Мучительные вопросы снова заполонили голову Рончейи, которая только-только перестала плакать, расслабившись в тёплой воде. Слёзы стекали по лицу, сердце разрывалось от чувств… А разум уже начинал искать выход.

“У оборотней совершенно точно приняты разводы, если пара не истинная. Надо узнать, есть ли такое и у людей. Не принято, но не значит, что невозможно!” — подумала девушка, почти решившаяся на расставание.

Примерно о том же думал и Ладишон: “Если я лишь мешаю ей, так зачем нам продолжать жить вместе? Дети? Так они уже большие почти. И в последнее время смотрят на меня настороженно. Им я тоже мешаю, похоже”.

Собравшееся за ужином семейство почти не нарушало тревожной тишины. Дети чутко отследили обострившееся напряжение между взрослыми и незаметно присматривались к сестре и её мужу, пытаясь понять, чего им теперь ожидать. То, что мужчина не злился, а просто выглядел расстроенным, немного успокоило Даера и Каера, давно научившихся распознавать первые признаки агрессии, часто накатывавшей на их отца и грозившей наказаниями. Минчейя хлопотала больше обычного, стараясь угодить всем и сразу, бегая то за добавкой для братьев, то за новым кувшином с напитком для взрослых, то унося опустевшие тарелки…

— Мини, солнышко, присядь с нами, — мягко попросила Рончейя, уже взявшая себя в руки и всё решившая.

— Да мне не сложно! — робко улыбнулась младшая в ответ.

— Тогда пора и Каеру с Даером тебе помочь, они тоже уже поели, — Рони не стала давить на сестру.

Дети унесли со стола всю посуду, занявшись её мытьем, а взрослые так и продолжали молча сидеть, стараясь не касаться друг друга взглядами.

— Нам надо пожить врозь! — Ладишон решился высказаться наконец.

— Нам надо разойтись! — одновременно с ним произнесла Рончейя.

Напряжение, пропитывающее маленькую столовую с самого начала ужина, сменилось удивлением. Оба приготовились к долгим спорам, возражениям, объяснениям… и были не готовы к тому, что и второй супруг проявит редкое даже для давно живущих вместе пар единодушие.

— Мы только мучаем друг друга, — прервала затянувшееся молчание девушка.

— Согласен, это какое-то мучение, — кивнул мужчина. — Но я буду помогать с детьми, не брошу вас.

— Спасибо, — искренняя и немного грустная улыбка осветила хмурое весь вечер лицо Рони.

— Дом уже достроен…

— Да, тебе теперь есть, куда съехать.

— Нет, я имел в виду, что мне и тут, у Мерлината места хватит. А вас много, и ты тут надолго. Дом ваш! — запротестовал Ладишон.

— Но это же твой дом, — растерялась Рончейя.

— Я строил его для вас. Да и… Наверное, я тут не задержусь. Пообещал, конечно, ректору, что возглавлю факультет боевиков… — задумчиво вертел в руках почти пустой бокал мужчина. — Первый год, так и быть, налажу тут всё, а за это время подыщем другую кандидатуру на моё место.

— Но зачем? Это тут при чём? — расстроилась девушка, надеявшаяся хоть иногда встречаться с любимым мужчиной, пусть и в Академии, как коллеги.

— Так будет лучше! — отрезал тот и встал из-за стола, скрипнув отодвинутым стулом по ни в чём не виноватому полу.

“Я так противна собственному мужу, что ему просто не терпится сбежать подальше!” — горько улыбнулась вслед уходящему Ладишону его пока ещё жена.

Лето давно вступило в свои права, добавив небольших радостей детям, с утра до ночи пропадавшим на море. Рончейя сперва беспокоилась, но вспомнила собственные вольные годы у бабушки, да и компания ребятни состояла не только из людей, а с местными оборотнями не страшно отпускать к воде даже малышей, утонуть точно не дадут.

Итак, братья и сестрёнка, как ей казалось, уже не переживали по поводу разделения их нового семейства. Ладишон остался у Мерлината, а им предстояло полностью обжить новенький и такой огромный в сравнении со старыми жилищами одноэтажный особняк с привычной для южан плоской крышей-террасой.

