— Так и передать? — смеется Макс.

— Как хочешь.

На вечер дождь усиливается, а потом и вовсе переходит в ливень. Я слоняюсь по комнатам, а мои мысли ходят по кругу, пережевывая одну и ту же тему. Пару часов назад звонил Егор, снова прокручиваю разговор с ним:

— Привет, мам.

— Привет, сыночек. Как ты там? Нравится?

— Да, все как обычно. Две тренировки в день, бассейн, зал. Из развлечений волейбол.

— Интересно, почему футбол — работа, а волейбол — развлечение? — смеюсь.

— Потому что в свободное время и без тренера.

— Прямо, разнообразие.

— Мам… ко мне вчера Алан приезжал…

— Зачем?

— Тебя искал.

— Я с ним поговорю, чтобы тебя не впутывал.

— Вы поругались?

— Это уже не важно.

— Это важно. Когда ты ссорилась с папой, он уезжал из дому и мог даже на ночь не приехать. Помнишь, как ты обожгла руку? Я ему позвонил, а он все равно не приехал?

— Помню. Как это относится к вчерашней ситуации?

— Алан сказал, что у вас разногласия, но это не значит, что он за тебя не переживает. А когда он тебя нашел, позвонил мне, что ты у Тани, чтобы я не волновался.

Вздыхаю:

— Хорошо, сынок. Давай завтра созвонимся.

— Ладно, пока.

Завариваю себе чай, сажусь на подоконник. Дождь барабанит по стеклу, а я сквозь капли смотрю в темноту. Он меня искал. Зачем? Что хотел? Неожиданно темноту разрезает слепящий свет фар, под окна подъезжает черный БМВ. Захаров! Сердце начинает выпрыгивать из груди, я не хочу контактировать с ним, я только немного успокоилась. И совершенно нет желания выяснять отношения.

Открываю дверь. У него мокрые волосы, джинсовка тоже успела взяться мелкими дождевыми пятнами.

— Привет, — голос потухший, выглядит он не лучшим образом, видно, что мало спал. Делает шаг в гостиную и закрывает за собой дверь.

— Привет.

Он снимает куртку, проходит и садится на диван. Я сажусь на кресло напротив. Предчувствую, разговор будет не из приятных.

— Мы вчера не договорили.

— Я услышала, то, что мне нужно знать.

— Нет, то, что тебе нужно знать, ты не услышала. Потому что я это не сказал. Я не отказываюсь от ребенка, и вчера не отказывался. Возможно, я среагировал, как кретин, стал выяснять — «почему произошло» и на задний план ушло — «что произошло». И уж точно я не говорил тебе, чтобы ты не рожала этого ребенка или воспитывала его сама.

— Ты сказал, что я воспользовалась случаем.

— Да. Когда слышишь такие новости, не всегда можешь контролировать себя.

— Ты, по-прежнему, так считаешь?

Алан смотрит на меня взглядом, полным досады, боли и еще чего-то, что я не в состоянии уловить. И я понимаю, что он мне не верит.

— Не веришь мне…

— Это сейчас неважно.

— Нет, это важнее всего. Для меня важно. Ты, правда, думаешь, что я могла так рисковать? Неужели я в твоих глазах настолько безответственная, что беременная села бы в этот злополучный вертолет?

— Поехали, я покажу тебе видео с камер, с какой скоростью ты ехала вчера, а потом поговорим о твоей ответственности.

— Я только из города выезжала быстро, дальше ехала медленно.

— Мне не составит труда достать видео с других участков дороги. Но мне хватило и одного эпизода.

Я замолкаю, разговор заходит в тупик. У нас снова только претензии друг к другу. Лучше бы он не приходил. Алан встает, делает несколько шагов по комнате, подходит к окну. Дождь льет, как из ведра и, кажется, еще больше усугубляет напряжение между нами.

— Давай так, забудем, кто кому не верит, и подумаем о ребенке. Он не виноват, что его родители по каким-то причинам выключили голову и этим дали ему жизнь. Нам нужно расписаться и попробовать наладить отношения.

— Нужно? Кому нужно?

— Ребенку.

Я опускаю голову на ладони. Как же больно. Все получается ровно так, как он говорил. Пользуюсь случаем.

— Я не хочу, чтобы ты со мной расписывался, потому что нужно. Семья — это про желание быть вместе, про любовь, про доверие. Ты мне не веришь. Как ты будешь с этим жить? И как с этим буду жить я?

