— Тань, давай я потом тебе перезвоню?

— Оки. Жду с нетерпением.

Все происходящее кажется нереальным. Может, я сплю? Но звук выпрыгнувших из тостера гренок напоминает мне, что все реально и мой пустой урчащий желудок тому подтверждение. Вынимаю их и раскладываю на тарелки с омлетом и ветчиной, по звуку дверей слышу, что Алан возвращается из бассейна.

— Что тут так вкусно пахнет? — он в черном халате, влажные взлохмаченные волосы отливают в свете дня. Любуюсь и млею: такой красивый, родной, такой домашний.

— Доброе утро.

— Доброе утро. Классная рубашка, — говорит с улыбкой.

Подходит ко мне, осторожно обнимает за талию и нежно целует.

— Как ты?

— Нормально. Будешь завтракать?

— Буду, — садится за стол — сто лет не завтракал.

— Это как?

— Вот так. Утром пью кофе и еду на работу.

— Завтракать нужно обязательно, чтобы запастись энергией на день.

— Ну, значит, сегодня, я буду полон энергии, — улыбается.

Мы принимаемся за еду. Я собираюсь с мыслями, мне нужно ему сказать…

— Алан…я с Таней разговаривала. Ты заплатил мой долг…спасибо большое.

— Почему ты мне не сказала?

— Как ты себе это представляешь? «Алан, я разбила машину, заплати за то, чего нет»?

— Машины нет, а долг есть, а долги нужно отдавать.

— Я бы отдала со временем.

— Лет за пять? Эта машина быстрее придет в негодность, ей десяток лет. Вик, закрыли эту тему. Есть у тебя еще проблемы, о которых я не знаю?

— Да, — киваю головой. Алан изображает на лице внимание.

Поднимаю рубашку и показываю на левом бедре огромный синяк:

— Очень много проблем доставляет. Поцелуешь?

Он начинает громко и заразительно смеяться:

— Залижу. — его смех сводит с ума, улыбка с красивыми белыми зубами гипнотизирует. Я не могу поверить, что я в его доме, на его кухне, кормлю его завтраком и этот мужчина сейчас только мой.

Я машинально облизываю губы. Алан зависает на них:

— Вишенка, не делай так, — небо в его глазах темнеет, зрачки расширяются.

— А то что? — поддразниваю я.

— А то я трахну тебя прямо здесь, а потом буду себя корить, что я мудак, потому что нельзя трахать женщину с сотрясением.

Пока мы пьем кофе, болтаем о всякой ерунде, Алан доволен, что я больше не скулю. Видимо, это облегчает ему общение со мной.

На столе звонит его телефон, он нажимает ответить:

— Сейчас выйду.

— Я ненадолго, — говорит мне и выходит на улицу. Через окно вижу машину Макса.

Пока его нет, перезваниваю Свете.

— Алло!

— Привет, извини, вчера не смогла взять трубку.

— Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо, если не считать синяков и ссадин.

— Я сегодня заезжала к Паше на автобазу, туда вчера привезли твою машину. Я когда увидела, в каком она состоянии, мне стало дурно. Это чудо, что ты цела.

— Да уж, до сих пор не верится.

— Я сейчас к тебе приеду. Ты дома?

— Я у Алана…

— Где? У Алана? Дома? — Света удивлена так, что мне становится неловко.

— Да.

— Значит, туда сейчас приеду.

Мне немного не по себе, я не знаю, как на этот визит отреагирует Алан. Наверное, нужно было попросить его отвезти меня домой. И еще до меня доходит, что, кроме рубашки, мне не в чем встречать подругу. Та еще ситуация.

Чтобы занять себя чем-то, мою посуду, протираю стол, расставляю все по местам.

Минут через двадцать заходят Света с Аланом.

— К тебе гости, — говорит он. Вроде, не сердится.

— Привет, подруга обнимает меня, потом рассматривает лицо, машет обескураженно головой.

— Страшно было?

— Страшно.

— Главное, что все уже позади, — ставит на стол пакет с гостинцами.

— Кофе будешь? — предлагаю я.

— Обязательно!

Я смотрю на Алана он посмеивается над нашей дурацкой болтовней.

— На улице сегодня отменная погода, можно перенести фуршет на террасу, — говорит он.

— Пожалуй, так и сделаем, — улыбаюсь я в ответ.

