Этот самодовольный индюк назвал меня дефективной и даже не заметил, что при этом пытается использовать именно следствие дефекта! Если бы я не боялась его так отчаянно, то уже дала бы волю эмоциям. Но злость пришлось загнать внутрь и думать, как избежать столь прекрасной участи – быть домашней зверушкой богача. Думать мешал Игорь, от которого по-прежнему легким ветерком приносило тревожный запах убийцы. Мешала тварь, которая неизвестно почему проявляла к нему повышенный интерес, мешало то, что он буравил меня тяжелым взглядом и за все время так ничего и не сказал.

– Могу я подумать?

Попытка была обречена на провал, но я не могла не спросить.

– О чем тут думать, Светочка?

Это был не вопрос. Это был отрицательный ответ. Я попалась.

Лом бездумно пялился в окно машины, ни на чем не задерживая взгляд. Ждать Верняка пришлось долго, но его это никак не напрягало – он давно разучился скучать, как и удивляться и еще многое из того, что было свойственно обычным людям.

«По тебе дурка плачет», – частенько слышал он в свой адрес, когда был мальчишкой. Позже произнести такое вслух уже никто не осмеливался, но думали многие. Лом это знал. Ему было безразлично, что творится в головах других людей, он слишком хорошо знал, как ненадежны эти вместилища глупых мыслей и напрасных надежд.

На широких ступенях, придавленных по краям массивными колоннами, показались трое: Верняк, хозяин дома и девчонка с белой тростью. Лом пригляделся. Да, он ее помнил. Та слепая размазня, которую он не стал убивать, когда догнал и застрелил беглеца Матвея. Сквозь обычное равнодушие пробилась искорка интереса: что она может делать здесь, в такой компании?

Девчонку усадили в «Бентли», пафосный, как и особняк с колоннами. Сверкая лаком, автомобиль медленно проехал мимо, к воротам. Верняк, перебросившись парой фраз с хозяином дома, пошел к своей машине. Лом завел двигатель и привычно потянул все пальцы по очереди, до сухих щелчков. Эта манипуляция давно превратилась у него в привычку, доставляя наслаждение и боль одновременно.

– На завод, – коротко бросил Верняк, упаковав в салон свое сухое длинноногое тело.

Лом приподнял и опустил плечи. Он знал, что именно так люди выражают равнодушие. Ему было все равно куда ехать. Для него не существовало невыполнимых просьб Верняка. Лом считал, что обязан ему жизнью. К тому же Верняк всегда платил столько, сколько обещал.

– Кто эта девчонка? – спросил Лом, когда они были уже на полпути к «Фармкому».

Верняк мрачно покосился в его сторону.

– Массажистка. Тебе-то что? Понравилась, что ли? – Он усмехнулся. – Забей. Она слепая. И мутная какая-то. Сам от нее торчит, а мне она не приглянулась. Но дело знает. Спину мне разом вправила. Не болит.

– Понял. Забил.

На самом деле Лом ничего не понял, но не спорить же ему с боссом? Аккуратно лавируя в потоке машин, он сосредоточился на текущей задаче – доставить босса на завод. Возить Верняка или кого бы то ни было еще Лом не любил. Но босс просил редко, только когда знал, что придется пить, или когда уже был под хмельком. Отказать Лом не мог, ведь больше Верняк никому не доверял. Потому и права ему выправил, несмотря на диагноз.

Они познакомились в «Крестах». Лом тогда еще никаким Ломом не был, а был желторотым пацаном, только после армии, вляпавшимся по тупости в чужие разборки. Проблемы с психикой тогда его сильно донимали, он срывался на ровном месте, часто – не по делу. Не выйти ему из камеры живым, если бы не Верняк, который взял его под свое крыло и откупил от пахана. Лома вскоре выпустили, а Верняк ушел на зону, но про него не забыл – вернувшись, нашел и пристроил к делу. И голову поправил, нашел доктора. Лом два года таблетки глотал по расписанию, и теперь ему все было фиолетово. В крапинку.

Верняк откинулся на кожаную спинку сиденья. Позвоночник молчал. Не ныл, не постреливал острыми вспышками боли. Просто был. Верняков и забыл, какое это приятное ощущение – не напрягаться каждую секунду, чтобы удержаться от желания завыть сквозь крепко сжатые челюсти. Боль донимала его годами, то отступая, то возвращаясь снова.

«Не знаю, что там она проделала с Фрайманом, но вот так, за неполный час едва заметных касаний, взяла да сделала то, что не смогли большие доктора. За большие, кстати, деньги. Может Яковлевич и прав, уцепившись за девчонку?» – подумал Верняк. И все-таки она ему не нравилась. Холодок звериного чутья подсказывал – жди беды. Он решил присматривать за новой игрушкой шефа.

– А ее нет, – заявила Дежину смазливая администраторша в массажном салоне, когда Максим, отчаявшись дождаться Свету в машине, решил зайти за ней сам.

– Как нет? – глупо переспросил он, все еще ожидая, что девушка вот-вот появится под аркой входа в рабочую зону салона, занавешенную бренчащими нитками из бамбуковых палочек.

– На выезде она, – равнодушно процедила девица и уткнулась в экран компьютера, всем своим видом давая понять, что Дежин ей неинтересен.

– А когда вернется?

Администратор пожала плечами, не соизволив поднять голову.

– Понятия не имею. Скорее всего, сегодня уже не выйдет, всех ее клиентов уже разобрали или перенесли на другие дни.

«Черт!» – мысленно выругался Максим.

Это на Свету не было похоже – она бы предупредила, ведь знала, что он собирается заехать. За окном мелькнула темная крыша автомобиля, хлопнула дверь, тонко звякнул колокольчик у входа. Еще не успев обернуться, Максим уже знал, кто вошел в просторный холл – подсказало негромкое постукивание трости.

– Максим, прости! Я так надеялась, что застану тебя здесь!

Девица за стойкой неожиданно очнулась и с удивлением вытаращилась на Свету, потом перевела глаза на Дежина. На этот раз во взгляде читалось неприкрытое любопытство.

– Могла бы позвонить.

Дежин подхватил Светлану под локоть, поймав посреди холла.

Девушка развернулась и по инерции уткнулась носом ему в грудь. Тонкие брови администраторши изогнулись чайками и взлетели куда-то под челку, она привстала за стойкой, изумленно наблюдая за разыгравшейся в салоне сценкой.

Максим приобнял Свету и почувствовал, что девушку трясет.

– Все, поехали домой, мне сказали, что для тебя на сегодня работы нет.

На слове «работа» Света издала странный звук, похожий на всхлип, и Дежин заглянул ей в лицо. На нем не отражалось никаких эмоций, глаза смотрели мимо него и сухо блестели. Только на виске часто-часто билась голубая венка. Максим по-хозяйски отобрал у девушки трость и вывел из салона на улицу, обнимая за плечи. Прямо напротив входа стоял новый люксовый «Бентли». Возле приоткрытой пассажирской двери скучал пожилой водитель в черном костюме, на который не хватило бы всей дежинской зарплаты за полгода. Под пиджаком сияла белоснежная рубашка. Так что в целом он напоминал мультипликационного пингвина.

– Я вам еще нужен? – шагнул водитель навстречу Дежину и Светлане, обращаясь к девушке.

– Нет. Спасибо, – вежливо отказалась она.

Максим повернул к своей машине, увлекая Свету, за их спинами мягко чавкнула дверь дорогой иномарки.

– Что это было? – не удержался он.

– Давай уйдем, – невпопад отозвалась Света, прижимаясь к его боку, как показалось Дежину, испуганно.

Он оглянулся и зафиксировал в памяти номер отъезжающей машины.

По дороге, выслушав рассказ Светы о том самом клиенте и его ненавязчивом предложении, Дежин хмыкнул:

– Ну, допустим, бояться тебе нечего. Кем бы он себя ни воображал, этот твой Михаил Яковлевич, рабство в нашей стране противозаконно. А если серьезно – стоит ли так расстраиваться? Больше не будешь гнуть спину в салоне. Один-единственный клиент, который обещает неплохо платить, – да за такое любая из ваших девчонок смело родину продаст! Я его пробью по нашей базе, узнаем, что за птица такая. И вообще – если этот мешок с деньгами считает, что ты ему так нужна, пусть принимает твои условия.