Приехав к дому, я поприветствовала всех и прошла в комнату, чтобы переодеться. Стены дома теперь казались ещё более мрачными и, давя своей внутренней пустотой, лишали меня кислорода. В дверь постучали и, как только я позволила стучавшему войти, в комнате появился Альберт. Я сразу заметила ссадины на его лице и, встревожившись, подошла к нему.

— Что с тобой? — поинтересовалась, разглядывая раны.

Они были небольшими и не особо заметными. Но они были, и мне стало не по себе.

И пусть он мне безразличен, как мужчина, но человечность никто не отменял.

— Весело отдохнул, — коснулся царапин у виска и усмехнулся. — Как провела дни?

— Неплохо, спасибо.

Он улыбнулся и, с непривычной для него заинтересованностью, разглядывал меня.

— Альберт, а можно мне сегодня поехать с ночёвкой в родительский дом? Побуду немного с мамой, пока папа не вернётся, — решила воспользоваться моментом и была полностью уверенна, что он даст положительный ответ.

— А может хотя бы немного побудешь дома? Я хоть и гуляю по ночам, но спать всегда возвращаюсь сюда, — вымолвил с непривычной для него строгостью.

— Но я ведь буду у родителей, а не в клубах и ресторанах.

— У меня пару дней выходных. Давай проведём их вместе? — поинтересовался, подойдя поближе и коснувшись рукой моей ладони.

Сердце пало к полу и я, рефлекторно отдёрнув руку, отошла на шаг назад, испугавшись подобного поведения мужчины.

«Альберт, приди в себя, ты выбрал самое неудачное время.» — судорожно молвил разум.

«Для него никогда не было этого удачного времени» — констатировало сердце.

— Прости, если испугал тебя.

Он смотрел на меня удивлённо и, бродя взглядом в моих глазах, искал ответы на вопросы, которые не посмел задать вслух.

— Оставишь меня одну? — не желала даже обсуждать происходящее. — Мне нужно переодеться.

— Ответь мне только на один вопрос, ладно?

Я лишь кивнула ему в ответ и прошла к тумбе, где лежала заколка, чтобы собрать волосы к ужину.

— Почему от тебя пахнет мужскими духами?

Его слова заставили мои руки замереть в воздухе, а сердце забиться в бешеном ритме.

— Наверное это от Сандры, — взволнованно улыбнулась, развернувшись к нему лицом. — Пока Арсена нет дома, она постоянно душится его духами.

Никогда не думала, что мне придётся искусно врать, чтобы скрыть свои "скелеты в шкафу". Его улыбнули мои слова, а после, кивнув мне на прощание, он вышел из комнаты. А меня всю затрясло от страха. Я не хотела, чтобы всё открылось раньше времени, ведь тогда на имя отца пал бы позор.

Позже, мы все собрались за роскошным столом, где я сидела рядом с любимой мамой, улыбка которой действовала на меня зеркальным образом.

К середине вечера, мне пришло сообщение от Давида:

— Все хорошо, любимая?

Я расплылась в улыбке, читая последнее слово и вспоминая его бархатный голос.

— Да, родной. Безумно хочу к тебе, — ответила незамедлительно.

— Приезжай. Хочу, чтобы аромат твоего тела вечно витал в моем доме.

— Скоро, совсем скоро. Что нам эти пару дней, если впереди у нас целая жизнь, проведённая вместе?

— Главное, не выкрасть тебя за эти дни.

— Держите себя в руках, Давид Эдуардович! На этот раз я не сойду с пути и сообщу всем о разводе!

Мама пробыла у нас очень долго, а после, отказавшись от моего предложения остаться на ночь у нас, уехала домой. А я поспешила запереться в комнате и уснуть.

Пару дней, я не выходила из комнаты, притворяясь больной. Не хотела общаться ни с кем, тем более, с Альбертом. Он, как мне сообщала помощница, с самого утра уезжал куда-то очень взвинченный. А по вечерам, возвращаясь домой, пытался пообщаться со мной. Но я, ссылаясь на недомогания, делала вид, что ложусь спать, не желая поддерживать, вдруг вспыхнувший, интерес Альберта ко мне.

Последний день перед возвращением отца, я стала чувствовать себя очень плохо. Душевно плохо, тревожно. Давид не отвечал на сообщения. Звонила ему на мобильный, но раз за разом слышала, как женщина голосом робота сообщает мне, что абонент временно недоступен. Домашний не отвечал. Ничто не отвечало.

