— Папа, я не знаю, что делать. Мне нравится розовое и белое. Какое покупать?

— Оба, — улыбается Алан, и я вспоминаю наш первый с ним поход в бутик.

— Я так и думала, что ты так скажешь.

— Зачем тогда кокетничала?

Обожаю смотреть, как они общаются. Лиза вьет веревки из Захарова, а ей всего четыре года. Что же будет дальше?

Мы расплачиваемся и выходим.

— Все, домой? — спрашивает Алан. У него в руках куча пакетов с покупками, он тоже устал, сегодня у них был последний рабочий день, пришлось подогнать все хвосты.

— Да, — говорю — больше нет сил.

— У меня ножки болят, — останавливается Лиза и смотрит на папу.

— Лиза, у папы все руки заняты, давай уже до машины дойдем. — прошу я.

— Ну, я устала, очень…

Алан берет все пакеты в одну руку, другой поднимает ее. Лиза обнимает его за шею, он целует ее в нос, и мы идем на паркинг. Эта сладкая парочка, похожая друг на друга как две капли воды, вызывает во мне умиление и бесконечную любовь. Сейчас мне кажется, что до них у меня была не жизнь, а черновик и только теперь она наполнилась глубоким содержанием.

По дороге домой наш ребенок засыпает без задних ног в детском кресле.

— Смотри, какой снегопад пускается, — говорит Алан, нужно быстрее выбираться, сейчас Москва встанет.

— Чувствую, тебе завтра лепить снеговика, — улыбаюсь.

— Да, я тебе еще не сказал, что поступил заказ нарядить дом в гирлянду, чтобы он светился издалека, а то Дед Мороз не увидит.

— Хм… может легче Деду Морозу очки купить?

Мы смеемся, выезжаем на трассу и ускоряемся, благополучно выехав из города.

Вечером, как и договаривались, приезжает Миша.

— Миишаа! — Лиза, увидев его на пороге, летит на всех парах и запрыгивает на руки.

— Привет, принцесса. Ну что едем к бабушке с дедом?

— Да, я готова.

— Отлично! Бабушка испекла твой любимый пирог. Кстати, мама всех на Новый год у нас собирает, вы в курсе?

— Да, позавчера еще звонила и сегодня контрольный, — улыбается Алан.

— Как там Мила, токсикоз прошел? — спрашиваю я.

— Вроде, прошел, — Миша закатывает глаза. Я думал, с ума сойду.

— Нет, брат, с ума ты сойдешь, когда после бессонной ночи, нужно будет на работу вставать, — со знанием дела говорит мой муж.

Я одеваю Лизу, и он выходит их провожать за ворота. На столике в гостиной вибрирует мой телефон.

— Да, сынок.

— Привет, мам. У меня новости.

— Давай.

— Я сегодня был у спортивного директора. После Нового года со мной подпишут профессиональный контракт. На три года.

К горлу подступает комок, слезы, мимо воли, заволакивают глаза.

— Поздравляю! Я безумно рада. Горжусь тобой!

— Спасибо.

— Ты на Новый год к нам?

— Да. С друзьями решили первого отметить.

— Отлично! Ждем тебя.

— Знаешь, что мне Лиза заказала на праздник?

— Что?

— Собаку, — слышу, Егор смеется.

— Игрушку?

— Нет, мам, живую.

— О, Боже! Алан не разрешит в доме собаку.

— Алан Лизе и слона разрешит. — похоже Егора ситуация забавляет. А у меня шок. Это же на мою голову — Ладно, мамуль, отключаюсь, нужно бежать.

Кладу трубку, и снова подкатываются непрошеные слезы. Даже не верится, что у меня уже такой взрослый самостоятельный сын, красивый накачанный парень, знающий себе цену, добившийся всего своим трудом. Многое он перенял от Алана, особенно — никогда, ни при каких обстоятельствах не сдаваться. Это помогло ему и в спорте и в жизни. В прошлом году он поступил в вуз на заочное отделение, а теперь вот контракт. Значит, теперь есть и любимая работа.

Отправляюсь в душ, с желанием расслабиться и провести приятный вечер. Мы не так часто остаемся одни и оба дорожим этими минутами. У меня работа в «Голдене», Алан вообще весь в новых проектах. Постоянно пропадает на работе. Сейчас он строит новый аквапарк, и это строительство совершенно не оставляет ему свободного времени. Дергают даже после работы. Поэтому я радуюсь, что новогодние праздники подарят нам недельный перерыв. В отеле вместо себя я оставила на праздники Ольгу, буду просто наслаждаться семьей и отдыхать.

