Пройдя еще милю или две (по мере моего приближения башни все больше скрывались за высокой городской стеной), я снова остановился. Теперь я мог видеть, что человек, двигавшийся в мою сторону, похоже, ехал на огромном трехколесном велосипеде. Когда расстояние между нами сократилось, я увидел, что на велосипеде едет женщина, причем с хорошей скоростью. На ней было развевающееся черное платье, что снова заставило меня вспомнить «Волшебника страны Оз» — особенно черно-белую часть в начале, когда Альмира Галч мчит на велосипеде под грозовым небом Канзаса, чтобы забрать укусившую ее собачку Дороти и усыпить ее. Сзади этого трехколесного велосипеда тоже была деревянная корзина для перевозки, но намного больше той, где мисс Галч собиралась увезти Тото.

— Не волнуйся, Радар, — сказал я. — Тебя она никуда не увезет.

Когда женщина подъехала совсем близко, я остановился и размял свои ноющие руки. Я был готов проявить дружелюбие, если это была та, за кого я ее принял, но готов и защитить себя и свою собаку, если она окажется местной версией злой ведьмы.

Женщина резко остановилась, крутанув педали своего трицикла назад, что подняло в воздух целое облако пыли. Ее платье, вмиг перестав развеваться, облегло ее крупное тело; на ней были черные брюки в обтяжку и большие ботинки, тоже черные, которым явно не требовалась починка Доры. Ее лицо порозовело от физической нагрузки и не имело никаких следов серости. Если бы меня заставили определять ее возраст, я сказал бы, что ей лет сорок или пятьдесят, но не мог быть точно в этом уверен. Время в Эмписе течет странно, как и процесс старения.

— Вы Клаудия, да? — осведомился я. — Подождите, я хочу вам кое-что показать.

Открыв рюкзак, я достал оттуда золотой дверной молоток. Она мельком взглянула на него, кивнула и перегнулась через руль. На руках у нее были кожаные перчатки, чему я мог только позавидовать.

— Я КЛАУДИЯ! НА САМОМ ДЕЛЕ МНЕ НЕ НУЖНО ЭТО ВИДЕТЬ, МНЕ СНИЛОСЬ, ЧТО ТЫ ПРИДЕШЬ! — она постучала себя по виску и хрипло рассмеялась. — СНАМ НЕЛЬЗЯ ДОВЕРЯТЬ, НО СЕГОДНЯ Я ВИДЕЛА (последовало непонятное слово вроде «снаб»)[173] ЭТО ВСЕГДА К ДОЖДЮ ИЛИ К ГОСТЯМ! — ее голос был не только громовым, но и совершенно бесцветным, как у злого компьютера в старом фантастическом фильме. Она добавила то, в чем я едва ли нуждался. — Я ГЛУХАЯ!

Слово в подтверждение, она повернула голову. Ее волосы были собраны в высокий пучок, и я мог бы увидеть ее ухо, если бы оно у нее было. Но его не было: как и в случае с ртом Лии и глазами Вуди, от него остался только шрам.

Подобрав юбки, она слезла со своего трицикла и направилась к тележке, чтобы взглянуть на Радар. По пути она похлопала по рукоятке пистолета 45-го калибра в кобуре.

— БОУДИЧ! Я ПОМНЮ ЭТУ ШТУКУ! И ПОМНЮ ЕГО!

Радар подняла голову, когда Клаудия погладила ее, а потом почесала за ушами так, как ей всегда нравилось. Наклонившись ближе, женщина принюхалась, явно нисколько не боясь быть укушенной. Радар лизнула ее в щеку.

Клаудия снова повернулась ко мне.

— ОНА СОВСЕМ БОЛЬНА!

Я кивнул — не было смысла это отрицать.

— НО МЫ ПОПРОБУЕМ ПОДНЯТЬ ЕЕ НА НОГИ! ОНА БУДЕТ ЕСТЬ?

Я помахал рукой, имея в виду «немного».

