— Сания… — возводит очи горе Аксель, — ты работаешь?

— А. Нет. Нас не берут на официальную работу.

— Почему?

— Серьёзно не понимаешь? — усмехается девушка, — мы воры и преступники. Вал устраивалась пару раз и все шло прекрасно ровно до тех пор, пока не узнавали, кто она. Потом выгоняли, ещё и навешать каких-то долгов пытались.

Её забавлял этот разговор.

Наследник и дитя улиц.

Что останется у него от всей этой заботливой настроенности, когда он узнает, какая она?

— Ты тоже воровала?

— Всякое бывало.

— Поня-атно, — выпрямляет голову и прикрывает глаза.

Оттолкнула ли она своими ответами?

Нет.

Она честно рассказывает правду своей непростой жизни. Но сердце при этом сохранила светлое и чистое, пусть ещё и сама не до конца этого понимает.

Будет ли им сложно?

Однозначно.

Они, мало того, что в противоположных концах социальной лестницы, так ещё и в буквальном смысле из разных миров.

М-да, Аксель, ну и задачку ты себе задал.

— О чем ты думаешь? — вырывает его из мыслей полный любопытства голос.

Похоже, ей весело.

— Что маленьким хорошеньким девочкам пора спать. Завтра сложный день, — не открывая глаза, отвечает парень.

— Правда? Ну тогда тебе спокойной ночи, — приглушенно хихикает и укладывается в кровать.

Аксель тоже улыбается. Вот заразка, а.

Но, не смотря на всю усталость, не спит, прислушиваясь к её дыханию. Она долго просто лежит, и только много позже начинает дышать глубже и медленнее.

Утром парень просыпается первым от вибрации передатчика. Адвокат предупреждает, что через час они должны быть в лазарете. Ректор пришёл в себя и хочет видеть девушку.

Аксель потирает лицо руками, пытаясь отогнать остатки сна. Не выспался за эти несколько часов. Поворачивает голову к кровати и улыбка напрашивается сама собой: Сания разлеглась на кровати звездой, откинув одеяло. Нижний край большой рубашки приподнялся, заманчиво приоткрывая кусочек кожи. Длинные волосы разметались по подушке и несколько прядей упали на лицо.

Он присел на корточки рядом с кроватью. От неё чувствуется тепло, запах кожи со сна густой. Дышал бы и дышал им.

Невеста.

Адвокат не хотел защищать беспризорницу, аргументируя тем, что его услуги распространяются только на членов правительственной семьи Севера. И когда Аксель назвал девушку своей невестой, очень удивился. Удивился ещё больше, когда его попросили не говорить об этом вообще никому. Тем более ей.

Но мистеру Дюррей платили слишком хорошие деньги и он дорожил своим авторитетом, поэтому согласился.

Для Акселя же вопрос был решенный.

— Сани, вставай, — лёгкими движениями убирает пряди с лица, — Са-ани.

Девушка причмокивает, что-то невнятно бормочет и отворачивается к стенке.

— Сания, — зовёт чуть громче.

— Чего раскричался, — лепечет хриплым спросонья голосом.

— Нам пора идти.

— Зачем?

— Ректор ждёт тебя.

Она шустро разворачивается в кровати и смотрит на него глазами ещё сонным, но полными надежды.

— Правда? — все ещё сомневается в услышанном.

— Где душ, ты знаешь. Я пока принесу завтрак.

Девушка вскакивает и бежит в ванную.

— Сания! Полотенце, — просто не успевает отдать его сразу и заходит в комнату следом.

Как раз в тот момент, когда она уже сняла вверх. Испуганно прикрывает грудь, но он успевает заметить и розовые соски, и тонкие ключицы, и ямочку пупка. Ему стоит больших усилий сохранить невозмутимое выражение лица и выйти, тогда как внутри взмывает пожар до небес.

Как, ка-ак, ка-а-ак продержаться?

— Сани, — теперь уже предупредительно стучится после возвращения, — я принёс одежду с твоей комнаты.

Дверь приоткрывается ровно на щелочку и оттуда высовывается рука, вся в каплях воды. Сглатывает и приходит в себя только тогда, когда ладошка несколько раз сжимается-разжимается, требуя костюм.

Уже доедает свою порцию, когда девушка, наконец, выходит.

