Два с половиной месяца нервотрепки, добрая сотня листов с актами экспертиз, свидетельскими показаниями, протоколами, копиями запросов и ответами на них, утрамбованные в синий кирпич картонного скоросшивателя, небрежно проехались по столу. Полковник сидел напротив Дежина, свободно откинувшись на спинку стула, и рассматривал Максима в упор. Скучные серые глаза на непримечательном лице не отражали никаких эмоций. Ему можно было дать и сорок, и пятьдесят – светло-серые, словно присыпанные пеплом волосы, чуть более светлые на висках, вполне могли оказаться седыми, а могли быть такими от природы. Узкие губы, жесткий подбородок, светлые брови – такого в толпе и не заметишь. Костюм, вовсе не идеальный, цвета пропыленного асфальта, сидел на госте чуть мешковато, воротник светлой (именно светлой, а не белой) рубашки был расстегнут.

– Все, – угрюмо подтвердил Дежин, прекратив рассматривать полковника в ответ.

– А как же «Фармком»?

– На «Фармкоме» я еще не был, – пожал плечами Максим. – Вот вчера только санкцию получил.

Он протянул Гречину бумагу, мысленно желая тому провалиться в ад вместе с его осведомленностью.

– Давайте не будем ходить вокруг да около, капитан. Через полчаса подойдет судмедэксперт, а мне бы хотелось выслушать вашу точку зрения на происходящее до того, как он выскажет свою. Вы ведь понимаете, что я здесь оказался не случайно?

Понимал ли Дежин? Да он ночь не спал, пытаясь сообразить, в какую форму облечь свой доклад, чтобы он выглядел хоть немного осмысленным. Славик, скорее всего, был занят тем же самым.

– Послушайте, полковник, понятия не имею, чем вы там у себя занимаетесь, но хочу вас предупредить, выглядеть это будет безумно, – заговорил Максим. – Все началось с убийства в кафе…

Рассказывая, он наблюдал за реакцией слушателя, вернее, за ее отсутствием. Выдержка у полковника была на пять баллов. Он слушал внимательно, редко, по-совиному, моргая. Догадаться о том, какое впечатление производит на него рассказ, оказалось невозможным. Опустив некоторые подробности, касающиеся личной жизни Светы, Дежин закончил:

– Касательно убийств, а конкретно – убийцы, я не сомневаюсь, что он как-то связан именно с «Фармкомом», да и экспертизы это подтверждают. Что до гипотетических тварей (Максим мысленно извинился перед Светой за «гипотетических»), то здесь ясность отсутствует. Мы можем только фиксировать следы их воздействия на тела и опираться на информацию, полученную от Чиримовой. Впрочем, судебный медик сможет объяснить подробнее, случаев было несколько…

– Больше, чем вы думаете, – неожиданно прервал Максима полковник.

«Значит, Славик был прав. Ниточку они потянули из моргов», – подумал Дежин.

Вслух же быстро спросил:

– Насколько?

– На порядок. Капитан, я уполномочен ввести вас в состав своей группы по результатам сегодняшней беседы. Если я приму такое решение, то вы получите полную информацию, а пока я буду задавать вопросы, а вы – отвечать. Не наоборот.

«Буду паинькой», – подавив раздражение, решил Максим.

На кону стояло слишком многое – дело могли просто закрыть, ведь убийца найден. Ура! И даже галочку в послужной список могли влепить. А Свету заберет в разработку вот этот невзрачный тип. И что? Что тогда делать?!

– Спрашивайте, товарищ полковник.

Сухой кивок в ответ.

– Капитан, а вы-то верите в существование этих тварей?

Вопрос прозвучал довольно двусмысленно. Максим нахмурился.

– У меня нет оснований не доверять своему свидетелю.

Он упорно дистанцировался от Светы настолько, насколько это было возможно.

– Я не о доверии сейчас, Дежин, – слегка скривился полковник. – Я о том, насколько лично вы допускаете саму вероятность существования чего-то неосязаемого, но обладающего собственной волей и способного убивать? Мы с вами люди практические, профессия обязывает опираться исключительно на факты.

– Именно факты и заставили меня допустить, что твари существуют, Алексей Борисович. И мне было нелегко это принять.

