Его глаза потемнели.

— Мне не наплевать, Ари.

— Как и было не наплевать на маму.

Он выглядит так, будто я только что дала ему пощечину.

Это был удар ниже пояса, и знаю это, но я зла и обижена, и мне сейчас все равно.

Я хватаю свою сумку с пола и выхожу из его кабинета, захлопывая за собой дверь.

У меня щиплет глаза, когда я спускаюсь по лестнице.

Не плачь. Не плачь.

Я не останавливаюсь, когда достигаю нижней ступеньки. Я прохожу прямо через вестибюль и мимо стойки регистрации, где Марисса, администратор, разговаривает по телефону. Я прячу лицо за завесой волос и выхожу из здания.

К счастью, Патрика нет у ворот безопасности, поэтому мне не нужно останавливаться и говорить с ним о том, почему я ухожу рано.

И я продолжаю идти, так как начинается дождь, и ирония судьбы не покидает меня сейчас. И думаю, что не будет иметь значения, если я заплачу. Никто не сможет заметить разницу. Итак, я позволяю слезам пролиться.

Я намереваюсь остановиться на автобусной остановке, но, когда я дохожу до нее, я продолжаю идти.

И я продолжаю идти прямо в город.

И прямо в первый попавшийся бар.

— Как дела? — Люк садится на табурет рядом со мной, опираясь руками на стойку бара.

— Мне стало лучше, — тихо отвечаю я.

Мои руки лежат на барной стойке, подбородок опирается на них, взгляд устремлен на бокал вина, стоящий на стойке передо мной.

Я позвонила Люку через пять минут после того, как заказала вино. Он сказал, чтобы я сидела тихо, и он скоро приедет. Он не шутил. Это было двадцать минут назад, а он живет в городе. Должно быть, он нарушил все законы о скорости, чтобы добраться сюда.

— Я ничего не пила, — говорю я ему, не отрывая глаз от бокала с вином и видя в нем искаженное отражение своего лица.

Мое настоящее лицо.

— Я знаю, — мягко говорит он.

— Но я хочу.

— Это я тоже знаю.

Я издаю печальный вздох.

— Ты хочешь, чтобы я избавился от него? — спрашивает он.

— Нет… пока. — Мои глаза переходят на его. — Я не собираюсь его пить, но… — Я замялась. Я еще не готова отпустить его.

— Знаю, — говорит он с пониманием. — Если бы ты собиралась выпить это вино, ты бы уже сделала это, и уж точно не стала бы звонить мне. Поверь мне, я знаю.

Люк уже восемь лет не употребляет наркотики и алкоголь. Ему около тридцати лет. Самостоятельный миллионер. Владеет технологической компанией. Почти потерял все это из-за наркотиков, алкоголя и женщин. Потребовалась передозировка, которая чуть не убила его, чтобы он очнулся.

— Прости, что притащила тебя сюда.

— Не стоит. Ты знаешь правила. Никогда не жалей, что попросила о помощи. Я твой спонсор. Это то, для чего я здесь — помогать тебе, когда тебе это нужно. И, Ари, ты семь месяцев чиста, и это мой первый звонок в бар от тебя. Я бы сказал, ты молодец.

Я фыркнула сухим смехом.

— Только ты можешь сказать, что у меня все отлично, когда я сижу в баре с бокалом вина перед собой.

— Я во всем вижу позитив. Я — лучик солнца. Что я могу сказать?

Я снова смеюсь; в этом все еще нет юмора.

— Итак, — он подпер подбородок рукой, — Ты хочешь поговорить об этом?

Я качаю головой.

— Хорошо. Так что ты хочешь сделать?

— Выпить. — Я бросаю ему кривую ухмылку.

— Ты прям блещешь юмором.

— Я стараюсь.

— Только не бросай свою работу.

Появляется бармен и спрашивает Люка:

— Что вам принести?

— Диетическую колу для меня и одну для нее тоже. И, если бы вы могли избавиться от вина, я был бы вам признателен.

— Убийственная радость, — бормочу я, когда бармен убирает вино с моего пути.

— Знаю. Я умный и скучный.

Некоторое время мы молчим. Перед нами ставят наши диетические колы. Люк платит за них.

Он ждет меня. Ждет, когда я заговорю.

