Гвардеец Инферно шатающейся походкой выходит из шахт, держась за горло. Черная кровь, сочится из-под когтей на костяные пластины и чешую, прикрывающие грудь.

— ТЕМНЫЕ БОГИ С НАМИ, У#БКИ!!! — в любой непонятной ситуации нужно приплетать Темных богов, потому что эти ребятки точно все разрулят, — СДАВАЙТЕСЬ, Б#ЯТЬ!!!

Левая ладонь и предплечье вспучивается уродливым гнойным нарывом, дабы лопнув, превратится в Лезвия Смерти, которые тут же делают сквозную вентиляцию брюшной полости ближайшего орка.

Зеленомордый что-то невнятно хрипит, но моментально замолкает, едва цепь отделяет его голову от шеи. Отец Монстров поднимает к небу истекающий кровью из обрубка шеи боевой трофей.

Те кто успел достать клинки бросают их в грязь. Безоружные просто поднимают руки вверх.

Минотавры горами еще теплых мышц валяются на земле. Одним пирует еретик, другой истыкан стрелами.

Лучники мрачно целятся в застывших наемников, ожидая приказа продолжить стрельбу на поражение.

— Связать всех. Дернутся — убейте.

Пришло время пошмонать местные склады.

Отзвук шагов гулким эхом резонирует от стенок шахты, непроизвольно заставляя мозг ассоциировать этот звук с ржавыми гвоздями, заколачиваемыми в крышку гроба. Язва молчаливой тенью следует рядом. Химера ушла в спящий режим, отчего дым без нужной подпитки рассеялся, жалкими рваными остатками стелясь ближе к земле, обволакивая мертвецов.

Трупы. Трупы. Трупы.

Опытный диверсант и убийца с набором подходящих навыков в по сути идеальных условиях может легко и безболезненно для себя покрошить несколько куда более мощных существ.

Перерезанная глотка. Чье-то копье, вошедшее точно в сердце. Метательный нож, торчащий из затылка.

Около шести фрагов, если не учитывать Гвардейца. Неплохо. Весьма неплохо.

Коридор не имел ответвлений, максимум пара кладовых, — прямой ход, оканчивающийся относительно просторным полузалом-полупещерой, выглядящей так, что без более профессионального взгляда практически невозможно понять — это творение чьих-то рук или естественное природное образование. Если здесь и были какие-то входы, то их давно завалили.

Наемники, особо не усложняя себе жизнь, свалили большую часть нечестно нажитого добра в одном помещении.

Ящики с едой. Полупустые бутылки. Стеллажи с разнообразным оружием.

Рабы, прикованные к полу.

Гном, забитый наколками мужик крайне потрепанного вида, две эльфийки, какой-то тощий пацан, дроу, полуорк, суккуба и…

С#ань Господня…

— Похоже, я влюблен. Жестко и наглухо.

Примечание геройствующего героического героя:

Пиу-пиу-пиу, крестоносец в здании!

Примечание злобного злодейского злодея:

Выйди и зайди нормально.

Примечание геройствующего героического героя:

Ave Maria!

Примечание злобного злодейского злодея:

Deus vult, псина сутулая!

WARNING!!! ПСИХОДЕЛИЧЕСКИЙ УЖАС!!! ЧЕРНУХА!!!

В дальнейшем куске текста аффтаръ решил ненадолго удариться в псевдопсихологию и чутка темное фэнтези. Рассуждение о тщетности бытия и изнасилование прилагаются. Я решил попробовать прям вообще в жестяк с описаниями непотребств(не старой-доброй резни), но и всяких там секасов(уже были предупреждения что я всячески измываюсь над разнообразными жанрами и стилями написания), говорят от этого подписантов становится все больше и больше…

Автор против всего этого говна и в рот аннигилировал тех, кто считает подобное нормальным.

Гном Хардин.

Татуировщик Райн.

Близняшки-эльфийки Эйли и Генли, они же Эйлинеиэль и Генлиниэль.

Некромант Демериан.

Беглый дроу Солафейн.

Полуорк Олдог.

Суккуба Аффира.

Чертовски напоминает типичную партию приключенцев, ибо где еще кроме борделя и мрачных подземелий, какого-нибудь данжа, вырезая бесчисленные полчища тупых мобов, стерегущих сокровища Древних Кого-то Там, может собраться настолько разношерстная компания. Ответ прост — в рабстве. И где еще сборная солянка из разумных существ, большая часть которых люто ненавидит друг друга в естественной для себя среде обитания, может превратиться если и не в единый крепко спаянный организм, то в небольшую банду крайне хороших товарищей. Плен, грязный, темный, молчаливый, выворачивающий все внутреннее естество наизнанку, дабы подвесить его к потолку этого пласта мироздания ржавыми звеньями цепей, отделяющим тело и душу от свободы, отличный способ знакомства. Для тех кто выживет, конечно же. Эффективнее действует только совместная битва. Даже по ее завершению, когда некто третий, посмевший вмешаться в разборки двух непримиримых врагов, хладным трупом валяется в грязи с раскроенным черепом, а оставшиеся в живых вцепились друг другу в глотки, они делают это… с некоторым уважением?

Трудно не сблизится с кем-то, когда неопределенное время вы находитесь в замкнутом помещении, без малейшего шанса на выход. Когда жрете вяленую солонину вместе с ломающим своим смрадом хрящи носа супом, в котором отчетливо видны останки незадачливого беса или гоблина. Когда засыпаете в лужах собственной крови, мочи, дерьма и блевоты. Когда каждый день видите, ЧТО именно с ними делают. Когда видите угасание трепещущих в грудных клетках душ и перетирание в прах привычных рамок сознания.

Принципы. Они исчезают и при меньших превратностях судьбы. Тебе кажется, что существуют вещи, которые ты не совершишь никогда и ни за что, даже под дулом автомата, упирающегося в затылок. Они говорят — лучше сдохнуть, чем вот это вот все. И да, они действительно считают, что именно так и поступят. Плюнут в лицо неведомому надсмотрщику и пойдут на встречу смерти с широкой приветственной улыбкой, дабы лежать разлагающимся куском мертвечины в какой-то канаве, пожираемым трупными червями и вечноголодным вороньем. Но нет. Такого не будет. Почти ни у кого. Только безумцы могут совершить нечто подобное, одинокие, глубоко несчастные, прячущие вселенскую тоску за сросшейся с мимическими мышцами маской безумия, которая окончательно стала частью черепной коробки, стенки которой разрываются от потока мыслей, не имеющих ничего общего с адекватной оценкой происходящего. Они видели жизнь со всех ракурсов и им плевать на последствия своих действий. Невозможно угрожать тому, кто забыл, что такое страх. Невозможно шантажировать того, у кого ничего нет. Невозможно предугадать действия человека, раскусившего темную изнанку вселенной и осознавшего саму концепцию собственного существования в этой точке пространственно-временного континуума. Невозможно свести с ума безумца. Невозможно убить того, кто уже мертв, пусть и внутри. У таких людей действительно есть принципы — заповеди, законы, Кодекс, названий много, но смысл один. В мире попросту не существует силы способной заставить их перешагнуть это, кроме них самих.

Что же до остальных… они ломаются. Ломаются в обжигающе-холодном пламени кромешного мрака, к которому попросту не были приспособлены. Внутренне умирают, морально и нравственно деградируют, разлагаясь в нечто, чему попросту нет четкой классификации в цивилизованном обществе, или же закаляются, крошатся, раскалываются на горящие куски, рассыпаются пеплом чадящих руин, но лишь затем, чтобы восстать из грязи новым человеком, мутировав в людей с Принципыми. Бесчувственных, холодных, злых, жестоких, безумных, смешных, забытых или еще каких-то — спектр широк и кране разнообразен. Тараканы в голове и внутренние демоны сношаются друг с другом в жесточайшей, извращеннейшей оргии, дабы под конец совершить совместный акт добровольно-принудительного суицида, дав еще нерожденным тварям внутреннего естества обильную пищу и почву для дальнейшего роста. В жизни случается всякое дерьмо, и оно всегда меняет тех, кому не повезло в них вляпаться. Некоторые изменения малозаметны, но они есть. Они всегда есть.