В этот момент с рынка примчалась Алеся и накинулась на сына, ощупывая его со всех сторон.
— Ты цел? Где больно? Ты упал? — наконец она увидела остатки рубца.
— Нет. Батя костылём…
— Господи, да когда же всё это кончится? — едва слышно прошептала Алеся, уткнувшись в сына.
Впрягаться в чужие семейные передряги я не собирался, а потому направился к себе на веранду. Чуть погодя услышал, как хлопнула дверь — Алеся с сыном зашли в дом. Буквально минуты через две-три послышался грохот и женский визг. Ну это уже совсем ни в какие ворота! Похоже Фёдор совсем слетел с катушек!
Без стука вхожу в дом. Алеся, прикрывая собой сына зажалась в углу кухни, а её муж, сидя за столом, швырял в них всё, что под руку попадётся.
— А вот и ухажёр объявился! — зло зыркнул он на меня, размахивая передо мной костылём.
Уклонившись от деревяшки, зарядил леща алкашу, тот слетел с табурета и грохнулся на пол. Алеся с сыном застыли в углу, не проронив и слова.
— Ты поднял руку на инвалида, — пришёл в себя Фёдор.
— Я ударил мразь, которая подняла руку на жену и ребёнка.
— Это ещё надо посмотреть от кого она его нагуляла! — стал подниматься забулдыга.
— Что ты такое несёшь! — не удержалась Алеся.
— Молчать, стерва! Тебе слова никто не давал! — Фёдор стал вновь "заводиться".
Кинул щуп и избавил его от излишка энергии. Мужик завалился за стол и обдав всех крепким перегаром, громко захрапел.
— Чей дом? — присел я на лавочку возле окна.
— Мой, — вышла из-за угла Алеся и присела напротив. — Батюшка, как чувствовал, перед последним походом переписал всё хозяйство на меня.
Утерев набежавшую слезу, непонятно откуда-то взявшимся платочком она продолжила.
— Хозяйство… раньше в доме был достаток и даже кое-что имелось в кубышке. Все деньги ушли на его лечение, — Алеся кивнула в сторону мужа. — А потом он запил… Почитай уже месяца три не просыхает. Раньше хоть перерывы делал, неделю-другую отходил…
— Родные, близкие у него имеются? — поинтересовался я.
— А как же! И мать с отцом ещё живы-здоровы, с дочерью и её мужем неподалёку на хуторе обитают, и старший брат в городе имеется. Вот только к нам он видно дорогу совсем позабыл.
— Значит на хуторе, говоришь…
— Ты, что? Собрался его к родителям отвезти? — быстро сообразила Алеся. — Даже и не смей об этом думать!
— Ты предпочитаешь быть насмерть забитой при очередном приступе этой твари? Если себя не жалко, то подумай хотя бы о сыне.
Алеся на несколько минут замолкла и внезапно всхлипнув прошептала:
— Что люди скажут?
— А не всё ли равно? Тебе кто-нибудь помог в трудную минуту? Так чего о них думать? Живи своей жизнью и пусть тебя не волнует мнение совершенно чужих людей!
Стась подошёл к матери с прижавшись к ней стал гладить её по голове.
— Я сейчас выйду, буду примерно через час. Ты к этому времени собери ему вещички, — кивнул я в сторону храпящего Фёдора.
Проблем с транспортом, как я и предполагал, не случилось. Заплатил в полковую кассу два с полтиной рубля и помимо запряжённой подводы обзавёлся ещё и конём — не буду же я всю дорогу трястись на колдобинах. Водителем кобылы вызвался быть Михась. Мы с ним не то, чтобы подружились, но после дележа трофеев ватажников отношение ко мне изменил в лучшую сторону.
К нашему приезду всё было уже готово. Стась перетащил на подводу вещички отца, а мы подхватили его самого и забросили на подстилку из сена, о которой заранее побеспокоился Михась. Соседи молчаливо наблюдали за "переселением", а Алеся во двор так и не вышла.
До хутора добирались чуть больше трёх часов. За всю дорогу Михась так и не поинтересовался: кого везём, куда? Такое "безразличие" надо будет поощрить. Фёдор стал приходить в себя уже ближе к хутору. За поворотом резко упёрлись в изгородь, за которой на широкой поляне виднелись какие-то деревянные строения.
— Тпру… — притормозил кобылку Михась. — Кажись приехали.
