Нашу возню прервал стук калитки.

— Муж вернулся, — вскрикнула милфа и сквозанула в сторону дома. Нам ничего не оставалось, как степенно усесться на разбросанный штакетник. Я даже закурил для пущего антуража.

Водка стоит сто рублей — это не беда!

Хоть вообще-то эт не водка, а одна вода!

Cамый лучший вариант: всем глаза залить.

Спьяну жизнь херово видно — даже легче жить!

«Сектор газа».

Почему-то именно это мне пришло на ум, когда я рассмотрел мужа милфы.

— Вы кто такие? — окинув нас осоловевшим взглядом, поинтересовался мужик, на вид, лет сорока.

Хотя на глаз тут возраст даже приблизительно не определишь. Видок у него был тот еще. Типичный деревенский пьянчужка, активно борющийся с алкоголем, путем его обильного поглощения. Тощее лицо, жёлтоватая кожа, сухое тело, болтающееся на тонких ногах. И на что купилась его аппетитная жена? Ну, совершенно они не сочетались. Одним словом — антиподы.

— Рабочие мы, — смачно затягиваясь сигаретным дымом, выдал я. — Колымим по деревням. Кому забор поправим, кому крыльцо воздвигнем.

— Ааа, — загадочно протянул борец с алкоголем.

И всё. Он тупо стоял и молчал, пытаясь сфокусировать на мне взгляд мутных глаз. Мне, даже показалось, как скрипят его извилины, переваривая полученную информацию.

— А тут чего делаете? — продолжал тупить кмс по литрболу.

— Забор чинили. Хозяйка попросила, — поражаясь скорости мысли синемора, уточнил я.

— А где материал взяли?

— Так, хозяйка дала.

— Чего она вам дала? — заскрипел зубами мужик, топнув тощей ножкой.

Ну точно, ему еще рогов не хватает и вылитый олень будет.

— Материал дала и бутылку сверху ещё обещала, — зашёл с козырей я.

Финт ушами для направления разговора в нужное мне русло оказался удачным.

— А бутылка где? — услышав вожделенное слово, облизнулся мужик.

— Дык, она за ней и побежала, — улыбнулся я.

— Мужики, не впадлу. Нальете сотку? А? А я её щас потороплю. Хотя не. Она ж дрянь купит. Давай лучше деньгами возьмем, а я тут такую точку знаю, — оживился местный кавист. — Там и возьмём.

Я задумался. Бухать с этим типом не хотелось от слова совсем. А что если направить энергию алконавта в нужное мне русло?

— Доски перетащить поможешь, договоримся, — хмыкнул я.

— Дык, — разведя руки, выдала новоиспеченная рабсила. — Я мигом. Тут меня ждите.

— Вот что слово животворящее с людьми делает. Измождённое недополучением “Нарзана” тело вон как вдохновил, — философски произнес я, наблюдая за удаляющимся по загадочной траектории в сторону дома недоопохмельным типом.

Чиж лишь хмыкнул. Для него такая картина была привычна. Наверное, как отирающиеся около мусорки бомжи для горожанина. И видишь их, а внимания стараешься не обращать. Они сделали свой выбор, идут своим путем. И пока ваши интересы не пересекаются, они брезгуют тобой, а ты ими.

— Мужики! Живем, — завопил через пару минут муж мечты сотен миллионов подростков, выбежав на крыльцо!

В этот раз я и Чиж хмыкнули одновременно. Малой, к слову, в перерыве, оказанное ему доверие не оправдал. Сидел и с загадочной улыбкой что-то тыкал в своем телефоне.

— Вы пока доски таскайте, а я за бутылкой побежал, — попытался перехватить инициативу кавист.

— Ага, щаз! Бежим и волосы назад, — огрызнулся я. — Лаве на базу, доски в зубы и в темпе второй арии Ивана со стратегическим грузом стартуешь в сторону ДК. И если через пятнадцать минут я наблюдаю эту кучу, аккуратно сложенной, у местного культурного центра, тогда и выпьем.

Как ни странно, но мои вопли возымели действие, придав мужичку моментальное ускорение. Колдырь спихнув возвышающегося на горе стройматериалов Чижа, сгреб часть кучи и натуральным галопом ломанул в сторону ДК.

— И раз, и два. Шире шаг, юниор. Левой. Левой. Три, два, раз, — подбодрил я спринтера.

Мой юный напарник, увидев скрытый потенциал алконавта, даже присвистнул.

— М — мотивация, — нравоучительно произнес я и побрел в сторону культурного центра любавинской волости.

Малой пожал плечами и опять ушёл в себя. По дороге к клубу он брёл позади, что-то бурча себе под нос, окидывая затуманенным взором окрестности, и снова утыкивался в мобилу. Меня раздирал интерес, чего он там такого нашел. Но вида я не подавал.

Куча досок у входа в ДК росла как на дрожжах. Я только дивился расторопности почитателя Бахуса.

— Готово, — практически синхронно заорали Чиж и алконавт.

Я аж подавился.

— Гони деньги, я за пузырем, а ты мути закусь, — пытаясь отдышаться и утирая градом катившийся пот, раскомандовался мужик.

— Для начала литр возьми, — подумав, выдал я, протягивая гонцу мятые купюры.

Мужик кивнул и шумно дыша, поковылял за топливом.

— А у тебя-то, что готово? — поинтересовался я у лыбящегося падавана.

— Видос в сториз залил, как я забор делал, — подмигнул мне Чиж.

— Ты делал? — удивился я. — А ничего не напутал?

— Ну, приврал слегонца. Так в сети все врут. Сплошной фейк, — оправдывался малой. — И я там, кстати, и тебя упомянул. Профиль только твой не нашел. Добався в други я тебя отмечу. Мне не впдалу, — примирительно добавил Чиж.

Пока я вспоминал, как с пьяных глаз обозвал свой акаунт в «ВэКашке», в которую к слову заходил то пару раз, вернулся запыхавшийся и порозовевший гонец. Видно он уже успел в одну харю пополнить в своем организме запас горючего. Отмахнувшись от возмущенного страждущего, не обнаружившего на нашей поляне ни стакана, ни закуски, отправил его в пешее эротическое путешествие. Мятую полторашку, правда, я у него реквизировал.

Звёзды сошлись. И вместе с возвращением нашего синего гонца, все три моих сетевых друга уже знали, что я вместе с Чижом. Малой, в ознаменование нового витка в своей жизни, сменил ник: «Помогаем одиноким девушкам».

— Ну, такое не грех и обмыть, — подмигнул я облизывающемуся гонцу и достал из под куста сирени мятую полторашку.

Утончённо влив в себя содержимое замызганного граненого стакана, кавист протянул тару мне. Мол, твоя очередь. А потом, скосив глаза на малого, из стороны в сторону покачал указательным пальцем. Мол, он еще слишком юн для такого элитного пойла. Я плеснул себе совсем немного. Солнце клонилось к зениту. Ситуация устаканилась. Отчего бы и не вспрыснуть это дело парой глотков?

— Пей, не очкуй, горючка забористая. Натуральный первач, — гундел под руку кавист.

При слове первач, самогон встал в горле комом. Ни туда, ни сюда. От злости я запустил в гоцна стаканом. Благо он пуст был.

Вроде помогло. Провалилось.

— Ты чего? — надулся синемор.

— Дебил! Первак — самая отрава. Его пить ни в коем случае нельзя! Там голимый уксус напополам с ацетоном, — просипел я. — Отравить меня вздумал?

— Да ты чего? Нормальный у Натахи самогон. Они по семейному рецепту гонят. Дед мой у её бабки брал, батя у неё же. А как бабка дуба дала, так аппарат по наследству Натахе перешел. Как видишь, все пили. И ничего, — гордо ударив себя кулаком в грудь, выпалил продолжатель семейных традиций.

— А дед твой сейчас где? А батя? — ехидно протянул я.

— Померли. Дед в сугробе замерз, батя опился и в пашне уснул. Сенька его с пьяну не заметил и “Кировцем” то и переехал. Но самогон Наташки тут ни при чем. Отравленных наташкиным самогоном в нашем селе, по официальным данным, нету! Петрович так говорит, — упирался мужик. — Значит горючка у нее хорошая!

— Вот ты трудный, — буркнул я. — Ладно. Давай покурим и за работу.

Спокойного перекура не получилось. Мужик начал буровить, что мы городские совсем зажрались и херни всякой в своих интернетах начитались, вот на вожделенный первак и наговариваем. А свои слова он готов доказать практикой. А мы пиздаболы, по-русски говоря.

— Давай. Наливай мне прям под тещин поясок! — орал литерболист. — Я бахну и нихера мне не будет. Давай, проверим.