Ну что за чудо.

Они ещё долго разговаривают о всяком. Сания все восхищается личным душем и туалетом, рассказывая просто невероятные для обычного человека истории из своей жизни. Рэм слушает, кивает, делает в своей голове пометки.

Потом она прогоняет его за стол работать, сама же тихонечко листает страницы, водит пальчиком по строчкам и шевелит губами. Читать такой большой объем сразу непривычно и Сани быстро устает. Остальное время до темноты рисует на листочках смешные картинки.

— До завтра, господин ректор, — блестя большими карими глазами в кабинет несмело просовывается голова секретаря.

— Альба! Вы ещё здесь? Конечно-конечно, идите, отдыхайте, — мягко улыбается мужчина.

Когда та прикрывает дверь, её ощутимо трясет. Она дышит мелко и часто, не разбирает перед собой дороги, потому что глаза застилает мутная пелена.

Что эта проходимка себе позволяет?

В голове все ещё стоит картина, как они обнимаются, а в ушах звенит довольный женский стон.

И его рука на её попе!!!

Он ей там что, делал что-то приятное?!

Дальше работать Альба уже не смогла, прислушиваясь к приглушенному смеху за стеной.

Он никогда ни с кем не смеялся!

Он никогда никого не оставлял у себя в кабинете!

Он никогда никому не давал в руки свои книги!!!

А что если эта дрянь…его любовница???

От такой мысли у Альбы даже сердце останавливается и тело застывает на пол пути.

Нет.

Нет-нет-нет.

У него есть только одна суженная.

— Давай провожу, — предлогает Рэм, когда замечает, как слипаются глаза девушки.

— Нет, — сразу просыпается та, — тут пять минут дороги.

— Кстати, — мужчина выдвигает ящичек стола и достает квадратную высокую коробку в синем цвете, — подарок тебе.

— Мне? — удивляется Сани.

Не то, чтобы ей никогда не дарили подарки. Но обычно это были красивые резиночки для волос, спелый, не гнилой, любимый фрукт, сворованное с сушки чье-то платье. А тут такая солидная коробочка. Вряд ли там лежит апельсин.

Рэм встает и садится рядом с взволнованной девушкой.

— Я его купил на следующий же день после твоего ухода. Мне самому нужно было, — вертит запястьем, — ну и думаю, а вдруг и тебе пригодится, — снимает крышку и Сания видит аккуратно уложенный чёрный с поблескивающими серыми вставками передатчик.

Горло сжимает в спазме, из-за которого не получается выдавить из себя ни звука. Сейчас она может ошалелыми глазами только наблюдать за тем, как Рэм снимает с её руки старый казенный и одевает новый, её личный.

— Это не самая последняя модель, чтобы ни у кого не возникало вопросов, откуда он у тебя. Но можно звонить, писать, делать голосовые заметки и локацию он тоже определяет. Свой номер я уже вбил. Сейчас синхронизируем только, — нажимает пару кнопочек на старом и новом и поднимает глаза на девушку, — ну ты чего? — коротко смеётся на её шокированной вид и притягивает к себе, — только не реви. А то буду делать подарки чаще, чтобы отбивала их так же, как меня.

Девушка на его плече судорожно вздыхает.

— У меня ещё не было никого, — шепчет куда-то в его костюм и Рэм напрягается, не веря своим ушам.

Он ни разу в мыслях не допускал того, что Сания — продажная девушка, предлагающее свое тело направо и налево. Но то, в каких условиях она росла, предполагало насилие или другие безвыходные ситуации. А тут…

— Хотела, чтобы у меня оставалось что-то свое, личное, — ещё ниже сгибает голову, прячась теперь на груди.

— Вот и хорошо, — Рэм медленно покачивает ее, похлопывая по спине, — ты большая молодец.

Добравшись до кровати, Сания падает на неё без сил.

Что будет дальше?

Будет ли эта история о большой и чистой любви?

Или это будет история о том, как маленькая в этом огромном мире девочка прокладывает дорогу для таких же, как она?

Или то будет история о самом жёстком провале, таком незаметном для огромного мира, но таком всепоглощающим для маленькой девочке?

