Судно называлось «Гроза».

Модернизация шла полным ходом. Вверх теперь вела лестница из палок, соединившая палубу с каютой; появился переход между машинным отделением и штурвалом. Во время одной из вылазок вглубь леса нашелся якорь — толстый пень с корнем.

На корабле двое ныряльщиков: как только вниз что-то падает, они тут же прыгают в море.

«Гроза» бывает иногда пиратским кораблем — преследует торговые суда или уходит от погони. А иногда — китобойцем: тогда рыбаки забрасывают в море длинные гарпуны, которыми вытаскивают пойманных китов.

Выход корабля в море происходит так.

Капитан трижды дергает за веревку, и каждый раз машинист свистит, якорь поднимают, машина начинает шипеть, взвиваются вверх паруса. Эх, было бы хоть полотенце какое-нибудь вместо паруса! Потом матрос вскарабкивается на марс, чтобы посмотреть в бинокль на море, и «Гроза» отправляется в путь.

У капитана есть карта и компас.

Рядом с кораблем — шалаши Зелиньского и Локайского, после долгого изнуряющего плавания команда корабля находит там теплый прием.

Однажды матросы устроили бунт, как это было на корабле Колумба: они не желали подчиняться приказам, забрасывали корабль шишками. Одного из бунтарей схватили, второй убежал. За неповиновение пойманного мятежника высадили на необитаемом острове, и больше он уже не играл.

На их место взяли Томека Галаса, который замечательно умеет взбираться на мачту и несет вахту на марсовой площадке.

Однажды корабль попал в шторм. Капитан велел спустить паруса и по компасу провел корабль в порт.

А в другой раз на корабль напали пираты. Команда разделилась на две партии: одну повел в атаку капитан, а вторая, во главе с Иваницким, зашла с тыла и нанесла врагу сокрушительное поражение.

В команде корабля постоянно происходили изменения. Помощником капитана после Иваницкого был Олек Лигашевский, позже Коссовский. После Галаса наблюдательный пост на марсе занял Шчесный, потом Лобаньский. Бывало и такое, что ныряльщик или матрос «Грозы» начинал строить свой собственный корабль.

Например, Лигашевский.

Слишком шумно ему было на «Грозе», которая постоянно попадала в переделки, — и он стал капитаном спокойного пассажирского судна «Молния».

Чаще всего Лигашевский выходит в море один, потому что матрос, Виктор Малый, помогает воспитателю на перевязках и не всегда может сопровождать капитана в путешествиях. Самый частый пассажир корабля — Добилис. Необходимо добавить, что капитан «Молнии» очень любит читать; во время плавания он лишь изредка бросает взгляд на море — как бы не налететь на скалы, — и снова погружается в чтение; пассажиров берет только спокойных, только с книгами.

Однажды «Молния» приняла на борт высокого гостя — Маню Вдовик, выдающегося декламатора из Зофьювки. Виктор Малый подарил ей на память судовой бинокль — замечательную бумажную гильзу от использованного фейерверка.

— Балда, ей это не нужно, порвет и выбросит, а у вас теперь нет бинокля, — сказали щедрому матросу.

— Но она меня попросила, — пытался оправдаться тот, чувствуя, однако, свою вину.

(Известно, что моряки щедры и легкомысленны и при этом с большим уважением относятся к дамам…)

Тот, кто хочет построить новый корабль, должен сдать перед комиссией экзамен — взобраться на марс; дерево, выбранное для корабля, должно быть проверено: крепки ли ветки, не слишком ли высока палуба. Потом судно получает имя, записывают фамилию капитана, который будет отвечать за безопасность команды. В случае какого-либо происшествия за все отвечает капитан.

Лишь однажды капитан Ульрих во время маневров «Звезды» упал с палубы за борт, и потом у него два дня болела рука. Видно, море в этом месте оказалось жестковато.

Вот кипит подготовительная работа на новом корабле «Надежда».

— Эту ветку сюда клади, тут будет каюта рулевого.

— Смотри, есть веревка, можно привязать.