– А кому легко? Вощину? Чиримовой? – полковник даже интонации не сменил, но Максим внезапно почувствовал себя так, словно его за горло схватил бультерьер.

– У Вощина вы можете спросить сами. А что касается моей свидетельницы, могу только предположить, насколько трудно ей было бы не поверить в существование того, что она круглосуточно пытается контролировать.

– Отлично. Осталось дождаться, когда она сможет говорить, и узнать, сможет ли она убедить меня так, как убедила вас.

Дежин непонимающе уставился на собеседника:

– А у вас есть сомнения? Но твари…

– Капитан, я впервые слышу о тварях. В моем ведомстве существует несколько иная трактовка происходящего.

«Развел как последнего лоха!» – мысль обожгла стыдом.

Дежину стоило больших усилий сохранить невозмутимый вид. К счастью, в дверь постучали. Максим вопросительно взглянул на полковника. Тот кивнул.

– Войдите, – пригласил Дежин, и в дверях нарисовалась высокая фигура.

Максим постарался припомнить, видел ли он когда-нибудь Славика одетым в форму, и не смог. Вощин выглядел внушительно, особенно поражало то, что он оказался майором медицинской службы. И когда только успел?

Пока Вощин и федерал представлялись друг другу, Дежин с горечью осознал, что предупредить Славика не удастся. Мозг разрывался между несколькими задачами сразу: контролировать ход беседы полковника с Вощиным, чтобы не позволить ей свернуть в сторону Светланы; придумать, как оградить девушку от ледяного интереса ФСБ в свете «иной трактовки происходящего». и одновременно найти доводы собственной полезности для группы полковника, если не удастся первое и второе.

Славке помочь не получалось. Гречин принялся за него с рвением голодной акулы, для начала раскрыв дело Иванцова и подсунув судмеду под нос его же собственные акты вскрытия.

– Объясните мне человеческим языком, Вячеслав, что сие означает: «подверглись воздействию неопределенных факторов»?

Вощин коротко взглянул на Максима и ответил:

– На тот момент я не имел сведений о природе воздействия. Смерть наступила по другой причине, воздействие было посмертным и не имело отношения к смерти жертвы, но не отметить этого в акте я не мог.

– А теперь у вас больше данных о природе подобных воздействий? – ровным голосом заманил собеседника в ловушку полковник.

Дежин содрогнулся. Так вот как это выглядит со стороны? Он вспомнил наводящие вопросы Гречина во время собственного рассказа – невинные, ровные…

– Теперь у меня есть предположение, – осторожно, словно ступая по минному полю, увильнул от прямого ответа Славка.

– Пришло время ими поделиться, а заодно и рассказать, откуда они взялись, майор Вощин. Ваши несанкционированные вылазки в городские морги закончены.

У Славки дернулась щека, но на Максима он так и не посмотрел. Не было необходимости.

«Я предупреждал!» – и без того набатом звенело в голове капитана.

– Я вел частные записи обо всех странных случаях, которые мне позволили исследовать коллеги. Если это будет необходимо, предоставлю в ваше распоряжение. Не знаю, что конкретно вас интересует, но мы столкнулись с явлением, не вписывающимся в рамки современного понимания мира. Или это явление к нашему миру не принадлежит.

Еще минут пятнадцать Славка сыпал медицинскими терминами, а Гречин поощрял его вопросами, а потом он посмотрел на часы и беседа неожиданно прервалась.

– Вы, – вдруг рыкнул полковник, окатив Дежина и Вощина ледяными взглядами, – развели преступную самодеятельность! Частные записи! Все, что я слышу, нелепая теория, а на «Фармкоме», куда вы, капитан, так стремитесь, – шестнадцать трупов! Шестнадцать внезапных смертей от воздействия неизвестного оружия, или вируса, или бог знает чего еще!

Максим, потрясенный этой внезапной вспышкой и новой информацией (как, интересно, это ускользнуло от СК и Бюро?) переглянулся со Славиком.

– Где тела?

– Когда это произошло?

Они открыли рты одновременно. Полковник вздохнул и снова нацепил маску безразличия, отвечая: