Я вздохнула. Успокаивать её у меня как-то не выходило.

- Не та самая женщина, Шура, это моя мать. Она меня родила. Куда я от этого денусь?

Шура стояла, застыв, с возмущённым выражением на лице. Я видела, как раскраснелись её щеки, а её взгляд остановился на портрете отца на стене. И она с горечью проговорила:

- Александру Григорьевичу это ох как бы не понравилось.

- Я знаю, - согласилась я. Но не считала, что могу что-то изменить.

Мама приехала на такси, как я и предложила, и приехала не одна. С Лилей. Я встречала их на крыльце, наблюдала за тем, как они выходят из машины у открытых ворот, направляются по мощёной дорожке в мою сторону.

- Ты не на работе? – спросила я сестру, как только они достаточно приблизились.

Лиля тут же скроила смешную мордочку, кинулась ко мне обниматься и заныла:

- Марьяночка, ну не злись. Подумаешь, один день пропущу. Я хотела вместе с мамой съездить к тебе.

Мама младшенькую оттеснила, тоже меня обняла. И попросила:

- Не ругай её. Пусть побудет с нами, дома.

Сказала так, будто Лиля день в школе решила прогулять.

И я больше не стала спорить, вместо этого сказала, точнее, пригласила:

- Пойдёмте в дом.

Несмотря на моё приглашение, мама продолжала стоять на крыльце, осматривалась. А я украдкой наблюдала за ней, за её реакцией. Пыталась представить, что она чувствует, оказавшись в доме бывшего мужа. Этот дом был куплен через несколько лет, после того, как родители расстались. То есть, после того, как моя мама «стала жертвой автокатастрофы». Во времена их брака, жили они в Москве, в просторной трехкомнатной квартире. Она до сих пор сохранилась, только я там, с момента переезда, не бывала. Насколько знаю, на данный момент квартира используется для корпоративных целей, и там живут другие люди. После того, как остался без жены, отец приобрел участок земли, и выстроил для нас дом. Такой, какой он хотел, такой, каким он видел своё жилище, свою крепость. Получилось весьма впечатляюще, что скрывать. Это я давно привыкла к саду, к дому в викторианском стиле, к мощному высокому забору, отгораживающему нас от внешнего мира. А в первый момент было чему и удивиться, и чем впечатлиться. И мама не могла скрыть своих эмоций, мне кажется, ей даже не пришло в голову постараться это сделать.

- Пойдёмте в дом, - повторила я своё приглашение.

Лиля подхватила мать под руку, и они вошли в открытые двери.

- Красивый дом, правда, мама? – услышала я голос сестры.

Я вошла следом, тихо прикрыла за собой входную дверь.

- Очень красивый, - подтвердила мама. Оглянулась на меня через плечо. – Марьяна, ты живешь здесь одна?

- Почему одна? Здесь постоянно живут люди.

- Прислуга?

Мне стало неприятно. То ли от самого слова, то ли от интонаций, прозвучавших в её голосе. Я обогнала маму и сестру, и первой вошла в гостиную. Ощущения, что я принимаю в своём доме дорогих, родных людей, у меня никак не появлялось. Я остановилась посреди гостиной, повернулась к ним и каким-то официальным тоном поинтересовалась:

- Выпьете чаю?

- А я бы поела, - протянула Лиля, усаживаясь на мягкий диван.

Мама медленно обходила большую комнату, разглядывала фотографии в рамках, статуэтки. Остановилась ненадолго, смотрела на портрет отца на стене. Я наблюдала за ней, никак не могла оторвать от неё напряженного взгляда. Мне было дискомфортно, а в тот момент, когда мама смотрела на портрет отца, я едва удержалась от того, чтобы не одернуть ее. Не знаю, чего я от неё ждала, каких слов или какой реакции, я замерла в напряжении, но она, в конце концов, просто отвернулась. Посмотрела на меня и улыбнулась, как ни в чем не бывало.

- Очень красивый дом, Марьяна. Вы давно здесь живёте?

- Давно, - проговорила я. – Больше пятнадцати лет.

- Понятно. Мы, конечно, даже не мечтали никогда о таких апартаментах.

Слово «апартаменты» прозвучало как-то неуместно, и очень старомодно. Будто из девяностых годов. В те годы именно так любили оценивать статус жилья. Апартаменты или хибара.

- С кем не мечтали? – переспросила я.

