Ответственная миссия была поручена всё той же Кики, чтобы не демонстрировать участие Рончейи в сомнительной затее. По этой же причине “королева” не спешила сразу вводить в ближний круг предложившую свои услуги девушку, пообещав ей особую благосклонность после выполнения придуманного развлечения, требовавшего присутствия всех главных действующих лиц. Сразу решили, что можно провернуть "забаву" во время очередных посиделок в трактире. Разгоряченные напитками, многие и не сразу поймут, что произошедшее вовсе не случайно. “Идеально!” — подумала Рони, милостиво позволяя будущей подруге сделать эту гадость, и с особенным тщанием начала подбирать наряд, прическу и украшения для своего триумфа, обеспеченного унижением противных лурбиек.

Тщательно продуманная “нелепая случайность” была разыграна как по нотам. Кики украсила свои запястья браслетами, увешанными разными фигурками, выбрав подвески покрупнее и с торчащими детальками, чтобы легко цеплялись за всё, с чем соприкасаются. Девушке и самой это причиняло неудобство, заставляя держать руки на безопасном расстоянии от собственных волос и некоторых деталей наряда. Но пришлось смириться с неизбежными трудностями, чтобы добиться своего.

Дождавшись, когда веселье достигнет нужного градуса, а в трактире соберётся побольше студентов, Кики протянула руку над головой Дарайи, якобы чтобы взять у знакомого блокнот. Для этого пришлось изобразить восхищение новой песней, исполняемой Даном, и заявить, что слова должны быть немедленно записаны. И вот тут сработали все подготовленные детали. Занятое рядом с Дарайей место, особый браслет, приятель с блокнотом, расположившийся в указанном углу, всё сложилось идеально. Тяжелый блокнот заставил тоже “случайно” опустить протянутую над головой соседки руку, зацепив браслетом шиньон, который не удержался в прическе, сдёрнутый вместе с удерживающими его шпильками. Кики, “искренне” рассыпаясь в извинениях, всплеснула руками, задевая ещё и Авайю, с успехом повторив свой фокус ловли шиньона на браслет. Смущённые лурбийки на несколько мгновений застыли в общей тишине, а потом отцепили пострадавшие накладные волосы с рук Кики, спрятав их в сумочки, понимая, что нет никакого смысла судорожно цеплять растрёпанные пучки. Авайя с улыбкой тряхнула головой, позволяя волнистым темным локонам, уже отросшим с осени почти до лопаток, свободно рассыпаться по плечам, заслужив этим от своего приятеля, младшего из братьев Ралроиг, какой-то новый взгляд, в котором читалось восхищение. Дарайя тоже освободила волосы от оставшихся в них заколок, внутренне приготовившись к обсуждению морального облика лурбиек.

Но, как мы помним, сначала мы работаем на репутацию, а потом она работает на нас. Поэтому никто из знакомых парней не позволил себе нетактичных замечаний, а если кто-то из незнакомых и пытался что-то в этом роде пробормотать, то его быстро заткнули незаметным окружающим, но от этого не менее чувствительным тычком в бок. Немного разочарованная результатом Рончейя всё-таки уловила тень неодобрения в глазах Данкура, замеченную и Дарайей, которая старательно делала вид, что ничуть не расстроена произошедшим, но улыбалась одними губами, выдавая истинные чувства глазами.

Пользуясь полученным от Кида разрешением, Рончейя наконец начала замечать Данкура, сперва вежливо похлопав после очередного “концерта”, затем как-то приветственно махнула ему рукой перед боем. В общем, юноша с радостью пополнил свиту королевы Академии. Но неожиданно этот шаг дал совсем не тот эффект, на который рассчитывала Рони. Мало того, что подружки теперь нагло демонстрировали более короткие, чем принято в большинстве стран, волосы, даже введя новую моду, отличающую именно студенток. А ведь должны были стыдливо прятаться от всех, переживая и расстраиваясь. Так вдобавок, появление среди поклонников Рончейи длинноволосого красавчика как будто остудило зарождающиеся чувства блондинки.