— Вы умеете читать по губам? — я похлопал по своим губам, потом показал на ее.

— ТАК И НЕ НАУЧИЛАСЬ! — проревела она. — НЕ НА КОМ ПРАКТИКОВАТЬСЯ! МЫ ДАДИМ ЕЙ ГОВЯЖИЙ БУЛЬОН! КЛЯНУСЬ БОГОМ, ОНА ЭТО СЪЕСТ! ЕЙ НУЖНО ХОРОШЕЕ ПИТАНИЕ! ХОЧЕШЬ ПОЛОЖИТЬ ЕЕ В МОЮ КОРЗИНУ? ТОГДА МЫ СМОЖЕМ ЕХАТЬ БЫСТРЕЕ!

Я не хотел объяснять ей, что боюсь навредить больным лапам Радар, поэтому просто покачал головой.

— ХОРОШО, НО НЕ МЕДЛИ! ТРИ ЗВОНКА УЖЕ СКОРО! КОНЕЦ РАБОЧЕГО ДНЯ! ТЫ ЖЕ ЗНАЕШЬ, ЧТО ЗДЕСЬ ВОДЯТСЯ ЧЕРТОВЫ ВОЛКИ!

Она прокатила свой здоровенный трицикл — его сиденье, должно быть, находилось не менее чем в пяти футах от земли, — по кругу, потом вскарабкалась на сиденье. Педали она крутила медленно, а дорога была достаточно широкой, чтобы я мог идти рядом с ней, и нам с Радар не пришлось глотать ее пыль.

— ЕЩЕ ЧЕТЫРЕ МИЛИ! — крикнула она своим бесцветным голосом. — ТЯНИ БЫСТРЕЕ, МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК! Я БЫ ОТДАЛА ТЕБЕ СВОИ ПЕРЧАТКИ, НО У ТЕБЯ СЛИШКОМ БОЛЬШИЕ РУКИ! ДАМ ТЕБЕ ХОРОШУЮ МАЗЬ ДЛЯ РУК, КОГДА МЫ БУДЕМ ДОМА! ЭТО МОЙ СОБСТВЕННЫЙ РЕЦЕПТ, ОНА ТЕБЕ ПОМОЖЕТ! А ТО ВИД У НИХ НЕ ОЧЕНЬ!

К тому времени, как мы приблизились к дому Клаудии, день клонился к закату, и я почти выбился из сил. По сравнению с двумя днями таскания Дориной тележки мои футбольные тренировки казались отдыхом. Через милю или две пути началось то, что могло быть пригородом — там стояли такие же коттеджи, как у Доры, но с провалившимися крышами. Сначала они находились на приличном расстоянии друг от друга и были окружены двориками или огородами, но по мере приближения к городским стенам застройка становилась все плотнее. Над крышами торчали трубы, но ни из одной не шел дым. Дорога и отходящие от нее улочки начали зарастать травой. Какой — то транспорт — я не мог сказать, какой именно, — застыл, как вкопанный, прямо посреди дороги. Сначала я подумал, что это большой фургон для перевозки грузов. Когда мы подъехали ближе, я решил, что это, может быть, автобус, и указал на него с вопросительным жестом.

— ТРОЛЛЕЙБУС! — прогремела Клаудия. — ЕЗДИЛ ЗДЕСЬ КОГДА-ТО ДАВНО! СКОРЕЕ, МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК! НАПРЯГИ СВОЮ ПУКАЛКУ! — такого я никогда не слышал; я бы подарил это словечко Энди Чену, если, конечно, когда-нибудь увижу его снова. — МЫ ПОЧТИ ПРИШЛИ!

Из города до того места, где мы находились, донесся звук трех колоколов, гулкий и торжественный: «ДОН, ДОН, ДОН». Клаудия увидела, как Радар встрепенулась и повернулась на звук.

— ТРИ ЗВОНКА?

Я кивнул.

