- Тебе купить? – поинтересовалась я.

- Ой, можно, да?

- Это новая коллекция, - подоспела к нам молодая продавщица, услышав заветное слово «купить». – К нему еще есть бюстгальтер, показать?

- Да, да, покажите, - затараторила Лиля и отошла от меня. А я со вздохом огляделась по сторонам. За витринным стеклом нас, точнее, меня, поджидал Пал Палыч. Я несколько секунд наблюдала за ним, и понимала, что его поведение этим утром меня беспокоит. Пал Палыч будто нервничал из-за чего-то, чего-то ждал, без конца посматривал на часы на своём запястье. Ему прямо-таки не терпелось покинуть этот город.

- Марьяна, ты посмотришь на меня? – позвала меня сестра из примерочной, а я не удержалась и ответила немного резко:

- Просто купи его, Лиля. И пойдём.

- Тебе ничего не понравилось? – спросила Лиля, когда мы покинули магазин.

- Дело не в этом. Просто голова занята другим, - ответила я.

- Чем?

- Делами.

Что я могла ей объяснить? Только добавила:

- Мне нужно в Москву. Завтра утром я уеду.

Лиля поотстала от меня на полшага, словно обескураженная, но затем быстро меня догнала. Наверное, побоялась столкнуться ненароком с Рыковым, который следовал за нами.

- А я? – спросила сестра.

- Что ты? – удивилась я.

- Я с тобой поеду?

- Я не знаю. Это надо решить тебе. Тебе есть куда ехать в Москве? Ты же уволилась с работы.

Не знаю, зачем я это сказала. Наверное, не следовало, ведь я прекрасно осознавала, чего именно Лиля от меня ждет. Приглашения вернуться вместе со мной в Москву, приглашения пожить у меня дома. Ведь все эти действия никак бы не сказались на моих возможностях, не привели бы ни к каким особым затратам. Сестра просто, после одного моего слова, оказалась бы полностью на моём попечении. Кстати, мама вчера мне на это серьёзно намекала. Я намек уловила, её услышала, но никаким образом в моей душе это не отозвалось. Кстати, за это я себя также утром корила. Я ведь радоваться должна, что рядом со мной будет родной человек. А то и два. Ведь маму нужно будет приглашать в гости.

- Я буду приезжать к тебе так часто, как смогу, - сказала она мне вчера за ужином.

Есть всего два пункта, которые будут отвлекать её от частых визитов ко мне – это работа и муж. Подозреваю, что эти обстоятельства не столь важны для того, чтобы долго их преодолевать.

Я ужасный человек. Ужасный, ужасный человек. Как я могу думать так? Точнее, додумывать за других?

- Лилька! – услышала я незнакомый мужской голос. Невольно обернулась на него, но сестра тут же вцепилась в мою руку и потащила вперёд. Зашипела:

- Пойдём, пойдём скорее.

- Что такое? – Я шла за ней, но всё равно обернулась на ходу. Увидела молодого, худого парня, который спешил к нам от эскалатора гигантскими шагами. Он был высокий, худой, ноги у него были длинные, и шаги от этого гигантские. Черное, растянутое худи, черные джинсы, в общем, он был длинный, худой и черный. А ещё лицо у него было недоброе, но, возможно, недоброе только по отношению к моей сестре.

- Лилька, сюда иди! – выкрикнул он ещё раз, зашагал к нам, но был остановлен бдительным охранником. Парня невежливо толкнули в грудь, и он остановился, ошарашено моргнул, явно не сообразив, что происходит. Поинтересовался: - Вам что надо?

- Не подходить, - сквозь зубы сообщили ему.

Парень уставился на Лилю, затем на меня, после снова на Лилю. И поинтересовался уже у неё:

- Ты сдурела, больная?

Лиля словно пряталась от него за моим плечом, только выглядывала из-за моей спины, и, кажется, чувствовала довольство от того, что на её стороне телохранитель сестры.

- Коля, я тебя просила меня не искать и не звонить мне? Вот и отстань, наконец.

- Это твой парень? – спросила я.

- Бывший, - с презрительным фырканьем пояснила Лиля.

А Коля только глазами хлопал, не зная, как к бывшей возлюбленной приблизиться. И поэтому обличительно ткнул в неё пальцем.

- Значит, бывший? – неожиданно прогремел он обиженным тоном. – Тогда деньги мне верни!

- Какие деньги? – тут же взбеленилась Лиля, и всё происходящее стало смахивать на некрасивую скандальную сцену, да ещё посреди торгового центра.