- Да даже с твоим папой, - весело заявила она. – Когда мы были с ним женаты, он, конечно, был человеком обеспеченным, многое ему было под силу и по возможностям, но о таком доме и речи не шло. Настоящий дворец.

- Мама, ты ещё ничего и не видела, - посмеялась Лиля. – Я здесь жила больше недели, и то, наверное, во всех комнатах не побывала.

Мама повернулась ко мне.

- Ты, наверное, тратишь кучу денег на содержание дома каждый месяц.

Я удивленно моргнула. И призналась:

- Если честно, я об этом не задумывалась. Наверное.

- Как хорошо не задумываться о деньгах, - вздохнула мама, продолжая гулять по нашей гостиной. – Я уже и забыла, как это – жить без проблем.

Не сказала бы, что я живу без проблем. Проблемы есть у всех, просто у кого-то они решаются деньгами, а кого-то даже деньги не уберегают от неприятностей.

Но вслух я рассуждать об этом не стала, решила, что бесполезно. К тому же, заметила в дверях Шуру. Она стояла и молча смотрела на мою мать. И я уверена, что слышала её последние слова.

Шура стояла, гордо вскинув голову и чопорно поджав губы. И я подумала о том, что никогда её такой не видела прежде. С такой настороженностью и недоброжелательностью, она, кажется, ещё ни на кого не смотрела. На моей памяти.

- Шура, ты здесь, - проговорила я, вдруг ощутив прилив жуткой неловкости по отношению к экономке. Словно, заставляла её общаться с людьми, с которыми ей общаться совсем не хотелось.

Мама обернулась на мой голос, и они с Шурой посмотрели друг на друга. У обеих взгляд был оценивающий. Я выждала секунду, другую, в надежде, что ситуация сама собой стабилизируется, но молчание никак не прерывалось, и мне пришлось вмешаться.

- Шура, познакомься, - начала я с фальшивой улыбкой, - это моя мама, Люба. Я тебе рассказывала.

Шура молча кивнула, а мама взяла и поправила меня:

- Любовь Витальевна. Вы, как я понимаю, экономка.

Я на мать посмотрела, оценив её внезапно ставший высокомерным, тон. Про себя вздохнула. Ничем хорошим это закончиться не могло.

- Экономка, - подтвердила Шура. И добавила: - Александра Константиновна.

Лиля на диване весело хмыкнула, а я поспешила сгладить ситуацию, занять Шуру делом:

- Шура, можно накрыть стол к обеду?

Та посмотрела на меня якобы непонимающе:

- Мы же уже обедали.

- Пообедаем ещё раз, - с нажимом проговорила я.

Шура, не скрываясь, вздохнула.

- Хорошо. Пообедаем. – Уже повернулась, собираясь выйти из гостиной, но вновь обернулась на меня и поинтересовалась: - Марат Назимович будет к ужину?

- Понятия не имею, - буркнула я. – Это надо уточнять у него.

Шура больше ничего говорить не стала, из гостиной вышла, а я поняла, что мама и сестра смотрят на меня. Я решила поинтересоваться у них:

- Что?

- У тебя столько всего интересного в жизни происходит, - хмыкнула Лиля.

- Как и у всех, - отозвалась я. – Периодами.

- Про вас слухи ходят, - порадовала меня сестра.

- Про кого? Какие слухи? – не поняла я.

- Про тебя и про Марата. И про Абакумова тоже. – Лиля широко ухмыльнулась. – Говорят, такие страсти, такие страсти.

- Какие ещё страсти, Лиля? – возмутилась я. – Что ты придумываешь?

- Так это не я, - тут же замахала сестра руками. – На работе все говорят.

- Что говорят?

- Что у тебя роман с Давыдовым. Раньше был, и сейчас. Мол, когда-то ты его бросила ради Абакумова, а теперь снова хочешь с ним быть. Ну, мол, по статусу он тебе теперь ближе.

Я только смотрела на сестру в растерянности. И мне, если честно, очень не нравилось её довольное лицо во время этого разговора.

- Что за ерунда? – проговорила я. – Никого я не бросала, тем более ради… Дмитрия Алексеевича.

Мама подошла и погладила меня по плечу, вроде как успокаивая.

- Дорогая, что ты так переживаешь? Люди могут говорить, что угодно. Просто всем интересно, что происходит в твоей жизни. Знаешь, сколько вокруг завистников?