Будет ли в этой истории место для настоящей дружбы?

А может будет предательство, разочарование, борьба?

Только наша маленькая девочка крепко спит на своей личной кровати, где её никто не пинает и не мешает развернуться, мечтает о том, как утром примет душ в своей личной ванне, и не задаётся такими странными и такими большими вопросами.

Утро выдается ярким и солнечным. Сания уже стоит перед зеркалом, которое висит на внутренней стороне дверцы шкафа и критически осматривает свой костюм со всех сторон. Он сделан из мягкой кожи, гнется, тянется во все стороны легко и свободно, серого цвета с чёрными вставками. Хорошо сидит по фигуре — не обтягивает, но и мешком не висит. Невысокие сапоги тоже удивительно точно подходят по размеру, что похоже на чудо.

Новые.

И по размеру.

Невероятно.

Ещё раз сверившись с расписанием, Сания берет нужные книжки, встряхивает головой, звякая бусинками, и выходит из комнаты.

Первым делом до начала занятий студенты идут в столовую на завтрак. Это был зал впечатляющих размеров со столиками для двух, четырех и шести человек. Нужно было взять поднос и встать в очередь, где потом из общей кастрюли тебе накладывают еду в тарелку. Можно было выбирать — кашу, яичницы, тосты, но Сания так теряется от того, что ЕДУ МОЖНО ВЫБИРАТЬ, что кивает головой на первое же предложенное. От волнения ест быстро и вылетает на улицу, чувствуя, как не хватает воздуха.

Черт.

Она в лепешку расшибется, но сделает так, чтобы дети смогли учиться. Хотя бы ради возможности выбирать еду. На эмоциях пишет сообщение Рэму.

«Делай заметки, вечером обсудим».

— Эй! Ты! — гомон голосов перекрывает знакомый голос и Сания оборачивается к идущей к ней белобрысой Дорате.

Выпрямляется, берет учебники в одну руку и опускает ее вниз.

За Доратой идут ещё трое парней. Сания старается держаться, но понимает, что лицо вот-вот расплывется от удивления. Парни высокие, мускулистые, что и так выделяет их на общем фоне. Но ещё у них белоснежные, как бумага, волосы и невероятные синие глаза, что делает их, судя по реакции окружающих, кумирами всех девочек номер один. И вряд ли только в стенах Университета. Идут не спеша, так, словно огромный кусок льда врезается в толщу неспокойного океана. Сания старается смотреть только на Дорату, потому что энергетика парней давит так сильно, что от одного их взгляда глаза в глаза хочется позорно бежать.

Дората останавливается напротив, хмуро разглядывая девушку.

— Ты как? Мой брат Аксель, — показывает на одного из парней сзади, но Сания даже не смотрит на него, — целитель.

— Со мной уже все отлично, — она даже подпрыгивает два раза для наглядности, — бывай.

Взмахивает на прощание книгами, разворачивается, не в силах больше выносить внимательно осматривающие её взгляды и делает шаг в сторону, когда её грубо хватают за запястье.

— Подожди…

Вот только рефлекс на такой захват выработан многолетний. Она сильно дергает руку вниз, от чего девушку ведет к земле, тут же приседает и, крутанувшись в пол оборота на пятке, ставит подножку. Дората падает, но тут же подскакивает, зло сверкая глазами.

— Я хотела попросить прощения!

— Принято, — чуть сощурив глаза и ощущая за спиной тепло от трех больших тел, быстрым шагом идёт в аудиторию.

Время раннее, поэтому зал пустой. Сания плюхается на первый же ряд, чувствуя, как ее все ещё потряхивает от произошедшего.

Нет, не от этого.

От трех внимательных ярко-голубых пар глаз. Её как будто разобралии там же, на месте, а собрать забыли.

Постепенно заходят первокурсники, с опаской на неё поглядывая. Рядом никто ни садится, знакомиться не подходит. Но все пристают с вопросами к старосте Стюну, который шёпотом что-то им рассказывает.

Заходит преподаватель в длинной чёрной мантии, пробегает список глазами и быстрым взглядом рассматривает Санию. Недовольно поджимает губы, но занятие начинает без лишних вопросов.