Швейцар перетаскивает багаж. Максимов, подойдя к Мэйсону, обращается к нему, кивая на шпиков:

— А эти кто?

М э й с о н. Никто.

М а к с и м о в. Тогда — зачем?

М э й с о н. Мы заботимся о вашей безопасности.

М а к с и м о в. Благодарю вас, мистер Мэйсон. К сожалению, я не располагаю соответствующим штатом, чтобы ответить столь же любезным вниманием. Остается надеяться, что вы побережете себя сами. Итак, завтра в десять утра у мистера О’Крэди. До свиданья.

Максимов, швейцар и две девушки с вещами поднимаются по узкой и крутой витой лестнице отеля…

Максимов, Ляля и Вера оглядывают бедный трехкомнатный номер. Он состоит из гостиной и двух спален. В средней комнате — гостиной — стоит граммофон.

Раздается стук в дверь.

— Войдите, — говорит Максимов по-английски.

Входит девушка в кружевном чепчике и фартучке. Сделав книксен, она произносит по-голландски:

— Мефрау ферзукт у бенедн те комен.

— Ду ю спик инглиш? — спрашивает Максимов.

Девушка отрицательно качает головой: дескать, нет, по-английски не говорю. Потом уточняет:

— Мефрау спрект энгелс.

Когда она выходит, Максимов спрашивает у Ляли:

— Что она сказала?

Л я л я. Что хозяйка просит вас вниз. А потом ответила вам, что хозяйка говорит по-английски.

М а к с и м о в. Ага, значит, если эта девушка и не говорит по-английски, то, по крайней мере, понимает.

В холле отеля хозяйка что-то говорит Максимову. Он останавливает ее жестом, вынув записную книжку, начинает записывать. Четыре шпика, расположившиеся в разных позах, откровенно поглядывают на них. Максимов, Делая записи, демонстративно игнорирует шпиков. Когда хозяйка кончает свой монолог, Максимов, вынув деньги, платит. Хозяйка пересчитывает.

Вернувшись и поглядев на Веру и Лялю, которые, уже сняв шляпки и шубки возятся с вещами, Максимов говорит:

— Ну и штучка эта хозяйка! Значит, так. После одиннадцати вечера женщины не могут прийти в гости ко мне, а мужчины — к вам. Номера нам сдали с завтраком. Хотите ешьте, хотите — нет, но платить платите. Чаевые прислуге — раз в неделю, через хозяйку. Такси заказывать через портье. Это, наверное, чтобы он заказал еще одно для шпиков. Их там в холле четверо маются. Разговаривала она со мной так, будто я потенциальный убийца. Но деньги — вперед за неделю. Горничная, которая приходила, ее дочь. Зовут — Марселла.

Л я л я. Дочь хозяйки отеля — горничная?

М а к с и м о в. У них это водится.

Л я л я. Богатые же люди?

М а к с и м о в. Не очень. А вы думаете, богатые обязательно бездельники, а бедные — труженики? Бывает и наоборот. Ляля, где мои газеты?

— Неужели вы будете сейчас работать? — Ляля подает газеты.

М а к с и м о в. И вы тоже.

Л я л я. Но нам надо помыться с дороги. Привести себя в порядок.

М а к с и м о в. Полчаса вам хватит?

Девушки переглядываются.

— Хорошо, — соглашается Максимов. — И подготовьте шифровку в Москву о размещении.

Девушки проходят к себе в комнату, прикрывают дверь и начинают переодеваться. Максимов разворачивает на столе газеты. Убирает из-под газет старомодные шляпки, оставленные девушками. Перелистывает газету. Думает. Подходит к закрытой двери и стучит в нее.

— Ой, нельзя… Одну минутку! — говорит Ляля, которая в это время склонилась над умывальником.

М а к с и м о в. Нет, нет, я не захожу. Но еще одно дело. Срочно. Купите себе новые шляпки.

Роскошный отель «Империал» на одной из фешенебельных улиц Амстердама. Яркий солнечный день. Внушительный швейцар у входа.

Богато обставленные апартаменты англичан. Анфилада комнат. В одной из них сидит молодой человек и читает книгу. Его зовут Боб. У окна стоит уже знакомый нам Мэйсон.

Когда часы на камине показывают без пяти десять, входит О’Крэди. Это молодцеватый, средних лет, спортивного вида мужчина с рыжей шевелюрой. Боб вежливо Поднимается, но О’Крэди говорит:

— Сидите, сидите, Боб.

— Может, заставим их ждать? — спрашивает Мэйсон.

О’Крэди отрицательно качает головой. Взял у Боба книжку и, взглянув на обложку, спрашивает:

— Учебник русского языка?

— Да. Вы не знаете, сэр, как надо произносить эту букву?

И Боб показывает в учебнике жирно напечатанную букву «Ы».

О’Крэди разводит руками.

— Похоже на шестьдесят один, — говорит О’Крэди, пожав плечами.

— А вы, сэр? Не знаете? — обращается Боб к Мэйсону.

Тот не отвечает. Возмущенно отходит к окну и смотрит на улицу.

— «Ы»! — говорит Боб, поглядев в учебник.

— Что? — встрепенулся Мэйсон.

— Она так произносится, сэр. Эта буква.

Мэйсон с отвращением снова отворачивается к окну.

Улицы Амстердама. По ним следует фиакр, в котором сидят Максимов и Вера.

Итак, начинается первый день переговоров об обмене пленных. Возвращение максимального числа советских граждан — это первая, но далеко не главная часть заседания, ради которого Максимов прибыл в эту страну и едет сейчас в фиакре. Вторая и главная — использование любой затяжки с переговорами для прорыва дипломатической и экономической блокады. Что до официального Лондона, то он далеко не сразу решил пойти на эти переговоры. Тогдашний премьер-министр Ллойд Джордж считал, что тяжелое экономическое и военное положение Советской республики, во всяком случае, позволяет английской стороне диктовать практически почти любые условия. А министр иностранных дел Керзон и военный министр Черчилль поначалу вообще не видели смысла входить в переговоры с обреченным, как они полагали, правительством. Во всяком случае, Керзон так и не дал согласия пустить советского представителя для переговоров в Лондон. Керзон с раздражением оторвался от своих дел, дабы напутствовать лейбориста О’Крэди так. «Никакой проблемы. Пустяковое дело, которое надо решить в два-три дня. И возвращайтесь к своим обязанностям».

Что до О’Крэди, то он находил справедливым поменять тридцать пять англичан на тридцать пять русских Прикомандированный к нему представитель Интеллидженс сервис Мэйсон и это считал чрезмерным.

К отелю «Империал» подъезжает фиакр. Из него выходят Максимов и Вера.

Мэйсон, увидевший их из окна, говорит:

— Приехали. С ним его секретарша.

— Без полминуты десять, — сказал О’Крэди. — Они точны. Встретьте их, Мэйсон. Вы сядете стенографировать тут, — обращается он к Бобу, когда Мэйсон выходит. — Переговоры будут вестись по-английски. Так что ваш русский язык не понадобится.

— Есть, сэр.

Взяв со стола книгу Боба и раскрыв ее, О’Крэди спрашивает:

— Как, вы говорите, произносится эта буква?

— «Ы».

— Это вместо «И», что ли?

— Нет. «И» у них тоже есть.

О’Крэди с удивлением глядит на Боба, когда двустворчатая дверь распахивается. Легкая заминка в дверях. Пропустив вперед Веру, Максимов и Мэйсон смотрят друг на друга, Мэйсон делает рукой приглашающий жест, Максимов повторяет этот жест. Мэйсон также, но менее определенно. Максимов проходит первым.

Обмен поклонами. Рукопожатия. Максимов с удовольствием замечает, что О’Крэди и Боб приятно поражены привлекательной внешностью Веры.

— Как вы поживаете? — спрашивает Веру О’Крэди.

— Благодарю. А как вы?

— Что? Спасибо.

О’Крэди, Максимов и Мэйсон садятся за один стол, Боб и Вера — за другие. Максимов усаживается поудобнее, с таким выражением, будто рассчитывает находиться тут долго. О’Крэди внимательно за ним наблюдает.

О’К р э д и. Как вы доехали, мистер Максимов?

М а к с и м о в. Превосходно.

О’К р э д и. Как отель?

М а к с и м о в. Все в порядке.

О’К р э д и. Не приступим ли мы к делу, мистер Максимов?

М а к с и м о в. Охотно, мистер О’Крэди, охотно.