Я молчала, потеряв дар речи от его слов.

Каждое его слово заставляло меня жадно хватать воздух, чтобы не задохнуться от переизбытка нахлынувших эмоций.

— Амели? Ты слышишь меня? — тихо произнёс мужчина, приведя меня в чувство.

— Да. Просто я смущена твоим словам, — искренне призналась я.

— Охотно верю, — рассмеялся Давид. — Жаль только, что не вижу воочию эту картину, — последние слова, мне показалось, он произнес с придыханием и отчего-то очень грустно.

— Поверь мне, это ничто по сравнению с закатом, за которым я сейчас наблюдаю, — решила плавно сменить тему нашего разговора, чувствуя, как не только щеки заливаются румянцем, но и все тело поддаётся пожару.

— Сфотографируешь его для меня? Не откажи мне в таком удовольствии.

Я с радостью сделала фото, а так же сняла видео всей красоты, что открывалась мне с моего балкона. А после мы проговорили с ним до самой глубокой ночи.

И я честно призналась себе, что хочу поддерживать с ним связь не только в этот тёплый вечер, но и в последующие дни тоже.

Он удивительный, не такой, как все, и прекрасно понимает то, каким я вижу мир. И мысли мои не кажутся для него глупыми, даже самые абсурдные.

Его хотелось слушать, не останавливаясь, и совсем не хотелось с ним прощаться. Я никогда не испытывала ничего подобного. Меня переполняли эмоции, и я не понимала, что мне с ними делать.

Дни сменяли друг друга, но постоянным оставалось внимание Давида. Я уже не могла представить утро без его смс с пожеланиями "хорошего дня" и многочасовые разговоры перед сном, с пожеланиями "доброй ночи" в завершении.

Лишь после слов: «Сладких снов, Амели», я могла уснуть безмятежным сном, зная что следующее утро принесёт мне новые яркие впечатлениям, подаренные уже таким родным мне голосом.

— Знаешь, чего я очень хочу? — однажды поинтересовался Давид.

— Чего же?

— Посмотреть с тобою фильм. А потом обсудить его за чашкой чая.

— Было бы здорово, — заключаю с грустью, понимая что это невозможно. — Но мы в разных странах, да и наш любимый формат фильмов уже давно не показывают в кино.

— У меня есть идея. Она обязательно тебе понравится.

Она, и вправду, мне понравилась.

Мы созванивались, включали одновременно один и тот же фильм, а после его завершения, начинали обсуждать героев и сюжет. И порой, очень-очень много смеялись.

Мне уже казалось, что это не простой интерес к человеку, а дикая привязанность к нему и к его обществу. Ведь я успела позабыть, как выглядят дни без его общения.

— Месяц спустя —

Бесчисленные путешествия по городам юго-восточного региона Франции, масса впечатлений и эмоций, — каждый раз что-то новое и захватывающее происходило в моей жизни. Но было то, что оставалось неизменным, — я как зеницу ока оберегала и не выпускала из рук свой телефон. Всему причиной — наше общение с Давидом.

И порой так хотелось, чтобы мне позвонил Альберт. Проявил заинтересованность, попытался узнать меня поближе; мои пристрастия. Делал все то, что делает Давид.

Хотела, чтобы он открылся мне и вернул всё на свои места, прогнав из моей головы мысли о другом мужчине.

Но он не звонил. А душа моя, словно магнит, тянулась не в те руки.

Это был ничем не примечательный вечер. Укутавшись в плед, я вышла на балкон и, включив настольную лампу, принялась за чтение новой книги.

Но буквы не складывались в слоги, текст скакал перед глазами. Я не могла сосредоточиться на произведении, так как мучилась от спора, который заключила сама с собой, — сутки без общения с Давидом.

Как оказалось в итоге, я извела лишь саму себя, приняв решение оставить телефон дома, чтобы не отвечать ему на звонки и сообщения. И даже весёлые шутки Артёма не могли спасти моего уныния.

Мои витающие мысли в облаках прервал звонок на телефон.

Встрепенувшись, я потянулась за ним и, увидев на экране: «Давид», не сумела сдержать счастливой улыбки и волны радости внутри.

