— Я не ас в этом деле… — я заметил, но мне все равно. Мне понравилось.

— Мы обязательно это исправим, — не узнаю свой голос, я в тумане.

Вика возбуждена не меньше моего, она касается губами моей груди, проходится языком по соску, я дурею. Почему так? Может, потому что нельзя? Сейчас нельзя! Понимаю, но не могу остановиться.

Сажусь на кровать, усаживаю ее сверху на член, она стонет мне в рот, обнимает за шею.

— Двигайся сама, только аккуратно, — обвиваю ее рукой за талию, не даю резко двигаться. Она, все равно, набирает темп, стонет, извивается. Языком проходится от моей скулы до уха, перестает двигаться и вводит язык мне в ушную раковину.

— Бл**дь! — сжимаю ее ягодицу, зарываюсь в волосы лицом — Вишенка…Моя сладкая…

Укладываю ее на спину, переворачиваю синяком на бедре к себе, наклоняюсь и легонько прохожу языком. Она замирает, смотрит, следит за каждым моим движением. В ее серо-голубых глазах я вижу безграничную нежность, безумную преданность и что-то еще, что не могу объяснить. Я подтягиваю ее к себе, вхожу и медленно осторожными толчками заполняю ее до максимума. Стараюсь, очень стараюсь сделать это нежно, Вика мычит от удовольствия, но ее тело просит большего — ускоряюсь, еще ускоряюсь, она судорожно вздыхает, держится за мою спину, потом ее руки опускаются ниже, ногти впиваются мне в поясницу, и ее движения навстречу подводят меня к краю.

— Аааа! Алааан, о Боже!

— Кончай, детка, давай!

И она кричит. Выгибается дугой, рукой сминает простынь. Я изливаюсь в нее, капли моего пота капают ей на грудь, я выхожу, и у меня темнеет в глазах, чувствую легкое головокружение. Я в ауте.

Когда прихожу в себя, понимаю, что более несерьезного поступка и придумать нельзя в данной ситуации. Откидываю прядь волос с ее лица, она открывает глаза.

— Я привез тебя к себе, чтобы ты соблюдала покой, не занималась домашней работой, чтобы быстрее пришла в норму. Что ты творишь, Вик? Я не смогу себя контролировать, если ты будешь меня провоцировать. Чувствую себя животным.

— А может, у меня свои методы прихода в норму? Мне сейчас так хорошо, ты даже не представляешь.

— Очень даже представляю, но рисковать здоровьем мы больше не будем.

Она вздыхает, понимает, что я прав, но вижу, что не достучался, она снова это сделает при первой же возможности.

— Алан, мне нужны мои вещи. У меня даже трусов сменных нет.

— Ты без трусов мне нравишься больше.

— Алан, я серьезно.

Смотрю на часы:

— Через двадцать минут из ресторана привезут обед. Пообедаем, и я тебя отвезу, возьмешь все необходимое.

— Отлично, спасибо!

— А, чуть не забыл, — иду в кабинет, там оставил новый Айфон, который купил Вике, вместо разбитого. Возвращаюсь, отдаю:

— Пользуйся.

Она видит коробку, зависает. Открывает, рассматривает:

— Последний…Круто! Спасибо! Тянется ко мне, чмокает в щеку и возвращается к телефону, крутит его как игрушку, счастливая. Я смотрю, и по телу медленно разливается тихое счастье, только мое, даже Вика о нем не догадывается.

Вика

Сегодня Миша отмечает День рождения. Мы с Аланом приглашены вместе. Эта мысль со вчерашнего дня будоражит мне мозг. Там будут его родители, и я не знаю как себя вести. Прийти в качестве любовницы в круг его семьи и чувствовать при этом себя комфортно, у меня вряд ли получится. А то, что я его любовница знают уже все. Город не большой, я пять дней жила в его доме. Соседи видели, как мы приезжали, уезжали. Даже в отеле, когда Алан привез меня за вещами, несколько сотрудников здоровались с нами, косясь на мой внешний вид, но, не задавая вопросов. Я же с Захаровым, ни у кого нет желания нарваться на его реакцию, я понимаю их, сама еще недавно его боялась. В первый же мой рабочий день после аварии пришла Ольга:

— Виктория Сергеевна, я хотела поговорить.

— Слушаю.