— Ешь пока, — быстро уходит, захватывая полотенце из шкафа.

Хочется разрядки просто до зубовного скрежета, но не абы с кем. Тело напряжено максимально, сейчас бы потренироваться хорошенько, но на это совершенно нет времени. Поэтому с горечью вспоминает свои подростковые времена, когда желания было больше, чем возможностей. Кто бы мог подумать, Аксель, кто бы мог подумать…

Сания с удовольствием уплетает совершенно невозможно-воздушный омлет с овощами, сидя на кровати. Настроение слоится: Рэм очнулся, как минимум это значит, что он живой! И ещё он её ждёт. И тут же начинает сильно волноваться. Что ему сказать? Что он скажет? Зачем ждёт?

Поток вопросов резко прерывается, когда из ванной выходит Аксель. Она так и застывает с наколотым на вилку куском помидора во рту. Потому что выходит он в одном полотенце, низко намотанном на бедра. У него нереально красивое тело. Сэм худой и жилистый, и у него нет вот таких вот мышц. А ещё татуировки во всю спину из хаотичных завитков. На широкой груди уже нет следов от когтей ехидны — успел подлечиться. А вот порочная дорожка волос, убегающая за полотенце, как у всех. Мужских тел она видела достаточно — ребята её круга летом чаще ходят без верха, но ни одно не вызывало смущения. Быстро опускает глаза в тарелку, пока Аксель не заметил её внимания. Да что ж происходит-то.

Наконец все одеты, еда съедена, тарелки убраны и они идут по двору в лазарет. Университет непривычно пуст: всех, кого могли, забрали родные. Остальным запрещено выходить без надобности. У крыльца лазарета их встречает подтянутый мужчина в строгом костюме. У него очень необычное лицо: без единой морщинки кожа и уже полностью седые волосы.

— Вар Аксель, мисс Вилагзерт, — каждому слегка кланяется.

— Это наш адвокат мистер Дюррей, — представляет мужчину Аксель.

Тот кивает, пронзительным взглядом быстро осматривает девушку.

— Идемте.

Он впереди, парень с девушкой чуть позади. Подходят к нужной двери.

— Господин Балтишок пришел в себя сегодня ночью, целители говорят, что здоровью ничего не угрожает. Требует к себе вас, мисс Вилагзерт, — снова пронзительный взгляд.

Работая с самыми высокопоставленными людьми он пытается понять, что же такого нашли двое влиятельных людей в какой-то девочке с улицы. Пока не находит.

Открывает дверь настежь, пропуская Санию вперёд. Отсюда ещё ничего не видно и она несмело топчется на пороге.

— Иди, — Аксель легонько подталкивает в спину и она делает шаг.

Светлые стены, много света из окна. Диванчик. Столик. И чуть сбоку кровать, на которой в больничной пижаме сидит Рэм. Волосы встрепанные, ещё немного бледный, он вымученно улыбается, губами шепчет «Прости» и раскрывает руки, приглашая девушку в объятия. Сания всхлипывает и бросается к нему, крепко обнимая за шею. Все то напряжение, что копилось в ней, как снежный ком, по дороге сюда, нарастая с каждой минутой, мгновенно схлынивает, оставляя только дрожащее тело и слезы.

Мужчина зарывается лицом в волосы и успокаивающе поглаживает по спине, другой рукой крепко обнимает в ответ.

— Ну, ну, девочка, все хорошо.

Сания судорожно кивает головой и рыдает ещё сильнее. Опоздай они хоть на минуту, задержись хоть где-нибудь, и долго бы искали Рэма. И непонятно, нашли бы его живым или нет.

Дав ей немного прорыдаться, ректор просит у вошедшего Акселя стакан с водой.

— Сани, — отлепляет от себя, осторожно убирая руки, — на, выпей.

Девушка судорожно вытирает лицо от слез, которые не больно-то хотят останавливаться и пьёт из предложенного стакана. Приходится выравнивать дыхание, чтобы не подавиться, и так постепенно успокаивается.

— Я сейчас, — сбегает в ванную комнату, где моет лицо холодной водой.

Нос распух и глаза покраснела, но уже не потерянные, а счастливые. Живой! И не прогнал её. О Всевидящий, спасибо!

В комнате мужчины уже разговаривают.