— Я не знаю, как мы будем жить, но мой ребенок будет носить мою фамилию, и жить в моем доме.

— Алан, я очень устала. Не хочу продолжать этот разговор. Правда…я хочу побыть одна.

Он долго смотрит на меня, как будто пытается просканировать, потом подходит ко мне, берет мою руку и кладет туда сережку…мою.

— Хорошо. Завтра я приеду после работы и все обсудим, — надевает куртку и выходит.

Касаюсь рукой уха — на мне только одна сережка. Я этого даже не заметила за сутки. Наверное, в офисе потеряла.

Слышу звук отъезжающей машины, а потом меня накрывает безнадежная тишина. Он хочет дать ребенку фамилию и дом, и ни слова о любви и заботе…Кладу руку на живот, и мне вдруг становится так жалко маленькое чудо, которое поселилось во мне. Он стал между нами камнем преткновения и, вместо того, чтобы его любить и ждать, мы осыпаем друг друга взаимными упреками.

— Малыш! Прости меня, я тебе так и не сказала: я тебя очень люблю.

Вика

Утро после дождя выдалось прохладное, но солнечное. На работе я немного отвлеклась, пришлось решать много всяких мелочей, и рутина затянула. На какое-то время мне даже показалось, что у меня не так все плохо.

Из рабочего состояния меня выдергивает звонок Игоря.

— Привет, я в Москве. Когда сможешь приехать?

— Привет. У меня работы много. Я скину тебе контакты местного нотариуса, договаривайся и приезжай сюда.

— Хорошо.

Позже он присылает смс, что сделка назначена сегодня на 16.00. Надо же! Компания Захарова работает с этим нотариусом много лет, и я точно знаю, что у нее плотная запись. Как он смог на сегодня договориться? Есть, конечно, у Игоря такие способности, не отнимешь.

Собираясь, обнаруживаю, то при встрече мне хочется произвести впечатление. После того, как я подала на развод, собрала вещи и уехала, он по телефону мне сказал, что даже, если я буду валяться у него в ногах и умолять принять обратно, потому что мне жрать нечего, он выкинет меня как подзаборную собаку.

Мы не виделись больше полугода. В последний раз общались пять минут, когда он заехал забрать Егора погулять, будучи по делам в Москве. Поэтому, хочу выглядеть на все сто. Вика, детский сад! Тем не менее, выбираю строгое коктейльное платье красного цвета, мне его купил Алан в Сочи, туфли на каблуках. Делаю замысловатую прическу, вытаскиваю пару прядей, наношу неброский макияж на глаза, а губы крашу красной помадой в тон платью. Вот видишь, Вишняков, выжила я без твоих денег и без тебя!

Подъезжая к нотариусу, узнаю машину Игоря. Он стоит с водительской стороны, рядом с ним молодой мужчина — качок, по виду похож на братка из криминальных сериалов. Когда я выхожу из машины, у бывшего пропадает дар речи, глаза округляются. Он переводит взгляд с меня на машину и обратно. Отлично! Именно на такую реакцию я и рассчитывала.

— Здравствуйте, — говорю я.

Игорь приходит в себя и выдает свою фирменную ухмылку.

— Значит, Порше — не шутка. Молодец, растешь! Папика себе завела?

— У меня мало времени, давай решим вопрос и разъедемся.

— С удовольствием.

Мы проходим в помещение, нас встречает секретарь:

— Добрый день. Илона Владимировна ждет вас. Договор я уже сделала, он у нее.

Мы проходим в кабинет, Игорь с покупателем садятся напротив меня за столом. Нам раздают образцы договора для ознакомления. Внимательно читаю, чтобы не подписать что-нибудь кроме заявленного, с Вишняковым все может быть. Они тоже пролистывают, но не вчитываются. У Игоря звонит телефон, он берет трубку, и я слышу молодой женский голос:

— Зай, ну что там у тебя?

— Все нормально, — отвечает он — у нотариуса уже.

— Сколько мне еще ждать, я тут два часа уже торчу?

— Подожди, — говорит ей Игорь и выходит в коридор, понимая, что все слышат их разговор.

Я продолжаю читать, удивляюсь заниженной стоимости объекта. Перечитываю снова. В это время покупатель набирает кого-то: