Возле твоей любви, возле твоей любви.

Возле твоей любви, возле твоей любви.

Возле твоей любви.

Пот словно воск, текуч он и горяч.

В среднем вес одноручного меча равен двум килограммам.

Двуручного — не больше пяти.

Да, мир погряз во лжи, в Средние века, если и существовали заточенные шпалы в несколько десятков кило, то только в единичных и никому неизвестных случаях выходящих за рамки установившейся парадигмы восприятия военного дела — примерно так же, как варбанда разведчиков при поддержке танкового дивизиона, укомплектованного звеном тяжелых бомбардировщиков.

Но Меч Мертвого Рейдера, по ощущениям перешел через предельную планку несколько раз, сравнявшись, как по габаритам, так и по потенциальной подработке могильщиком, даже с нелепо-огромными железками из всяких этих ваших вырвиглазно-абсурдными аниме. Нар не любил аниме.

Жжет как огонь, безжалостный палач.

Клинок начал едва заметно извиваться, отрастив у основания парочку коротких толстых щупалец грязно-фиолетового цвета, закрывая запястье насмешкой над витым эфесом, оплевшем фаланги пальцев шипованым кастетом.

Удар мечом по сути представляющий собой извращенную вертушку, которую на памяти Фарша никто и никогда не выполнял за пределами тренировочных залов. Нет, серьезно — повернуться к сопернику спиной, плевать насколько ты быстрый, крутой и что по итогу снесешь ему челюсть вместе с куском кадыка, в среде Коляна — это, если можно так выразиться, зашквар, как и отрыв конечностей от земли, исключение "Это Спарта!" а-ля царь Леонид или "Когда-то и меня вела дорога приключений", то есть сломанный в труху сустав. Да, у Фарша были очень странные друзья.

Разворот в прыжке, усиленном Доспехом, разгоняя заостренную железку до предельной скорости.

В стоп-кадре это выглядело довольно круто — распластавшийся в воздухе мужик в полном пластинчатом доспехе, которого оторвало на полтора метра над поверхностью земли и прямой клык меча, летящего точно в голову чуваку, сменившего косой крест на обратный хват кинжалов.

Рвется вперед поджарый черный конь,

Надломленный визг рассекаемого воздуха.

Смазавшаяся полоса влажно всхлипывающего двуручника. Зеленый глаз на гарде подслеповато щурится, истекая слезами от потока встречного ветра.

Звон клинков.

Сноп разноцветных искр, ударивших во все стороны.

И химеролог подобием штопора отлетает в сторону, дабы сбитой кеглей пропахать своей тушей несколько метров земли, выворачивая комья почвы.

Одни Темные боги знают как, но в последний момент Черный Глаз, выломав запястья под невозможным для человеческого тела углом, поймал обрастающее игольчатыми клыками лезвие кинжалами и грубо нагнул устоявшиеся законы физики и аэродинамики, до неузнаваемости изменив траекторию полета.

Перекатиться со спины на брюхо.

Стрелы летят, над полем звон.

Подсечка Лезвиями Смерти.

Кость и сталь проходит словно сквозь нагретое масло. Чешуя, мышечные волокна, больше- и малоберцовые кости. Черная кровь разорителя брызжет на землю. Он захлебывается низкочастотным воем, добавляя еще несколько нот в арию кровавой вакханалии.

Принять вертикальное положение.

Удар снизу-вверх.

У пацана в одной набедренной повязке из окровавленной человеческой кожи удивленно расширяются глаза. Точнее глаз — ибо в правой глазнице у него засел чей-то особо не причиняющий дискомфорта засапожный нож, разворотивший лицевые кости скулы, виска и проклюнувшийся из бритого затылка. Самым кончиком штыка-переростка пропахать рельефные мышцы брюшного пресса. Сизые ленты кишок вываливаются в грязь у его ног.

Обратный боковой удар.

Кровавый шлейф.

Ярость и злоба, отвага да борьба,

Обезглавленное тело падает в кучу собственных потрохов, а лысая голова летит куда-то в сторону.

Рефлекторный переход из обычного состояния прямоходящего человека в подобие борцовской стойки, пропуская над черепом щербато скалящийся топор.

Сухощавый полудемон — в прошлом некто вполне заурядной крестьянской внешности с широкими плечами, невыразительным лицом и мозолистыми ладонями, а теперь… жалкая пародия на Топорорукого — две двусторонних секиры, сросшихся с его предплечьями. Жгуты не сокрытых под бесполезным налетом эпидермиса мышц, завязавшихся на рукоятях морскими узлами дикого плюща.

Смещение в бок. Топор скребет по броне.

Опасно-близкое сближение, сводя к нулю эффективность размахивания колюще-режущими приблудами.

Клыкастые лепестки "Оскала" впиваются в его шею. Рвут беззащитную плоть, едва-едва поросшую бурой чешуей. Вырывают с корнем гортань, ломают шейные позвонки. Кровь.

Все здесь смешалось под струями дождя.

Хаосит уже рядом. Как он успел?

Лезвия Смерти входят в плечевой сустав обмякшего тела, попутно ломая ключицу и несколько ребер. Бросок. Черного Глаза сбивает с ног.

Красная полоска здоровья неуклонно укорачивается, не в силах бороться с Кровавой Жатвой, голодным вампиром испивающим жизнь из тела игрока.

Рывок вперед.

Кособокая фигура упыря. Неровные треугольники клыков, узкая щель носа и бельма пустых глаз на выкате.

Меч Рейдера описывает короткую дугу. Бар хитов снова скакнул вверх едва подобие жизни испарилось из тела некромантского отродья. Рычащая сталь врубается в чуть вытянутую черепную коробку, перемалывает мозговое вещество и выходит из костей и мяса, легко словно ткнулось в желе, а не полумертвое тело, в котором застрять может и колун.

Кастануть Стрелу Хаоса с двух рук, направляя нестабильное заклятие через запястья не в чье-то тело, а в рукоять меча. Гарда и клинок вспыхивают всеми когда-либо существовавшими оттенками красного, черного и серого, вспышками колдовского пламени облизывающего химерологические навороты, отчего искусственно созданная кровавая поросль лишь подстегнула свой рост, переходя из небольших косметических улучшений по большему счету не имеющих большой пользы в разряд "пиздецнахуйблять". Бурые пласты плоти, сырой однородной плоти, не обремененной костями, хрящами, кожей или же намеком на мышцы, чернобыльским мхом пожирают все свободное пространство предплечий химеролога и сталь клинка. Они влажными нашлепками срываются вниз, дабы теплыми лепешками вяло шевелить ложноножками в грязи, покуда не будут раздавлены под чьей-либо подошвой или покуда срок их псевдожизни не покажет дно.

Клич пролетел как сокол и застыл,

Прочертить в загустевшем от человеческих страданий воздухе несколько кривых восьмерок.

Разоритель в коробке из трех сектантов отшатываются в разные стороны, когда трепещущая плоть флером кровавых брызг оседает на их шкурах, дабы чудовищной амебой начать пожирать кожу всей поверхностью собственного тела.

Миг заминки, взглянув в интерфейсную карту. Неплохо, могло быть в разы хуже.

Где Темный?

Мордой в грязь, даже не успев сморгнуть переливающуюся всеми цветами радуги картинку замеса, занявшую большую часть нижнего левого края поля зрения.

Взрыв.

Непонятно что и непонятно как разметало двух работников ножа и топора, польстившихся на звонкую монету на десяток метров пляжа.

Подскочить ужаленной белкой. Звуки смешиваются в заложенных ушах, смешиваясь в палитру безумного художника, временно вгоняя в легкую панику от непонимания происходящего.