Ему не приходится долго ждать. Я складываюсь, как дешевый костюм.

Я вздыхаю.

— Я поссорилась с отцом. Сильно.

— Хорошо. Из-за чего ссора?

Я снова вздыхаю и наклоняю подбородок в его сторону, глядя на него.

— Арес… парень, о котором я тебе рассказывала.

— Защитник твоего отца.

— Ммгм.

— Ты знаешь, что он возил меня на работу и с работы после того, что случилось с Кайлом.

— И я согласен с Аресом, ты должна рассмотреть возможность получения запретительного ордера против Кайла, а также, ты должна рассказать своему отцу.

Я вздыхаю, качая головой.

— Ну, моему отцу не нравится, что я провожу время с Аресом.

— Почему? Он же друг, верно? И, судя по всему, оказывает положительное влияние.

— Мой отец не хочет, чтобы я проводила с ним время… ради Ареса, не ради меня.

— О.

— Он думает, что это навредит репутации Ареса — ну, знаешь, испорченная дочь тренера общается со звездным квотербеком. Он не хочет негативной прессы. Не сейчас, когда сезон вот-вот начнется.

— Он так сказал?

— Не так многословно… но да. Потом я разозлилась и наговорила ему всяких гадостей про мою маму.

— Они были правдивы?

Я встречаюсь с его уверенным зеленым взглядом.

— Да.

— Тогда не расстраивайся, что сказала их. Ты знаешь, я думаю, что ты должна сказать своему отцу, что ты чувствуешь из-за того, что его не было рядом, когда ты была моложе, когда ты нуждалась в нем. Я не говорю, что, если бы он был рядом, ты бы не начала пить — никто не может этого сказать, но он подвел тебя, когда ты нуждалась в нем больше всего, Ари.

— По его словам, он был рядом, когда это было важнее всего — после аварии, когда я достигла дна.

— Поместить любимого человека в реабилитационный центр и выручить его задницу — это не значит быть рядом. Это делать что-то активное и правильное, чтобы помочь им. Но быть рядом — значит уделять им свое время и слушать, когда им это нужно. Твой отец этого не делает. В прошлом, с вашей мамой, он игнорировал проблему, потому что не знал, как с ней справиться, и оставил вас разбираться с ней. Он не мог оставить тебя разбираться с этим, и больше некому было это сделать, поэтому ему пришлось вмешаться, но он делает недостаточно. Он должен делать больше.

Мои глаза жжет от слез. Я не могу говорить, потому что, если я это сделаю, они прольются. Я делаю глоток диетической колы и пытаюсь успокоить свои эмоции.

— Может, пойдем отсюда? — говорит Люк.

Я киваю, и он сползает со своего табурета. Я подхватываю свою сумку и спускаюсь со своего.

Мои ноги дрожат, пока я иду за ним на улицу к его машине, спортивному ярко-синему BMW.

Он отпирает ее с помощью брелока, и я сажусь в машину со стороны пассажира. Он забирается на водительское сиденье и заводит двигатель.

— Куда я тебя везу? — спрашивает он меня.

— Ну, мы могли бы сходить в клуб. — Я грустно ухмыляюсь и выпускаю пустой смешок. — Домой, — тихо говорю я.

Я не очень хочу идти домой, в свою пустую квартиру. Но мне больше некуда идти.

Я пристегиваю ремень безопасности, и Люк выводит машину на улицу.

Мы уже в нескольких минутах езды от города, направляемся к нему, когда я вспоминаю, что сегодня вечером должна пойти в кино с Аресом.

Боже, я не могу пойти с ним, не сейчас, когда я так себя чувствую.

И я не хочу, чтобы он знал, как близка я была к тому, чтобы выпить сегодня.

Он разочаруется во мне, и я не смогу этого вынести. Это, вероятно, опрокинет меня на самое дно.

Я достаю свой телефон из сумки и набираю сообщение для него.

Привет, мне придется отказаться от сегодняшнего вечера. Извини. Ушла с работы пораньше, так как плохо себя чувствую. В другой раз?

Пока я жду его ответного сообщения, я провожу рукой по волосам, и они застревают в путанице. На телефоне я переключаю камеру в режим селфи, чтобы посмотреть на свои волосы.

Я чуть не вскрикиваю, когда вижу себя.