— Подожди, веревка пригодится для якоря, а ветку на сук и так можно положить.

— Только проверь, как держится, — беспокоится капитан «Надежды», ответственный за безопасность «Надежды».

— Смотрите, это у нас будет масленка[20].

— А ты сбегай за клапаном для паровой машины. Пока бери какой попадется, а после обеда найдем в лесу что-нибудь получше.

Осталась еще одна ветка — как бы ее приспособить?

— Это будет шлюпка. Давай спускайся оттуда, а то еще упадешь. — Капитан осознает лежащую на нем ответственность.

— Я тоже хочу играть! — Появляется новый кандидат.

— Ладно, будешь ныряльщиком.

Наконец все готово и можно отправляться в путь.

— Занять места! Выдвигаемся. Машинист, пустить пар.

— А якорь, господин капитан?

— А, точно… забыл.

Молодой капитан, неопытный еще.

Ш-ш-ш!.. — шипит машина.

Там готовится к выходу в море броненосец «Возмездие», тут — рыболовецкое судно «Собеский», чуть дальше снимается с якоря «Акула».

Кроме больших судов, есть маленькие суденышки маленьких капитанов: лодка Пальчика и Терлецкого построена на кривой березе, лодка Сулеевского — на приземистом дубке. Тот, кто сейчас увидел бы суровое лицо капитана Сулеевского и услышал, как он громовым голосом отдает приказы, в жизни бы не поверил, что неделю назад он лил слезы из-за того, что сестра не проводила его до колонии, и утирал нос рукавом.

Что еще можно упомянуть в главе о развитии морского флота в Вильгельмувке? Вот разве что: здесь, как и везде, одним быстро надоедало играть, другие, не успев начать игру, ссорились, третьи пробовали захватить уже готовые корабли — что им, однако, не удавалось, потому что в главной канцелярии министерства морского флота были записаны все суда и их владельцы; значительная часть кораблей продержалась до конца смены.

Кроме самой колонии, есть еще керат, который мальчики в первое утро приняли за карусель и ошиблись.

Утром Ян впрягает лошадь в керат и поднимает воду из колодца к насосу и водохранилищу.

Некоторые, убедившись, что большое деревянное колесо — это не карусель, сдались; однако есть и такие, которые считают, что на деревянном колесе можно очень даже неплохо покататься. Если гильза от фейерверка может быть биноклем, дерево — кораблем, пень — якорем, то почему бы керату не стать каруселью?

Смотрят издалека, удивляются, как у лошади голова не кружится от постоянного хождения по кругу, — и вроде не делают ничего такого; но только Ян отойдет хоть на секунду, тут же начинают на керате кататься.

Однажды Далкевич чуть не попал под колесо, потому что запутался в веревке, — у него даже шапка слетела, ее уже потом подобрали и вернули владельцу; Ян так испугался, что наверняка устроил бы ему хорошую взбучку, если бы Далкевич не убежал и если бы у Яна в тот момент кнут оказался под рукой.

Керат доставлял много хлопот, пока Дайновский и Викторовский не стали адмиралами Объединенного флота Насосного моря и владельцами всей прилегающей к морю территории.

Высокие должности и привилегии всегда связаны с серьезными обязанностями.

Дайновский и Викторовский владеют морем, которое образовалось в яме рядом с насосом, они выдают разрешения на любые работы по строительству каналов и портов, без их согласия ни одна лодка не появится в насосных водах; но они также отвечают за сохранность керата, за все происшествия на подвластной им территории.

У Викторовского есть две лодки, вырезанные из коры перочинным ножиком; позже одну из них он подарил Кухарскому, а себе сделал другую — с парусом, палубой, штурвалом и скамьями-банками. У Дайновского четыре парусных судна.

С корой на строительстве кораблей все тоже не так просто, как кажется. Кору можно сдирать только с пней, со здоровых деревьев нельзя. И поэтому кора, которую предполагается использовать в строительстве, должна быть проверена, и должно быть выдано разрешение на работу; в ином случае незарегистрированные корабли будут конфискованы как пиратские, а владельцу придется отвечать перед судом.