И это все было на него не похоже, ведь до этого дня, мы постоянно были на связи. И все было хорошо. Я не находила себе места. Звонила Сандре, но ни она, ни Арсен не знали где он, и сами не могли до него дозвониться. Звонила Марте, которая так же была не в курсе того, где же её друг.

Я старалась держать себя под контролем и не паниковать, но чувство страха начинало просачиваться в каждую клетку моей души. Весь день я не могла найти себе место, изводя себя разными мыслями. А к вечеру приехали Альберт с Артёмом, который хотел забрать машину, находящуюся у меня уже неделю.

Они оба заметили моё состояние. И если Артём знал причину, то для Альберта глаз была скрыта истина. Он отвёл меня в сторону, чтобы поговорить:

— Скажи честно, ты ведёшь себя так, потому что я не разрешил тебе ехать к родителям?

— Д-да, — решила воспользоваться моментом.

— Когда вернёшься обратно? — поинтересовался устало.

— Ты отпускаешь меня? — взглянула на него с надеждой.

— Куда мне деваться, когда ты сама не своя? — повёл руками. — Езжай с Артёмом.

— Спасибо, — обрадовалась и поспешила к лестнице, ведущей в мою комнату.

— А ты так и не ответила, когда вернёшься, — сказал, усмехнувшись, будто бы не ожидая моего ответа.

— Я сообщу тебе попозже6 — вымолвила торопливо и, не желая больше медлить, поспешила к комнате.

Быстро собравшись, попрощалась со всеми и вышла на улицу, где меня уже ждала заведенная машина, за рулём которой сидел Артём.

— Едем к Давиду, — проговорила нервно, как только захлопнула за собой дверь.

— Я уже понял, — сдержано ответил друг и стал незамедлительно выезжать со двора.

Мы ехали молча около получаса. И с каждой минутой, Артем, по непонятным мне причинам, становился все более напряжённым и взвинченным. И это нагнетало и так уже раскалённые мои чувства.

Вдруг, нас стал ослеплять яркий свет фонарей и стали слышаться скрипучие звуки шин.

— Амели, пристегнись, — прокричал Артём, пытаясь развернуть машину.

Но не дав мне даже среагировать, отпустил руль и бросился прикрывать меня всем своим телом. И в следующую секунду, я почувствовала мощнейший удар по нашей машине.

— Давид. Наше время —

«Если кто-то и видит Амели, то только в компании со своим муженьком, который, не отпуская, держит её за руку» — усмешка Марты в конце нашего разговора отлично сказывается на моих нервах.

Сбрасываю вызов и прохожу к стене. Сверлю её взглядом, а после наношу резкий удар кулаком по ней. Нахожу в этом единственное своё успокоение.

Не так я видел наше будущее с Амели. И не предполагал даже, что когда-нибудь, осознанно, смотря прямо в глаза, смогу разбить ей сердце. Не допускал мысли, что вновь отпущу её, самолично вручая её в руки Альберту.

— СУКА! — рычу на всё происходящее вокруг и наношу очередной удар, оставляя кровавое пятно на стене.

Чем больше крови вижу на костяшках, тем легче становится на душе. А мысли мои неосознанно поддаются воспоминаниям о дне, когда я впервые встретил её:

Грация и мягкость её движений покорили меня с первых секунд. И я пол вечера наблюдал за ней в попытке поймать удобный момент, чтобы заговорить с ней. Особенность этой девушки не позволяла мне подойти к ней так, как я бездумно подходил к другим. В ней было благородство, которое незримо возвышало ее над остальными. И не уловить это мог лишь глупец или незрячий.

И я не ошибся, отметив её особенность, ведь она была единственной, кто в этот вечер заметила редкое явление в нашем городе — небо, усыпанное десятком тысяч звёзд. И пока другие молодые девушки были заняты привлечением мужского внимания, она молча, держа бокал в руках, наблюдала за звёздами через панорамные двери ресторана.

И, когда она решилась пройти через эти двери на балкон, я последовал за ней. Моего появления девушка не заметила, полностью поглощенная звездами. Это позволило мне так бестактно и бесцеремонно изучать ее. И я не спешил. Гибкий силуэт и плавные линии тела кричали о нежности и какой-то неземной хрупкости. Лёгкая укладка волос, что при малейшем ветре оголяла линию шеи, казалась пыткой для меня. Приятной, сногсшибательной пыткой. Смешно, что незнакомка вызывала во мне такие эмоции.