Багровая, с темно-алыми прожилками неровная масса вяло шевелящегося, подрагивающего, пузырящегося нечто, заполонившего собой яму.
На неровных краях громадной могилы, вырытой неизвестно кем, неизвестно для чьего хладного трупа, наливались силой пульсирующие тускло-красным светом неровные наросты. Змеились наполненными дурной, нечестивой кровью самых омерзительных тварей, когда-либо ступавшими на эту грешную землю, артерии и вены чудовищной поросли, вгрызающейся во все, до чего только могли дотянуться.
Хильда не слушала, что говорил урод в пугающем доспехе, уйдя в себя после слов о том, что в какой-то момент морфы могут частично слиться сознаниями в подобие коллективного разума, способного работать, как по отдельности, так и всем своим информационным массивом одновременно.
Пугающее лицо.
Пугающий голос.
Пугающая фигура.
Пугающие мысли.
И пугающие возможности.
Ее отталкивало абсолютно все в этом… существе.
То, как… оно с вдохновением рассказывало Мерет и побледневшим братьям о том, во что могут превратиться его владения вокруг Серых Мхов… жалко, что хирдманнов попросили оставить царственных особ наедине.
Убить химеролога точно не получится — он же Лорд. Удачный удар, немного времени и он воскреснет, как будто ничего не произошло. Но как же хотелось размазать его лицо по камням. Услышать влажный хруст костей. Увидеть какого цвета кровь течет в его жилах. И как выглядит его мозг, стекающий с зазубренного лезвия тяжелого топора.
В какой-то момент Хильда сумела вычленить из отдалившегося от ее сознания разговора нечто более интересное, нежели информация о том, на что способны морфы и плохо завуалированное предупреждение о том, что Отец Монстров в одно рыло, хоть и не вырежет Железный остров под корень, но проблем может принести очень много, поэтому не нужно злить его. И предавать. И манипулировать. И шантажировать. И лгать. Лучше вообще в его обществе не появляться на большее время, нежели того требует текущий расклад дел.
— Когда вы выступите против Отступника? — в лоб спросила сестра, краем глаза косясь на то, как истекающая кровью, гноем, сукровицей и разжиженной плотью фигура очередного морфа вылезает из плодильни, скребя когтями по земле.
— День, может два. Но если мы с вами договоримся, то несколько часов.
И эта его улыбка. Северянку бросало в дрожь от одной мысли, что когда ночь вступит в свои права это, абсолютно голое, нависнет над ней и будет так же отвратительно улыбаться, покуда превращает в ничто ее честь, гордость и девичью невинность. Хильда прекрасно все понимала, но… возлечь с подобным существом, все равно, что дать освежеванному и наполовину обугленному коню отодрать ее в куче раскисшего от дождей навоза, смешанного с гниющими трупами животных и шевелящимися комками насекомых.
Она согласилась бы на человека. Мускулистого, крепко сбитого, широкоплечего и с роскошной бородой. Истинного викинга из ее фантазий.
Утонченный эльф, знающий, как правильно выжать из ее разгоряченного и тихо постанывающего тела максимум обоюдного удовольствия, заставляющего забыть о течении времени.
Да даже орк подошел бы. Плевать на лицо — с такими-то мышцами и болтом до колен.
Но только не он… оно…
— Клан Сынов Одина…
— Не-не-не, — перебил ее монстр в трещащем по швам человеческом обличье, — вы чутка недопоняли. Я предлагаю вам власть, силу, славу, богатство и могущество. В перспективе — бессмертие. Если вы понимаете о чем я.
Поворот головы, взгляд на свои ногти, неровные, с ореолами забившейся грязи и множеством торчащих заусениц. Насквозь фальшивое и показушное движение. И Хильда была готова поклясться всеми именами Асов и Ванов, что секунду назад его ладонь была полностью затянута в колдовской металл. Мгновение и плоть вспучивается, меняясь местами с вытягивающимися фалангами.
— Последнее только по желанию, — он смотрит на собственное исковерканное отражение в зеркальной поверхности когтей. Загнутых, хищных, опасных когтей стервятника, заменивших его конечность, — станете почти, как Темный. Ему лет так под пару тысяч и еще бодрячком. Смекаете?
После Рорика это не особо впечатлило. Но сам факт.
— И за это я требую верности, — когтей уже нет, снова вполне обычные пальцы, сокрытые под латной перчаткой, — верности не на словах. Мне нужна настоящая преданность, которая проверяется кровью, болью и смертью. Мне нужны ваши ресурсы и ваши солдаты. Торг не уместен. Решаем вопросики следующим образом — скрепляем наш союз клятвами. Вы вассалы — я ваш хозяин, ваша защита, опора и единственный шанс на спасение. Никаких самоубийственных приказов, геноцида, тирании и прочего, по возможности, во всяком случае. Пока Кровавый Ужас коптит небо могут быть перегибы, но после этого все выровняем. Главам фракций — почетные места в моей свите, а вы понимаете, что это значит, как в настоящем, так и в перспективе. Рядовым бойцам — питание, обеспечение и прочее. Попытка предательства и вся семья идет под нож.
— Ч-чт… — Асмунд подавился воздухом.
Два прорыва в саму суть изменения, клубящуюся в глазницах Нара, мощными прожекторами уставились на него.
— Если, кто-то попытается предать меня, моих доверенных людей и нелюдей или пошатнуть устрой моей империи пойдет на опыты, после чего вернется полностью лояльным ко мне. Нужно объяснять в каком виде?
Ответа не последовало.
— Остальные вопросы решаем стандартно — закон один. Ваш ответ?
Они обменялись взглядами.
— Мы согласны. Примем клятвы здесь?
Хильда хотела закричать. Нет, они нихрена не согласны. Но…
Она смиренно промолчала.
— Почему нет? — еще большее искривление мимических мышц, вытягивая уголок его губ в еще более пугающей ухмылке человека, стоящего на коленях посреди поля заваленного зверски расчлененными трупами и безумно смеющегося куда-то в небо. Куда-то к космосу, вечности, звездам и лику Темных Богов.
Взрыв.
Мощный, оглушающий. Сбивающий с ног. Забивающий барабанные перепонки. Хлещущий по спинам и плечам вывороченными комьями земли.
Захлебывающийся вой корабельной сирены. Точнее Темного, старательно пародирующего этот пробирающий до самых костей зарядом позитивной энергии насилия звук. Суета солдат и химер. Приказы, крики, звон металла, рычание, стрекот, вопли и визги.
— Кажется пришло свежее мясцо… Рейн!
Один из хаоситов появился словно из воздуха. Тощий, лысый и изрезанный зарубцевавшимися полосами ритуальных шрамов. Мерзость…
— Лорд, я здесь, Лорд.
— Отвечаешь за этих типов, — тычок пальцем в сплотившихся братьев и сестер, — найдешь викингов и гони их к ушастым. Возьмешь разгромовцев и Дердена. Пошел!
— Лорд, есть, Лорд! — лихо козырнув, сектант тяжелым грузовиком потащил четырех человек куда-то в противоположную от входа в лагерь сторону.
А Отец Монстров поковылял куда-то где особенно четко из всеобщей звуковой вакханалии вычленялись молитвы к созданиям ночной тьмы, обагренной светом луны восстающих из могил мертвецов.
Смрад грядущей бойни выедал слизистую оболочку носа.
Глава 20. Was wollen wir trinken
А кем был твой дедушка во время Второй Мировой войны?
Электриком.
Правда?
Да, я у него в шкафу форму с двумя молниями нашел.
Шутка юмора, епта.
Отец Монстров с каждой минутой прожитой в пределах "Земель Меча и Магии" все больше и больше погружался в самые темные и мрачные глубины аморальности и потаенных непотребных бесчинств, распирающих разум изнутри. Его мозг раскаленным железом обжигала намертво въевшаяся в подкорку мысль о бессмысленности.
Когда ты достаточно безумен и прошарен в системном коде реальности, то существует мизерный шанс заглянуть в изнанку мироздания. Увидеть, как Четверо, стоящие за спиной Несущего Слово пишут эту историю. Историю жизни человека, который получил дар создавать биологические комбайны смерти. Не больше и не меньше — на остальное, как-то поебать, ибо главной фишкой химеролога, как личности, вмонтированной в образ персонажа помимо так до конца и не рассказанной предыстории является общая отбитость, подкрепленная клыками и когтями тех, кто по воле Автора пошел за ним, а не разорвал на множество окровавленных и агонизирующих ошметков, размазанных по стенам и потолку.
