Г е н е р а л. Наши правила распространяются лишь на представителей официально существующих государств. А Советская республика таковой не является. Следовательно, и вы официально не существуете.
М а к с и м о в. Значит, вы потребовали от меня официальные документы, только чтобы отказать? Тогда, может быть, поскольку я официально не существую, то и мое свидание с военнопленными ничего не нарушит? Раз меня нет, значит, и факта свидания официально не будет. Логично?
Г е н е р а л. Даже остроумно. Но я обязан придерживаться не логики, а инструкции. (Встает.) Честь имею.
Апартаменты англичан. О’Крэди сидит за столом и читает газету. Входит Мэйсон. О’Крэди с довольным видом щелкает по газете и передает ее Мэйсону.
О’К р э д и. Что скажете?
М э й с о н. Наконец-то!
О’К р э д и. Главное в нашем деле — уметь дождаться.
О’Крэди нажимает кнопку на письменном столе. Появляется Боб с блокнотом в руке.
О’К р э д и. Пишите. Сначала все необходимые завитушки. Затем, с абзаца (диктует): «Мистер Керзон. Мне кажется, что наступление Деникина — это удачный момент, для того чтобы…» Написали?
Б о б. Пишу.
По улице быстро идут Вера и Ляля. В руках у них газеты. Они взволнованы. За ними следует шпик на велосипеде.
Девушки почти бегут по улице. Шпик на велосипеде медленно крутя педалями, легко поспевает за ними.
Девушки вбегают в холл отеля. Там, у стойки портье стоит другой шпик и читает газету.
Девушки устремляются к лестнице, но портье останавливает их, желая передать газету. Шпик спокойно берет ее из рук портье, не торопясь встряхивает и лишь затем передает газету девушкам. Затем кивает тому шпику, который следовал за девушками и теперь пристраивает велосипед в одно из гнезд-стоянок у входа в отель.
Девушки бросаются к лестнице.
Гостиная. За столом Максимов, Вера и Ляля. Они склонились над газетами.
Л я л я. Плохие новости.
М а к с и м о в. Так, говорите, от О’Крэди — ничего?
В е р а. Как в воду канул.
М а к с и м о в. Теперь вынырнет.
Стук в дверь. Входит Марселла с подносом, на котором кофе и газета. Ставит кофе перед Максимовым и кладет перед ним газету. Указав глазами на газету, делает соболезнующую гримасу. Максимов спокойно откладывает газету в сторону и благодарит Марселлу кивком. Когда она, сделав книксен, берется за ручку двери, он останавливает ее.
М а к с и м о в. Марселла, будьте любезны, дайте Ляле адрес ближайшей аптеки.
М а р с е л л а. Вызвать врача?
Максимов делает отрицательный жест, и Ляля выходит вместе с Марселлой.
М а к с и м о в (в ответ на вопрошающий взгляд Веры, деловито). А я болен. Уже несколько дней. (Хлопает себя по сердцу.) И никого не принимаю.
В е р а (без улыбки). И сколько вам придется болеть?
М а к с и м о в (кивая на газету). Все зависит от погоды. Только.
Кабаре. На площадке сильно декольтированная шансонетка поет, подмигивая посетителям и прикрывая веером попеременно глаза, рот, декольте. На ней цилиндр и короткая черная туника, открывающая подвязки и черные чулки. Заканчивая петь, шансонетка посылает публике воздушные поцелуи.
Мэйсон сидит в кабаре и глядит на рецепты, которые ему передает мужчина с трубкой. Затем вопросительно смотрит на мужчину.
М у ж ч и н а с т р у б к о й. Рецепты настоящие.
М э й с о н. А врач?
М у ж ч и н а с т р у б к о й. Вне подозрений.
М э й с о н. И долго это может продолжаться?
Мужчина с трубкой пожимает плечами.
Аукцион цветов в Аалмсмеере. Этот городок близ Амстердама. Амфитеатром расположены места для покупателей. На возвышении стол, за которым сидит аукционист с молотком в руке. Служитель возит на высокой тележке образцы цветов, и тут же происходит распродажа всей партии. В соседнем помещении девушки пакуют цветы в длинные картонные коробки, их грузят на фургоны, и огромные першероны вывозят эти фургоны через открытые ворота.