Потеря рычагов воздействия неимоверно злила Рони, заставляя искать новые способы насолить лурбийкам. А с длинноволосым красавцем пришлось расстаться, спрятав между вежливых фраз легко читаемый намёк на неподобающую бедность юноши. А заодно и выдала секрет Дарайи, раскрыв её тщетно скрываемые чувства к Данкуру. Кто знает, к чему это приведёт, но что-то подсказывало Рончейе, что на влюблённости девушки ещё можно сыграть.

— Ах, как всё-таки жаль! — снова чуточку расстроилась Рончейя, глядя вслед покинувшему уютное заведение с дорогими десертами весьма привлекательному юноше, представив себе возможные приятные перспективы, если бы он был богат и известен…

Если отбросить увлекательные планы мести лурбийкам, то в целом второй курс для Рони прошёл в странном чередовании двух ролей. В Академии она заслужила статус весьма способной студентки, успев за первый семестр сдать экзамены целиком за весь год, а до летних каникул догнать третьекурсников, отлично завершив и эту программу. Дома же её частенько ждал Перкид, требовавший изображать трепетную и немного глупенькую обитательницу гарема, пусть и состоявшего всего из одной наложницы.

Подобные наполненные негой вечера даже нравились Рончейе, позволяя отвлечься от напряжённой учёбы, помимо которой приходилось ещё и помогать профессору Эрроузу в его изысканиях. Поначалу девушке было сложно выполнять задания, не понимая конечной цели, не зная, что именно пытается изобрести наставник. Но вскоре по маленьким оговоркам и интересу к некоторым сарбийским средствам она догадалась, в каком направлении нужно работать. Произошло это уже в начале весны, когда девушка решила воспользоваться представившейся возможностью досрочно закончить и следующий курс, чтобы к осени перейти сразу на четвёртый. А потому недавний разговор с Данкуром оказался более чем своевременным, сил разыгрывать ещё и это представление у Рони точно не нашлось бы. Месть лурбийкам она решила пока отложить, решив, что с осени перестанет так спешить с учёбой, сосредоточившись на работе в лаборатории и тесном сотрудничестве с профессором, сулившем выгоды в будущем.

Эрроуз, осторожно пробующий на себе всё новые варианты порошков и жидкостей, полученных в результате экспериментов с разнообразными природными компонентами, большая часть коих происходила из Сарбии, с удовлетворением отмечал некоторое оживление слегка подзабытых желаний. С возможностями пока выходило чуть хуже, но даже пробудившийся интерес к женскому полу радовал его, показывая, что направление выбрано верно, теперь лишь остаётся вычислить недостающие ингредиенты и правильные их сочетания с уже найденными и опробированными.

Незаметно для себя, Рончейя стала вспомогательным объектом исследований. Профессор всё чаще задерживался вплотную к девушке, наблюдая за её работой, под предлогом помощи и обучения. А потом и вовсе стал класть руку то ей на талию, то на плечико. Будь она неискушенной в подобных вопросах, Рони могла бы списать всё на искреннюю и почти отцовскую симпатию, но, как мы знаем, ей “посчастливилось” уже обзавестись довольно существенным для юной второкурсницы опытом, пусть и тщательно скрываемым от окружающих. В общем, она и сама пока не определилась, как будет реагировать, перейди наставник к более активным действиям. Да и рановато было задумываться о подобном на данном этапе работы над средством от мужской немощи. Очевидно, что и эту возможность желательно использовать к собственной выгоде. А пока симпатия профессора оборачивалась для неё благосклонным отношением и его коллег, не слишком усердствующих, принимая у студентки экзамены.

Что же касается опыта, то его значительно обогатил Перкид, ознакомивший Рончейю с довольно занимательной книгой, в давние времена написанной одним из соотечественников юноши. Подробно иллюстрированная “Наука любви” смутила бы любую другую девушку, но для нашей героини некоторые из предлагаемых способов получения удовольствия уже не были новостью. Она даже задумалась, а не изучал ли подобную науку Джойтид, когда-то устроивший для неё весьма приятные первые уроки в той незабываемой поездке в Лурбию.