные права.

Нет. Это была неправда. Я давным-давно отказалась от права собственности на него. Я отдала его на хранение Сойеру. Я бы отдала его ему насовсем. А теперь мне всю оставшуюся жизнь предстояло расплачиваться за последствия этого решения, хорошее оно или плохое.

Он не смог бы вернуть его мне, даже если бы захотел. В глубине души я знала, что оно принадлежало ему навсегда. Я бы никогда не оправилась от любви к нему. И я даже не была уверена, что хочу этого.

Миссия была выполнена, с нашими сумками в руках мы с Сойером вышли из офиса, чтобы он мог выключить свет и запереть дверь.

— Так замок на самом деле работает?

— Когда я этого захочу, — тихо ответил он.

Меня пронзило острое и шокирующее прозрение, вызвав на свет мои худшие страхи.

— Ты устроил мне ловушку.

— У тебя ушла целая вечность, чтобы в неё попасть. — Он поднял взгляд и посмотрел на меня из-под темных ресниц. — Я размахиваю перед тобой имуществом на миллионы долларов, а ты ничего с этим не делаешь? Ты понимаешь, как дико я волновался каждый раз, когда оставлял эту комнату незапертой? — Его подбородок дернулся выше, в голубых глазах сверкнуло что-то темное и горячее. — Ты сводишь меня с ума, женщина.

Улыбка искушала мои губы, но я слишком беспокоилась о Джульетте, чтобы поддаться ей.

— Может быть, этого я и добиваюсь.

— Я бы не стал исключать такую возможность. — Он наклонился вперед, и половина его рта приподнялась. — Это не имеет значения, Каро. Самое интересное это погоня.

Мы обменялись взглядами, которые заставили меня вздрогнуть, я не знала, что сказать, а он пожирал меня обжигающим взглядом, от которого у меня в груди порхали бабочки.

Как раз в тот момент, когда я решила прочистить горло, чтобы разрядить напряжение, он наклонил голову в сторону лестницы.

— Пойдем.

Как только мы снова добрались до основного зала ресторана, Кейдж двинулся нам навстречу к входной двери. Я знала его в общей сложности час, но за это время выражение его лица ни разу не поменялось. В нем была эта стоическая серьезность, которая придавала уверенности в том, что он очень серьезно относится к своей работе. Когда мы снова забрались в джип Сойера, выражение его лица все еще оставалось прежним. У него были такие же прямые губы, узкие глаза и квадратная челюсть, как обычно, но в нем также было что-то темное, что-то, ощетинившееся агонией и решимостью.

— Ты в порядке? — спросила я его, когда мы пристегнулись, я рядом с Сойером, он на заднем сиденье.

Его зеленые глаза поднялись и ничего не выдали.

— Я в порядке.

Только он не был в порядке. Хотя я не думаю, что он хотел, чтобы я поняла, что он был эмоционально расстроен. Не очень удобно для него, что я выросла среди суровых мужчин. Я сделала своей миссией читать их, знать, чего от них ожидать, видеть за их масками и доспехами то, о чем они на самом деле думают. Раньше я думала, что у меня это действительно хорошо получается.