Неподалеку несколько киосков, где продают цветы в розницу. К одному из них подходит О’Крэди, и хорошенькая продавщица в народном платье с корсажем и кружевным фартучком выбирает ему несколько орхидей поразительной красоты. Заворачивает их в серебристую бумагу. О’Крэди расплачивается.
К отелю «Лебедь» подъезжает такси. Из него выходит шпик, потом Ляля с хозяйственной сумкой, а затем Вера. Потом из машины вылезает второй шпик. Девушки проходят в отель. Такси отъезжает.
Гостиная. Максимов в домашней куртке кончает бриться. Ляля вынимает из сумки купленные продукты. Раскладывает их.
М а к с и м о в. Что так долго?
Л я л я. Не было машины для шпиков.
М а к с и м о в. И чем кончилось?
Л я л я. Они нагло влезли к нам, и мы поехали вместе.
М а к с и м о в. Нужно было выйти.
Л я л я. Не смогли. Шофер слушался их.
М а к с и м о в. Они задевали вас?
Л я л я. Нет. Молчали.
М а к с и м о в. Плохо, когда нет прав. Заявлю протест О’Крэди.
Ляля включает граммофон. Звучит «Элегия» Массне в исполнении Шаляпина.
Максимов слушает музыку.
Л я л я. А что, если Деникин прорвется?.. А вдруг англичане прекратят переговоры?
М а к с и м о в. Без паники. Не думаю.
Звонит телефон в другой комнате. Ляля идет туда, и через раскрытую дверь видно, что она берет трубку. Она говорит и смотрит на Максимова. Максимов со вниманием слушает ее.
Л я л я. Да, мистер О’Крэди, здравствуйте. Господин Максимов?
Максимов делает вид, что спит.
Л я л я. Он сейчас спит… Его здоровье?
Максимов показывает пальцами, что ходит, и, указав на окно, отрицательно качает головой.
Л я л я. Уже лучше. Встает, но не выходит на улицу. Вы хотели бы его навестить?
Максимов показывает пальцем на бумагу и делает отрицательный жест.
Л я л я. Только он, к сожалению, не сможет заниматься делами… Ах, просто так?
Максимов досадливо машет рукой и отходит к окну.
Л я л я. Будем очень рады.
Ляля входит в комнату, где находится Максимов, и делает жест: «Ничего не поделаешь».
Входит Вера с газетами. Снимает пальто.
М а к с и м о в (просматривая газеты). Прогнозы, прогнозы… Как все любят быть пророками. Вещают, прорицают, попадают пальцем в небо, садятся в лужу и вновь пророчат… Хотите знать, чем отличается умный от дурака? Умный знает, кому и сколько сказать правды.
Он смотрит критически на Веру и Лялю и добавляет:
— Переоденьтесь.
О’Крэди с цветами, завернутыми в серебристую бумагу, входит в отель «Лебедь». Поднимается по лестнице. Идет по коридору. Увидев в коридоре зеркало, останавливается и поправляет пробор, галстук. Идет дальше. Подходит к номеру Максимова. Размеренно стучит в дверь.
Гостиная. Максимов полулежит на кушетке, прикрытый пледом. Неподалеку стоят Вера и Ляля уже в других платьях. В руках у них цветы. О’Крэди стоит в центре. Вера берет цветы у Ляли и ставит в вазу. Ляля, Вера и О’Крэди садятся.
В е р а. Откуда такие волшебные цветы?
О’К р э д и. С аукциона в Аалмсмеере. Час езды от Амстердама. (Максимову, после того как они оба долго, со вниманием рассматривали друг друга.) Что нового?
М а к с и м о в. В каком смысле?
О’Крэди показывает на сердце.
М а к с и м о в. Лучше. А у вас что нового?
О’К р э д и. Вы имеете в виду…
М а к с и м о в. Все что угодно.
О’К р э д и. Есть новости деловые. Но о делах… (Делает отрицательный жест.) Это ужасно — быть в глазах окружающих только дипломатом. Даже нельзя умереть. Люди скажут: «А чего он хотел этим добиться?» (Обращаясь к Вере.) Нельзя объясниться в любви. Твой предмет будет слушать и думать: «Что он хотел этим сказать?» Сейчас я — частное лицо. Из ирландской плоти и крови. Могу я попросту навестить больного? Но больной смотрит на меня с недоверием.