— В СТАРЫЕ ВРЕМЕНА ЭТО ОЗНАЧАЛО: БРОСАЙ СВОЮ РАБОТУ И ИДИ ДОМОЙ УЖИНАТЬ! ТЕПЕРЬ НЕТ НИ РАБОТЫ, НИ ТЕХ, КТО ЕЕ ДЕЛАЛ, НО КОЛОКОЛА ВСЕ РАВНО ЗВОНЯТ! Я ИХ НЕ СЛЫШУ, НО ЧУВСТВУЮ НА СВОИХ ЗУБАХ, ОСОБЕННО КОГДА ДУЕТ ВЕТЕР!

Дом Клаудии стоял на заросшем сорняками участке перед покрытым ряской прудом в окружении кустарника. Дом был круглым, сколоченным из обрезков досок и кусков жести. Мне он показался довольно хлипким, из-за чего было трудно не подумать снова о поросятах и волке. У Вуди был дом из кирпичей, у Клаудии — из хвороста. Если был еще один член королевской семьи, который жил в соломенном доме, я подумал, что его или ее давным-давно съели.

Когда мы подошли ближе, я увидел нескольких мертвых волков, трех или четырех перед домом и еще одного сбоку — его лапы торчали из сорняков. Этого я не мог как следует разглядеть, но те, что были впереди, уже порядком разложились, под остатками их шкуры торчали кости. Глаз у них не было; вероятно, их выклевали голодные вороны, и глазницы, казалось, уставились на меня, когда мы свернули на протоптанную тропку, ведущую к двери. Я с облегчением увидел, что они были не гигантскими, как насекомые — но все равно достаточно большими. Во всяком случае при жизни. Смерть посадила их на строгую диету, как, думаю, бывает со всеми живыми существами.

— Я СТРЕЛЯЮ В НИХ, КОГДА МОГУ! — сказала Клаудия, слезая со своего трицикла. — ЧАЩЕ ВСЕГО ЭТО ДЕРЖИТ ОСТАЛЬНЫХ НА РАССТОЯНИИ! КОГДА ВОНЬ ВЫВЕТРИТСЯ, Я ПРИСТРЕЛЮ ЕЩЕ НЕСКОЛЬКИХ ЗАСРАНЦЕВ!

«Для королевской особы, — подумал я, — она выражается чересчур грубо».

Я положил ручки тележки, вытащил из кобуры револьвер мистера Боудича и показал ей, вопросительно подняв брови. Не думал, что она поймет меня, но она поняла. Ее улыбка показала несколько отсутствующих зубов.

— НЕТ, У МЕНЯ ТАКОГО НЕТ! АРБАЛЕТ! — она изобразила, как нацеливает это оружие на волка. — Я САМА ЕГО СДЕЛАЛА! У МЕНЯ ЕСТЬ И ЕЩЕ КОЕ-ЧТО, ДАЖЕ ЛУЧШЕ! АДРИАН ПРИНЕС ЕГО, КОГДА ЭТОТ ПЕС БЫЛ НЕ БОЛЬШЕ ЩЕНКА!

Подойдя к двери, она распахнула ее сильным плечом. Я достал Радар из тележки и попробовал поставить на ноги. Она могла стоять и ходить, но у подножия каменных ступенек остановилась и взглянула на меня, прося о помощи. Пришлось занести ее наверх. Дом состоял из одной большой круглой комнаты и, как я предположил, комнаты поменьше, скрытой за синей бархатной занавеской, расшитой алыми и золотыми нитками. Там были крошечная кухня с плитой и рабочий стол, заваленный инструментами. Еще на столе лежали арбалетные стрелы в разных стадиях изготовления и плетеная корзина с полудюжиной готовых. Острия стрел блеснули, когда она достала длинную спичку и зажгла пару масляных ламп. Я поднял одну из стрел, чтобы получше рассмотреть наконечник — он был золотым. И острым. Когда я притронулся к нему кончиком указательного пальца, тут же выступила капелька крови.