Поэтому, не желая больше терзать себя, я встала, на цыпочках подошла к перилам и, облокотившись на них, приняла звонок.

— Привет, — услышав его голос, поняла, что до безумия соскучилась по нему.

— Здравствуй, Давид, — ответила, смакуя его имя.

Улыбка, смех и мурашки по телу всегда сопровождали меня при разговоре с ним. Его голос мог довести до состояния, когда я переставала слышать что-либо вокруг, кроме бешеного стука собственного сердца, которое я никак не могла проконтролировать.

— Я прилетаю в Канны через два дня, — бесцеремонно заявил он.

Я сжала от досады губы и закрыла глаза, надеясь, что когда открою их, его слова окажутся лишь сном.

Я не хотела, чтобы это была правдой, потому что знала, что последующими его словами будет приглашение встретиться. А я должна буду ему в этой встрече отказать.

— Амели, почему молчишь? — его вопрос привёл меня в чувства.

— Надолго? — единственное, что удалось произнести.

— На неделю, — последовал его короткий ответ.

Я молчала, пытаясь унять мысли, что вихрем кружили в голове.

— Один прилетаешь? — вопрос вырвался поневоле из обшей массы моих беспорядочных мыслей и, в ожидании ответа, на душе, от чего-то, стало неспокойно.

— С девушкой, — чуть помедлив, произнёс он.

Услышав его последние слова, я почувствовала себя героиней дешевой мыльной оперы, у которой в момент шока все валится из рук.

Право, если бы не моя сила воли и здравый смысл, который вовремя проснулся, я бы разбила свой телефон вдребезги, уронив его со второго этажа.

«Что за глупое поведение, Амели? Почему ты реагируешь так, будто бы за него выходишь замуж через два месяца?» — я стала строго отчитывать себя, желая вразумить и прекратить тот поток неприятных эмоций и мыслей в голове, что сдавливал своей тяжестью мне виски.

— Здорово. Вам обязательно понравиться, — справившись с собой, выдавила из себя.

— Увидимся? — тихим севшим голосом предложил он.

— Хочешь познакомить нас? — я надеялась, что он не почувствует иронии в моем голосе.

— Да. Ты ведь говорила, что Артём бездарный фотограф, — рассмеялся. — А она, как раз таки, профессионал своего дела. Марта Давыдова, слышала о ней?

— Видела пару работ, — старалась как можно равнодушнее ответить ему.

От осознания, кем является его девушка, мне стало только хуже.

«Видела пару работ» — это я слегка преуменьшила. На самом же деле, я была большим фанатом каждой работы этого фотографа.

Абсолютно все ее картины — а иначе их назвать нельзя, были творением. Каждая её работа — настоящее произведение искусства.

Я давно хотели попасть к ней на съёмки, но постоянно откладывала этот вопросом, не находя себе желаемого образа для фотосессии.

«Вот тебе и шанс. Вселенная, как всегда, услышала тебя» — усмехнулась сама над собой.

— Понравились её работы? — прервал мое самобичевание Давид.

— Да, она мастер своего дела, — ответила я без лишних эмоций, боясь выдать свои чувства.

— Я эти слова принимаю, как согласие на нашу совместную встречу, — твёрдо произнёс мужчина.

— Хорошо, — непроизвольно сорвалось с моих уст.

Мысль, что я увижу его вновь, взяла вверх над всеми другими чувствами. И я впервые ощутила себя такой неуправляемой.

Давид хотел было продолжить наш разговор, но я, сославшись на свою усталость, решила с ним попрощаться.

Я провела бессонную ночь, терзаясь мыслями о том, что у него есть девушка. И почему он никогда не рассказывал мне о ней? Мы ведь общались каждый день в течении целого месяца.

«Вы же просто друзья, он не обязан был тебе рассказывать о своей личной жизни. Поэтому, прекращай скулить в подушку!» — проговаривала раз за разом, рассерженная на саму себя.

Но никакие уговоры разума не сумели успокоить меня в эту ночь. Так и не сомкнув глаз, я проворочалась в постели до самого утра.

И весь последующий день я проходила, словно туча, которая вот-вот должна была пустить первые капли дождя, а, вскоре, под звуки разрывающейся грозы, разрыдаться ливнем.