— Мне нужно в город, вернусь через час. А после кофе настоятельно рекомендую назначенный постельный режим!

Он уходит переодеться, а мы накрываем стол на террасе. Кофе, коробка «Рафаэлло» и фрукты — идеально!

Погода и правда отличная, навес закрывает нас от лучей, мы разливаем напиток по чашкам.

— Значит, говоришь, ничего, кроме того, что он весь вечер на тебя смотрел? — Света говорит не с укором, а скорее с сожалением, что так и не уберегла меня от своего брата.

— С того времени многое произошло.

— Это я уже поняла. Мы вчера повздорили из-за тебя. Мне не понравился его настрой. Но уже сегодня я ничего не понимаю. Что между вами происходит?

— Алан называет это просто сексом.

— А Алан тебе не сказал, что он никогда никого не приводил в свой дом? Секс у него, обычно в других местах, например в «Мустанге», да где угодно, только не здесь. В его личное пространство женщинам попасть до сих пор не удавалось.

— Я не знаю, Свет… Мне хочется верить, что у него что-то большее ко мне. Но это всего лишь мои желания.

— Ты его любишь?

Киваю головой. Ко мне приходит понимание, что поблажки Алана и его нестандартное ко мне отношение только больше затягивает меня в этот водоворот. Я привыкаю, считаю его своим, а по сути, он предложил мне только секс. Хотя, мои вещи, украшения и покрытые одним махом долги — как это все расценивать? Не слишком ли для любовницы? Или он и на других так тратится?

— Моя машина, я купила ее в рассрочку. Заплатила за нее только один раз, — у Светы округляются глаза, в них появляется ужас — вчера Алан заплатил полностью этот долг.

— А вот это уже совсем интересно! Сегодня я увидела заботу о тебе, а это совсем не про брата. Знаешь, я бы очень хотела, чтобы у вас получилось. Но я психолог, и не верю в чудеса. Если ты сможешь вытащить из него на поверхность хоть какие-то остатки чувств, то я признаю, что сила женщины в ее слабости.

Алан

В городе приходится задержаться, когда приезжаю домой, Светы уже нет. Захожу в спальню, Вика свернулась калачиком и спит. Приседаю возле кровати на корточки, рассматриваю. Черные длинные ресницы время от времени подрагивают, идеальной формы губы немного приоткрыты, идеальная кожа, красивые скулы, ее даже ссадины не портят — красивая…Тихонько, чтобы не разбудить, переодеваюсь и выхожу из комнаты.

Делаю пару звонков, просматриваю письма на почте. Через пол часа на дисплее высвечивается смс:

— Ты где?

— Ты соскучилась?

— Очень.

Захожу в комнату, Вика расчесывается перед зеркалом.

— Ты давно дома?

— Не очень, ты спала, не стал тебя будить. Как твоя голова?

— Вполне себе нормально, я думала, будет хуже. Вчера была немыслимая боль.

— Значит нужно больше лежать.

— Я не хочу лежать, — она облизывает губы.

— Ты что, специально это делаешь?

— Скорее, подсознательно, — улыбается, а мне становится крайне тяжело себя сдерживать. Она снова в моей футболке, я понимаю, что под ней ничего нет. Ткань обтягивает соски, она стоит передо мной босиком. На это невозможно спокойно смотреть. Вика опускает глаза и видит, что происходит у меня в штанах. Затем делает ко мне шаг, снимает мою майку, стягивает вниз шорты, приседает на корточки, берет рукой член и облизывает его губами. Твою мать! Внутри у меня вспыхивает пламя, разливаясь по телу мелкими горячими мурашками. Она смыкает губы на головке и начинает двигать головой. Я не дышу, я боюсь даже пошевелиться. Ее нельзя трогать, ей нужен покой, что она вытворяет? Но я уже не контролирую ничего, меня бомбит, Вика поднимает на меня глаза, и я срываюсь с тормозов. Запускаю руку в волосы, фиксирую голову и начинаю двигаться, до упора, но не жестко, она задыхается от моего напора. Я выхожу, снова размыкаю головкой губы и толкаюсь не быстро, но глубоко. Вика смотрит на меня молящими о пощаде глазами. Поднимаю ее, впечатываюсь в губы, целую, целую, целую. Никого столько не целовал, не ощущал кайфа, ее готов часами, ее губы как наркотик. Отрывается от меня: