Шенне скривилась.
– Так прямо поучать? – усмехнулся Яр Муган, довольно откинувшись на локти назад, насколько позволяла ширина лежащего под ним бревна.
– Ну, как бы да, – смутился Аржан. – Хотя в какой-то части Яр даже похвалил его.
– Нам ясно, продолжай!
– Затем мальчишка заявил, что Яра… смог одолеть бы сам. Яр не поверил, приказал напасть. И после быстрый серп его сразил…
– Ты, Фарине, – старческий голос Минжура обратился к молодой воительнице, – все так и было?
– Все так, но, кажется, мы упустили… Талик сказал, что мог бы победить… с условием, что тот беспечен так же будет. Как с первыми пятью, – девушка поправила кудряшки и опустила глаза.
– А он беспечен был? – поднял уставшую бровь Яр Минжур.
– Он принимал удары и не уклонялся, – бойко отчеканила она. – А значит, да, беспечен все же был!
– Яр действовал, учитывая мощь врага! Там больше и не нужно было! – негодуя, вмешался бывший второй защитник.
– Аржан, – наконец, заговорил и Яр Багур, очевидно, пребывавший в прескверном настроении, – ты знал ведь, что нельзя сейчас без спросу говорить. И все же…
– Я прошу прощенья.
– Просить не стоит. Наказан будешь ты столов уборкой. Вернемся к делу.
– Я хотел спросить, Аржан, – включился в расспрос Яр Намхай, сидевший по правую от старейшины Мугана руку, – как получилось так, что дар серпа, которым мальчик разрубил Гахтага, вы не заметили?
– Сей дар не проявлялся в Калахаси, – не без ноток оправдания в голосе молвил воин. – Никто не знает ни условия призыва, ни названья. Мы не могли знать…
В это время Корлик, незаметно появившийся на «праздничной» поляне, добрался до бревна Шенне и молча уселся рядом. Они напряженно посмотрели друг на друга, но промолчали – сейчас даже шепот мог разозлить грозных старейшин. Взгляд Корлика фокусировался только на одном человеке – не на сыне, что ожидал приговора суда, но на самом опасном из его судей – Яре Мугане.
– Талик, – обратился к своему негласному ученику Яр Багур, – скажи нам, как ты обнаружил дар, который наши воины не знали?
Юноша встал со своей чурки, расправил плечи. К этому вопросу он был готов.
– Пятнадцать лун назад я видел поединок, – спокойно-мягким, но от природы низким голосом начал он. – Аржан тогда сражался с чужаком, который обладал клинком подобным.
Дети за спинами старейшин охнули, яры зашевелились, а виноватый Аржан, не смея поднять на них глаз, искусал обе свои губы.
– Пока он в памяти был свеж, – продолжал Талик, – я повторил слова, представил в мыслях форму, и призыв сработал. Потом еще не раз практиковал.
Шенне едва заметно закивала головой. Эту ложь они приготовили для оценщиков много загодя, ведь вероятность, что фиолетовый клинок выявят общим порядком, нельзя было назвать высокой.
– Но ты же знал, – сурово и сухо ответил ему Яр Багур, – что призывать дары большие до праздника тебе запрещено?
– Я знал, – уверенно продолжал лгать юноша, – однако не питал большой надежды, защитников у нас в роду уж нет давно. Меня приворожил тот цвет и мощь, и я в итоге все же рискнул проверить.
– А знал ли наш отец о даре этом? – ехидно вставил Яр Муган, тоже нашедший в толпе старого обидчика.
– Нет, я не знал, – недовольный, отозвался Корлик.
– Но почему же не сказал Гахтагу или мне?! – с досадой вопросил Яр Багур.
– Учитывая ценность сего дара, скрывать его не собирался я. Лишь придержать до праздника хотел я.
– А цель?!
– Хотели мы с Шенне закончить обученье вместе, – он перевел взгляд на девушку. – Мы лун уж сорок пять дружны с ней.
– А что с ее дарами? – проницательно подметил старейшина Муган. – Говори, Аржан!
– Она наследница даров Яра Каира…
– Обоих их?!
– Да, их обоих.
– Так, значит, ты, – продолжал расспрос Багур, – планировал раскрыть его сегодня?
– Конечно, так и сделал я.
– Но для чего в учебном том бою?
– Мне показалось, – как бы с сожалением вздохнул Талик, – то удобный случай открыть его. Все близилось к концу, но дар мой так раскрыт и не был…
– И ты не побоялся, – встрял в допрос вездесущий Муган, – Гахтагу Яру навредить?!
– Я не боялся, и на то были причины, – деловито, совсем не по-юношески говорил Талик. – Во-первых, в том бою Аржана с чужаком… он от серпа смог уклониться дважды, тогда как расстояние меж ними… было намного меньше, чем сейчас.
– Аржан?! – грозно окликнул воина Багур.
– Да, так и было, – сглотнув, сумел-таки выдавить воин.
– Понятно, продолжай, Талик, – довольный очередным разоблачением, ехидно расцвел Муган.
– Я был уверен, что защитник первый… в бою будет не хуже, чем второй, – закончил юноша первую мысль. – И, во-вторых, я упредил сегодня Яра, что победить могу лишь при условии – небрежности его. Будь он во все глаза, мой серп не навредил ему бы!
– А Яр Гахтаг, выходит, вновь небрежен был? – снова возник Муган.
– Все так и есть, – без сомнений подтвердил Талик. – Когда призвал я серп, Яр отвернулся. Тогда ошибся я, – добавил он, – неверно предсказав его решенье – не навострился он, лишь бдительность ослабил.
Яр Багур встал.
– Так, дети, – обернулся он сначала влево, затем вправо, – есть кому добавить? Все верно было сказано сейчас? Шенне? – среагировал он на поднятую руку.
– Хочу добавить лишь, что Яра… Талик не поучал совсем, – смело произнесла она. – Он лишь сказал, как было б лучше сделать, чтоб одолеть такого сильного врага. Прямую схватку с Яром он назвал безумной.
– И это все?
– Да, это все.
– Постой, Шенне! – все не успокаивался Яр Муган. – А ты свои дары ведь тоже знала раньше?
Девушка в отчаянии посмотрела на Талика, заготовленного ответа на этот вопрос у нее не было. Юноша несколько раз осторожно кивнул – иначе отвечать было нельзя, ведь Хагал уже знал правду.
– Да, – виновато ответила она.
– И как давно?
– Пять лун назад, – вновь подсказал ей пальцами Талик.
– А как условия призыва? Как узнала? – словно клещ, впился в нее Муган.
– Дед рассказал, – самостоятельно сориентировалась она.
Дрожь в ее груди понемногу успокаивалась, а с ней восстанавливалась и ясность рассудка.
– Понятно. А зачем спешила?
– Мне быть уверенной хотелось, что буду я с Таликом в ремесле одном.
Неожиданно рядом с Шенне появилась и Альма, тоже не поднимая шума пробравшаяся к ее бревну – с изумительно бледным лицом и покрасневшими от слез глазами. Корлик встретил жену презрительным исподлобья взглядом, который та, однако, даже не заметила.
– Скажи нам, Альма, – не преминул воспользоваться ее появлением Муган, – известно ли тебе, откуда у Талика дар – серп фиолетовый?
– А мне откуда знать? – дерзко ответила мать. – Вот у других он есть? Вы проверяли?! Нет? К чему тогда вопросы эти, Яр?
– Старейшины! – повелительно вмешался Яр Багур. – Детали происшествия известны. Обсудим же возможный приговор.
– При всех? – усомнился Муган.
– Да, так нам всем полезней будет, – остался тверд Яр Багур, имевший в Совете особые полномочия по части ведения судебных дел.
Альма уселась между супругом и Шенне и, не спрашивая у той разрешения, схватила ее за руку и крепко обеими ладонями ее сжала. Ладони женщины тряслись, а слезы были готовы вновь оросить ее все еще прекрасное лицо. В первый миг Шенне захотелось резко отдернуть руку, так свежа еще была та рана, но, завидев переживания Альмы о судьбе Талика, девушка быстро смягчилась.
– Общине нанесен огромный вред, – медленно, но твердо заявил Яр Муган. – А по уставу смерть должна караться смертью.
– Остались беззащитны мы! Все верно, – сразу поддержал его Намхай.
– Ну, яры! – взяла слово следующая по кругу Яра Аржана. – Хоть потеря велика, нельзя сказать, что умысел был в этом. Хочу сказать, не надо наказанье делать строгим.
– Наказывать за смерть вообще нельзя! – настала очередь старейшины Янзул. – Гахтаг был взрослым воином и вел сей праздник. Лишь он в ответе был за раны и увечья, что получились здесь.