— Кого там нелёгкая принесла? — послышался недовольный голос из-за плетня.
— Открывай ворота! — соскочил я с коня. — Принимай родственника на постой!
— Шли бы от селя подобру-поздорову, — у ворот появился бородатый мужик с берданкой наперевес, а немного позади мелькнула баба с вилами в руках.
— Фёдор! Никак ты? — заголосила она, узрев родственничка.
— Он это, он! — подтвердил я. — Забирайте его да мы поехали.
— С чего бы это? — удивился мужик. — У него жена с сыном имеются, вот они пусть его и забирает.
— Ещё день-другой и не будет ни её, ни его. Чтобы у него совсем мозги от запоя не усохли, доктор прописал ему свежий воздух и здоровую пищу, так что поскорее забирайте и без лишних разговоров.
— А с чего его кормить? — почесал заросшую репу мужик. — Работник из него никакой.
Сестра Фёдора тем временем была уже у подводы, заботливо поглаживая брата по плечу и как бы ненароком прощупывала узел с вещичками. Вся эта мутатень мне уже порядком надоела, и я чтобы ускорить процесс достал из кармана червонец.
— Думаю, этого хватит, — сунул деньги бородачу.
— Не маловато будет, господин хороший?
— До конца лета хватит! И не думай через неделю его привезти назад, — я зажёг над собой "Светляк". — Спалю заживо!
После моего предупреждения дело сразу же пошло на лад и спустя несколько минут мы отправились в обратную дорогу. До города добрались уже в сумерках. Михась с моим конём, подводой и тремя рублями в кармане направился в расположение полка, а я прямым ходом к себе на веранду. У дверей обнаружил кринку с молоком и нехитрую снедь в чугунке от хозяйки. Заходить и благодарить в дом не стал — время было уже позднее.
Встав рано утром, направился в сад немного размяться. Спустя какое-то время заметил, что за мной внимательно наблюдает сосед — солидный дядька с длинными усами, возрастом лет пятидесяти.
— Не тяжело с самого утра шашкой махать, да ножички кидать, вашбродь? — первым заговорил он.
— В самый раз, — вопросительно глянул на него.
— Панас Силантьевич, — представился он.
— Новик Илья Алексеевич, — не остался я в долгу.
— Н-да… а хозяина, стало быть, к родственникам отправили? — осторожно продолжил он.
— Да, доктор прописал побольше находиться на свежем воздухе.
— А здесь он не слишком чистый выходит?
— Здесь люди слишком сердечные, по доброте душевной не дают выйти из запоя.
— Да, сердешных хватает, — хмыкнул сосед. — Так может этот доктор взял бы и вылечил его, а мы чем помогли?
— Что в том толку? Доктор лечит тело, а не душу.
Панас Силантьевич шумно вздохнул и кивнул головой, как бы соглашаясь. В этот момент мимо нас промчалась Алеся, очевидно спеша на рынок.
— Я к чему веду разговор — дом-то совсем остался без присмотра. Баба она-то больше по хозяйству, а кому плетень поправить, за банькой да дровником приглядеть? К тому же, куда приятнее глазу, когда вокруг порядок и чистота.
— Как в городе с работой? — начал догадываться к чему завёл этот разговор сосед.
— Плохо, совсем плохо… А с моей болячкой и вовсе не найти, — покосился на свою спину дядька Панас. — Иной раз так вступит, что и вздохнуть мочи нету. А вот с такой работой справлюсь.
— И сколько возьмёшь за то, чтобы всё здесь поправить?
— Рублей двадцать пять работа выйдет.
Ничего себе цены! Я хоть человек не бедный, но в последнее время дебит с кредитом хронически не сходится и это несколько напрягает.
— Червонец и я помогу со спиной.
— Вашбродь, да там только материала не меньше, чем на пятнадцать рублёв выйдет, — затараторил сосед, не совсем поняв, что я ему предложил. — Погоди, погоди, что про спину-то сказали?
Спустя пару минут мы оказались в соседской баньке, где дядька Панас разлёгся на полке. Осмотрев его, обнаружил проблему немощи Панаса Силантьевича — застарелый радикулит хронической формы. Напитав позвоночник энергией Жизни, активизировал лечебное плетение. Сосед крякнул от неожиданности и тут же подскочил, прислушиваясь к себе. Через несколько мгновений на его лице появилась довольная улыбка. В общем, сторговались за червонец.