После душа обнаруживаю, что в нашей спальне пусто. Выхожу в гостиную, свет потушен, Алан разжег камин и подкидывает туда дрова. Возле камина мы постелили теплый мягкий ковер, это теперь наше любимое место в доме.

Рядом на полу стоит разнос, на нем бутылка вина, два бокала и тарелка с орехами, клубникой и криво нарезанным апельсином. Алан замечает меня, я улыбаюсь, глядя на апельсин.

— Зато от души, — говорит он, и я киваю.

Он опускается на коврик, наливает вино:

— Поговорим?

— Поговорим, — я сажусь рядом, беру у него бокал.

— Ты уже придумала, что хочешь на Новый год?

— Присмотрела кое-что в ювелирном.

— Значит, завтра вечером прокатимся туда.

— А ты?

— Придумал…только сразу не бунтуй…

— Не томи.

— Я хочу сына.

Мои глаза увеличиваются, к лицу приливает кровь. Захаров видит мою реакцию:

— Ты же сама спросила. Я ответил, честно…

Надпиваю вино, ставлю бокал:

— До праздника осталось два дня. Ты как себе это представляешь?

— Я подожду. Пусть будет не к Новому году, а в Новом году.

Он подсаживается ближе, берет ягоду и кладет мне в рот:

— Так как?

— Ну, ты же знаешь, что я не умею тебе отказывать.

— И я безумно этому рад.

Алан тянет за пояс моего халата, тот распахивается, снимает и укладывает меня на спину. Нависает, ловит мои губы и по-хозяйски входит языком в мой рот. Мурашки восторга пробегают внизу живота, я обнимаю его за спину. Он опускается и прокладывает влажную дорожку по шее к груди. Возбуждение накрывает нас жаром, мы закипаем, издаем страстные звуки. Алан опускает руку и вводит в меня два пальца.

— О, даа!!!

— Люблю тебя, Вишенка, — хрипит Захаров.

— И я тебя, очень.

Он двигает пальцами, выписывает внутри невероятные пируэты, а я теряю реальность. Только он может вызвать у меня такой шквал эмоций. Я сжимаю его ствол и провожу рукой, Алан взвывает, припадает к моей груди и засасывает сосок. Вспышки яркого пламени врезаются мне в мозг, мне жарко, чудесно, восхитительно. Наши ласки становятся более откровенными и страстными, мы часто и громко стонем. Наши звуки эхом раздаются по гостиной и распаляют нас еще сильнее.

Алан приподнимается на локти, я обвиваю его ногами и принимаю. Он двигается властно, стремительно, ненасытно, я беспорядочно стону, перехожу в крик, он тоже. Затем резко останавливается, выходит:

— Сядь сверху, — голос хриплый, возбужденный.

Я опускаюсь, двигаюсь, он помогает мне руками, держась за бедра. Ураган чувств и ощущений разлетается по всему телу.

— Вика, открой глаза, посмотри на меня.

Я открываю, в его синеве вижу дикую похоть, я снова двигаюсь, кайфую, тону, задыхаюсь, я почти у края, но он ссаживает меня, переворачивает на колени, я прогибаюсь в вожделенном предвкушении и он врывается, подтягивает меня к себе и переходит на ускоренные обороты. Под страстные звуки и бурные эмоции, мы несемся, навстречу оргазму и наконец, взрываемся и улетаем за пределы земных ощущений.

Алан лежит на спине и рассматривает меня ленивым взглядом. Я ложусь ему на плечо, кладу руку на грудь, он обнимает.

— Помнишь, ты раньше мне все время говорил, что ты не подарок.

— Угу.

— Ты был не прав. Ты подарок. Я даже не знаю, чем я заслужила, что Бог мне тебя подарил.

— Знаешь, почему Он подарил меня именно тебе?

— Почему?

— Потому что, до тебя никто не знал, как таким подарком пользоваться, инструкцию не приложили. И только ты нашла нужные кнопки и рычаги и привела меня в действие.

— Наверное, как-то случайно получилось.

— Ничего не бывает случайно, теперь я уж точно это знаю.

Конец