Рони поначалу страшилась узнать, что та единственная близость не прошла бесследно, но как только стало понятно, что прибавление их маленькой семье пока не грозит, тут же загрустила. Оказалось, что ей бы очень хотелось баюкать на руках малыша, похожего на Шона.

Промелькнула мысль, что тогда он точно вернулся бы, что неплохо как-то повторить их близость, чтобы разом получить желаемое — ребенка и Ладишона. Но представив неприязненные взгляды, бросаемые любимым мужчиной на навязанную ему женщину, Рончейя тут же передумала. А ведь уже вполне серьезно прикидывала, что из её старых составов можно усовершенствовать, чтобы обеспечить страстную ночь для него и гарантировать зачатие для неё.

Постепенно гложущая пустота в груди отступила, отодвинутая множеством дел и забот, связанных со скорым открытием Академии, где спешно завершалась отделка. Вернувшийся из Тербии Мерлинат подключился к приёмке готовых помещений, помогал проверять поступающее оборудование и другие мелочи для лабораторий и мастерских. Но большая часть этих обязанностей уже привычно легла на хрупкие плечи девушки, успевшей выработать за прошедший год строгий голос и грозный вид, без которых на стройке никто и слушать бы не стал эту пигалицу.

Но это днём, а по ночам до сих пор подкатывала глухая тоска, заставлявшая тихонько выть в подушку. Утром припухшие и красноватые глаза требовали дополнительного времени перед выходом из спальни, Рони не хотела пугать младших своим видом, старательно изображая беззаботность. Однако дети видели всё: и это деланое веселье, и припухшие веки, и грустное выражение глаз, что проглядывало сквозь улыбку.

— Надо что-то делать! — заявил брату Даер. — Лето скоро кончится, Рони и Шон совсем пропадут в Академии, куда нас никто не пустит уже.

— И что ты предлагаешь?

— Не знаю… Давай подерёмся с кем-нибудь, чтобы потребовался мужской разговор и всё такое.

— Так мы и так дерёмся частенько, — Каер пока не верил в действенность идеи Даера.

— Ну, это ж по мелочи, никто и не знает.

— А из-за чего хоть биться будем? — младший всегда был более внимателен к мелочам.

— Из-за девочки? — десятилетний Даер слышал, что мужчины нередко за женщин сражаются.

— Да кому нужны эти плаксы? — всё ещё сомневался Каер.

— Маленький ты ещё! — сердито буркнул старший.

— Всего на полтора года и младше, — обиделся мальчишка, которому скоро уже и девять стукнет.

Обиды не хватило и на час, вскоре оба уже плескались в море, оглашая окрестности громкими криками, принятыми у морских оборотней. С одним из них Даер успел обсудить возникшую проблему, получив одобрение от почти подростка:

— Это да, из-за баб все проблемы! — деловито заявил тот, отправив в долгий полёт мастерский плевок, и пообещал договориться с друзьями.

Через несколько дней план обрёл осязаемость. На роль местной губительницы сердец выбрали оборотницу, ведь с людьми так сложно, чуть что — орать начнут, наказывать. А у оборотней на мелкие шалости никто и внимания не обращает, на то оно и детство, чтобы глупости делать.

“Роковая красотка” подошла к своей роли ответственно — умудрилась утащить у старшей сестры пёструю шаль, напялила туфли на каблуках, спадающие с её маленьких ступней. Эту проблему решили, предложив надеть побольше носочков. Образ немного пострадал, но маленьких мужчин такие глупости не волновали. Девчонка могла прийти и в своих привычных брючках и тунике, длинную и широкую лурбийскую юбку, как и другие странности вроде каблуков, от неё никто и не требовал.

— Ничего вы не понимаете в женской красоте! — сердито буркнула нарядная оборотница. — Вот вырастете, тогда и поймёте.

— Так, твоё дело — молча изображать приз! — резко оборвал ворчание девочки её двоюродный брат, протащивший родственницу по блату.

— Мужчины! — отвернулась недовольно маленькая женщина.

Но вскоре не выдержала и с энтузиазмом поддерживала крики других малышей, не допущенных в гущу событий:

— Да кто так бьёт?! Да чего вы как девчонки, за волосы хватаетесь?..