- Пятнадцать тысяч! Которые ты взяла у меня на свою Москву! Ты мне что говорила? Устроюсь, позвоню тебе, приедешь! И кинула! Курва!

- Сам ты!.. – У Лили с языка явно рвалось какое-то ругательство, но она кинула на меня быстрый взгляд и сдержалась. Гордо вскинула голову, задрала повыше подбородок, а бывшему возлюбленному с пафосом сообщила: - Если бы ты был настоящим мужчиной, Коля, сам бы поехал и устроился. А ты на меня, на женщину, всё свалил! И ещё денег от меня требуешь. – Лиля взяла меня под руку и попросила: - Пойдём, Марьяна, не хочу с ним больше разговаривать.

Мне, собственно, тоже не о чем было разговаривать с этим молодым человеком, и произошедшая прилюдно ссора, мне тоже не понравилась, поэтому спорить я не стала, развернулась и пошла прочь, всё ещё чувствуя пальцы сестры на своём локте. А вот она всё же обернулась на ходу, кинула на бывшего кавалера злорадный взгляд и веско добавила:

- Не подходи ко мне больше.

- Ты взяла его деньги? – спросила я сестру, когда мы достаточно отдалились от злого Николая.

Тот был зол, не нужно было приглядываться к нему, чтобы заметить, как его распирает от эмоций, но за нами следом он не кинулся, наверное, всё же впечатлившись охраной и наличием у них оружия в кобуре.

Лиля шла рядом со мной и помахивала маленькой сумочкой. Свою руку с моего локтя она убрала, и теперь держалась от меня на расстоянии шага. Упрямо усмехнулась.

- Взяла и что? – проговорила она. – Мне нужны были деньги в Москве на первое время, а Колька… - Она на меня глянула взглядом, который говорил: «ты ничего не понимаешь в реальной жизни». – Он месяцами жил на иждивении моих родителей. Ел, пил, под крышей спал. И не работал. Вот долг и вернул. Хоть как-то. Так что, я ему ничего не должна.

- То есть, ты его обманула, когда обещала позвать к себе?

- Конечно, - удивилась она. – Зачем он мне нужен в Москве? Тащить за собой ненужный багаж? Я замуж хочу, и не за него.

Я помолчала, раздумывая.

- Зачем же ты с ним жила? – поинтересовалась я. – Значит, любила.

- Дура была, - отрезала Лиля. Посмотрела на меня серьёзно. – Не хочу прожить жизнь, как мать. И не проживу.

Я кивнула. Для чего я стала бы с ней спорить?

- Ну и правильно, что Кольку прогнала, - сказала мама, когда мы вечером с ней встретились, и Лиля поведала ей историю о возмутительном поведении бывшего возлюбленного. – Таскается и таскается, всё вопросы задает. Где ты, да когда приедешь. А я ему так и сказала: никогда. Никогда не приедет. В Москве останется, жизнь свою устроит.

Я наблюдала за тем, как мама протянула руку и потрепала младшую дочь по волосам. Вот только Лиля тут же возмущённо качнула головой и из-под материнской руки выскользнула. Чем заслужила лишь милостивую улыбку.

Мы сидели за столиком всё в том же ресторане, я наблюдала, слушала, но в разговоре почти не участвовала. Да и как я могла участвовать, не зная обстоятельств, предшествующих расставанию влюблённых.

- Нет никаких обстоятельств, - махнула мама рукой. – По дурости подобрала дворового парня. Ни кола, ни двора, ни мозгов. В дом привела: люблю - не могу. А я предупреждала. Нет от него никакого прока. Хорошо хоть вовремя опомнилась. – Она на Лилю посмотрела. – Понимаешь же теперь, что мама была права?

Сестра кивнула и сказала:

- Я в Москве хочу жить.

- И будешь жить, - уверенно заявила мама. – Всё у тебя будет. Не как у меня. – На меня посмотрела и спросила: - Когда вы уезжаете? – И тут же добавила: - Нечего вам тут торчать. Тоска смертная. Вам, девочки, в Москву надо.

- Я уезжаю завтра утром, - туманно проговорила я. О том, что возьму с собой Лилю, не упоминала, но это, кажется, посчиталось само собой разумеющимся. А я промолчала. Промолчала, потому что сама ещё ничего не решила. Смотрела на мать и сестру, наблюдала за ними, и не знала, как мне поступить. Что-то меня тревожило, терзало мою душу, интуиция бунтовала. Но это были мои родные люди. Единственные, кто у меня остался, и я повторяла себе это раз за разом.