— Я вам рассказывала про Алана Сергеевича тогда… Это просто пересказ слухов, мне даже неудобно сейчас…Если он узнает…

— Оля, если вы думаете, что я дальше понесу эти слухи от вашего имени, то вы ошибаетесь. Я вам пообещала, что это между нами, а я всегда выполняю свои обещания.

— Спасибо.

— И вам спасибо, что подстраховали, пока меня не было, — Ольга выполняла поручения от моего имени в отеле, пока я отсутствовала — Вы отлично справились. Очень важно иметь человека, на которого в подобных случаях можно рассчитывать.

— Я очень рада, что смогла вам помочь. Здесь, когда узнали про аварию, все за вас сильно переживали. Всем нравится с вами работать, вас любит коллектив.

— Спасибо. Я, правда, тронута.

Проблема что надеть исчезла, я приготовила второй наряд, который мне купил Алан, а вот куча других образовалось. А что, если его родители против, чтобы он приводил своих женщин без статуса в семью или просто будут осуждающе на меня смотреть? Они тоже, я уверенна, знают, что я жила у него. Влияния они, конечно, на него не имеют, он сам себе Боженька, а вот мнение обо всем этом, наверняка имеют и для меня оно очень важно. Мне очень нравится семья Захаровых, они дружные, человечные, настоящие, и я не хочу выглядеть в их глазах недостойно. Черт, почему там, где Захаров, вечные сложности?

После того единственного секса в доме Алана, он больше не спал со мной на одной кровати, уходил на ночь в другую комнату. Спорить с ним бесполезно, поэтому я наслаждалась другими вещами. Готовила ему завтрак, встречала с работы. На обед он тоже приезжал домой. Каждый день обед и ужин нам привозили из ресторана, мне оставалось только накрыть на стол. Ужинали мы на террасе, потом засиживались допоздна, Алан рассказывал истории из своей жизни, а сидела как в кинотеатре, книги можно писать по мотивам этих историй. Еще я обнаружила, что одна из горничных «Голдена» подрабатывает вне смен в отеле, горничной в доме Захарова. Когда она пришла делать уборку и увидела меня, у нее отняло дар речи. Представляю, как она это смаковала, среди остальных горничных отеля. Поэтому я понимаю, что слухи о нас перешли в разряд последних новостей.

Алан заезжает за мной, когда уже темнеет, и мы едем в «Анети».

— У тебя не видно синяков и ссадин на лице, — говорит он — Это грим или они прошли?

— Визажист нанесла плотный тональный, но и без него уже не так страшно, как было.

Он долго и пристально рассматривает меня

— Что не так? — спрашиваю.

— Все так.

— Почему ты так смотришь?

— Нравится на тебя смотреть.

— Алан… я переживаю, как твои родители на меня отреагируют.

— Что за бред? Как они должны на тебя отреагировать?

— Ты часто приводишь любовниц на семейные праздники?

— Вообще никогда.

— Вот из-за этого и переживаю.

— Вика, мои родители не лезут в мои отношения. Они однажды попытались и ни к чему хорошему это не привело. Больше я не позволяю нарушать эти границы.

— Ты о своем браке сейчас? — Алан поворачивает на меня голову, выдерживает пару секунд.

— Да. Но я не хочу об этом говорить. Расслабься, я тебя не на смотрины везу. И у меня нормальные родители, с понятиями.

Когда мы заходим в кафе, и проходим мимо столиков в банкетный зал, в проходе сталкиваемся с девушкой.

— О, Алан, привет, — на ее лице видна смена настроения в лучшую сторону.

— Привет.

— Я уж думала и не увидимся, неделю как в городе, а поймать тебя невозможно. Вот вспомнила, что у Миши день рождения, подумала, что вы будете здесь сегодня.

— Меня Оксана зовут, — обращается девушка ко мне. Не назвать ее красивой, но довольно симпатичная, темно-русые волосы, яркие зеленые глаза, отличная фигура.

— Вика.

— Очень приятно, — ведет она себя дружелюбно, но взгляды, которые посылает Алану, говорят о том, что ее обаяние распространяется только на него. Она мне не нравится, с первого слова.

— Мы пройдем? — говорит ей Алан. Она отступает.

— Еще увидимся.

Всегда удивлялась таким женщинам. Ее абсолютно, не смущает, что он с другой, что не настроен с ней общаться. Ей, даже, все равно, как она при этом выглядит. Такие и добиваются своего, потому что не задумываются, не анализируют себя. Наверное, так легче жить.