Ночевать я осталась в квартире. Не хотелось со своим подавленным настроением появляться перед Шурой. Не хотелось, чтобы меня жалели, увещевали, обещали что-то несбыточное. Почти всю ночь не спала, лежала в темноте, вслушивалась в тишину, потом встала, включила свет. Лучше от этого не стало, но хотя бы не мерещились всякие ужасы в темноте.

- Ты домой собираешься? – поинтересовалась у меня Шура, когда я утром решила ей позвонить.

- Конечно, собираюсь, - ответила я. – Заняться всё равно больше нечем. Пал Палыч заедет за мной через полчаса.

- Что за блажь ночевать одной в квартире? – проворчала Шура тише.

Я усмехнулась.

- С чего ты взяла, что я одна ночевала? Может, не одна.

Шура многозначительно помолчала, после чего сказала:

- Приезжай домой, Марьяна.

Ясно, Пал Палыч уже в курсе, что Абакумов уехал ещё вчера вечером, оставив меня одну. Ни от кого ничего не скроешь.

Из подъезда я вышла, когда Пал Палыч мне отзвонился, и сообщил, что ждет. Он встретил меня в холле, у стойки охраны.

- Проезд перегородили, пришлось машину за воротами оставить, - сообщил он мне, словно, это была какая-то серьёзная проблема. Мы вышли из подъезда, прошли по мощёной дорожке к калитке. Пал Палыч её передо мной распахнул, я вышла к автомобилю. Молодой водитель распахнул передо мной заднюю дверь, я уж готова была сесть в салон, подняла с глаз темные очки, по сторонам не смотрела, а потом услышала женский голос.

- Марьяна!

Я остановилась, повернула голову. Увидела неподалеку девушку. Она была худенькой, невысокой, с крашеными светлыми волосами по плечам. Одежда на ней была модной, но заметно было, что стоила недорого. Узкие джинсы, кофточка с орнаментом фирменного бренда, даже издалека было понятно, что это дешевая подделка, на ногах яркие босоножки, а за плечами лаковый рюкзачок кричащего цвета. Совершенно точно, что девушка была мне незнакома. Таких знакомых я попросту не имела, мне негде было с ними знакомиться.

Девушка, заметив, что сумела привлечь моё внимание, сделала пару торопливых шагов в мою сторону, но Пал Палыч тут же преградил ей дорогу. Девушка едва не налетела на него, остановилась, будто перед баррикадой, выглянула из-за плеча охранника, смотрела на меня, явно не зная, что предпринять.

- Марьяна, мне нужно с вами поговорить, - сказала она. – Это очень важно!

- Это вы вчера меня искали? – вспомнила я слова домработницы.

Девушка торопливо кивнула.

- Я. Я уже два дня вас здесь жду.

Я отошла от машины.

- Пал Палыч, я не думаю, что у девушки на уме что-то плохое, - сказала я.

Рыков в явном недовольстве отступил, допуская ко мне девушку. Та приблизилась, и я смогла рассмотреть её получше. Не представляла, кто она такая, и что ей может от меня понадобиться.

- Я вас слушаю, - поторопила я её.

Девушка приглядывалась ко мне. Присматривалась, её взгляд был очень внимательным, даже придирчивым. Но она всеми силами пыталась скрыть своё столь откровенное любопытство, вот только не получалось.

- Меня зовут Лиля, - проговорила она. Причем, таким тоном, словно это что-то объясняло.

Я кивнула после её слов.

- Очень приятно. Зачем я вам понадобилась, Лиля?

- Мы слышали о твоём… вашем отце, что он умер.

Я слегка нахмурилась.

- Да. А вы – это, собственно, кто?

И вот тут она выпалила:

- Я твоя сестра.

Я в молчании её разглядывала. Даже отступила на полшага, окинула девушку взглядом. Затем посмотрела на Пал Палыча. У того на лице было написано скептическое выражение, он даже фыркнул презрительно, подошел и попробовал незнакомую девицу от меня оттеснить.

- Ты бы шла, красавица, по своим делам, - проговорил он, прихватив девушку за локоть. – Марьяне Александровне не до твоих выдумок.

Девушка дернула рукой, за которую Рыков её удерживал.

- Я не вру! Это правда!

- Девушка, у меня нет сестёр, - вздохнула я, устав от этого представления. Повернулась и направилась обратно к машине.

Рыков девушку оттеснил к тротуару, тоже направился к автомобилю. Я успела сесть на заднее сидение, а незнакомая девица ринулась вперед, заглядывая в салон. И выкрикнула:

- Вашу маму зовут Любовь! Любовь Витальевна Дегтярева, в девичестве Шальнова. Ведь так?

Я жестом остановила водителя, который уже собирался захлопнуть дверь. На девушку опять взглянула, на этот раз в моём взгляде было больше заинтересованности. Правда, Пал Палыч с переднего сидения, на котором успел устроиться, подал голос:

- Марьяна, кого ты слушаешь?

А я смотрела на девушку. Затем кивнула, правда, вслух проговорила:

- Допустим.

Худенькая блондинка, поняв, что я не уезжаю, слушаю её, вскинула голову и взглянула на меня с вызовом.

- Она и моя мама.

Становилось всё интереснее и интереснее. Я снова окинула девицу изучающим взглядом. После чего поинтересовалась:

- Сколько тебе лет?

- Двадцать четыре.

У меня вырвалась усмешка.

- Дорогая, моя мать умерла, едва мне исполнилось три года, - пояснила я ей. – Ты никак не можешь быть моей сестрой. – Я опустила на глаза тёмные очки. Попросила: - Володя, поехали.

Водитель почти успел захлопнуть дверь со стороны моего сидения, как я услышала:

- Ты уверена?

Дверь захлопнулась, и я застыла в тишине. Пал Палыч тоже молчал, я только наблюдала, как он развернулся на сидении, уж как-то нарочито медленно, и в полном молчании принялся смотреть вперед через лобовое стекло. Володя открыл дверь со стороны водительского сидения, сел, посмотрел на начальника. Поинтересовался:

- Едем?

Я посмотрела за окно, девчонка всё ещё стояла рядом с автомобилем, не уходила. А у меня вдруг стало как-то очень неуютно, тревожно на душе. Рыков в ответ на вопрос водителя продолжал молчать, и это тоже сильно настораживало.

И я решила переспросить:

- Мы едем, Пал Палыч?

Он ко мне повернулся. Посмотрел на меня, очень выразительно.

- Марьяна, это незнакомая девчонка. Ты реально хочешь поверить её громким заявлениям?

Я сняла тёмные очки, посмотрела Рыкову в глаза. С огромным вопросом в глазах. И снова спросила:

- Мы едем, Пал Палыч?

Рыков тяжело вздохнул. Отвернулся. А я снова посмотрела на девчонку за окном. Сердце пустилось в суетливый пляс.

- Володя, пригласи её в машину, - попросила я водителя.

- Марьяна, ты совершаешь ошибку, - с нажимом проговорил Пал Палыч. – Александр Гаврилович бы не одобрил.

- Папы больше нет, Пал Палыч, - только и ответила я.

Дверь с другой стороны открылась, девушка села в салон, глянула на меня победным взглядом. И пообещала:

- Я всё тебе расскажу.

Завораживающее заявление, вот только радости особой в моей душе оно не вызвало. Автомобиль тронулся с места, я молчала, даже к окну отвернулась, но краем глаза видела, что моя гостья с восторгом оглядывает салон дорогого автомобиля, в котором оказалась.

- Как говоришь, тебя зовут? – спросила я.

- Лиля, - с готовностью отозвалась она. Повернулась ко мне. – Я так давно хотела с тобой познакомиться.

Пал Палыч шумно вздохнул впереди. Я буквально чувствовала его недовольство, но никак не реагировала. Мне хотелось разобраться в ситуации.

Я разглядывала девушку. Очень внимательно разглядывала. И понимала, что нечто общее, схожее в наших чертах лица есть. Форма носа, высокие скулы и глаза… Вот глаза у нас точно были одинаковые.

Черт.

Черт, черт. Я, вообще, ничего не понимаю.

- И откуда ты здесь взялась, Лиля? – поинтересовалась я.

- Да я уже некоторое время в Москве. В нашем-то захолустье не устроишься на нормальную работу. В Москве всё лучше. Живу вместе со школьной подружкой, мы комнату вместе в общежитии снимаем.

Я покивала, словно меня, на самом деле, интересовала вся эта информация. Интересовало меня совсем другое, правда, я безумно боялась задать вопрос.

- Марьяна Александровна, домой едем? – спросил водитель.

- Домой, - решила я.