Уже несколько минут я наблюдаю за тем, как по тянущимся ко мне трубкам от капельницы течёт лекарственная жидкость.

Вокруг меня больничные белые стены, а из окна доносятся голоса прохожих. Мне хочется закричать, позвать на помощь, в надежде, что хоть кто-то избавит меня от засевшей во мне пустоты. Но я лежу неподвижно, потому что при любом движении испытываю колющую боль во всем теле.

Как я оказалась в больнице и почему я лежу вся изувеченная остаётся для меня загадкой. Такой же загадкой, как и вся остальная моя жизнь.

— Ей ни в коем случае нельзя волноваться, — строгий баритон за дверью заставляет меня прислушаться к себе. — Степень травмы не выявлена, возможна частичная или полная потеря памяти. Не травмируйте её лишними вопросами и будьте терпеливей.

Хочется надеяться, что речь не обо мне, но что-то мне подсказывает, что я ошибаюсь.

Ещё пару минут идёт диалог между двумя мужчинами. Говорят они уже потише, и мне не удаётся уловить всю целостность их разговора. Я стараюсь вслушаться, но обрывки фраз лишь сильнее запутывают меня. Поэтому я сдаюсь и решаю покорно ждать минуты, когда в палату кто-нибудь войдет и поможет расставить все по своим местам.

Когда голоса утихают, и дверь в комнату открывается, я замечаю четверых, вошедших в неё, людей. Двое взрослых мужчин, мужчина помоложе и женщина. Все они кажутся мне незнакомыми, от чего я не понимаю того, почему их глаза наполнены слезами.

Женщина, которая кажется сильнее всех напуганной, не думая ни секунды, быстрым шагом направляется ко мне. И оказавшись у моей постели, она сгибается в коленях и начинает судорожно целовать мои руки.

Волна спокойствия вперемешку с толикой безопасности накрывают меня с головой, и я чувствую невероятную близость с этим неизвестным мне человеком.

— Доченька, как же ты нас напугала — произносит женщина, не отрываясь от моих рук.

«Доченька?» — её слова заставляют меня подобраться и взглянуть на всех присутствующих с ещё большим вниманием.

— Уважаемая, Аманда Рафаэловна, я ведь просил — строго проговаривает мужчина в халате.

Я озадачено перевожу взгляд на неё. Всматриваюсь, в надежде уловить знакомые черты лица, но всё в пустую. Я её не помню.

Через считанные секунды, ко мне подходит мужчина лет 50-ти и, присев рядом с другой стороны, тянется руками к моему лицу и начинает нежно поглаживать мои волосы.

«Папа» — чётко отбивает в голове, и я вздыхаю с легким облегчением.

Я не помню их, не помню их имён, но я чувствую то дуновение любви, что исходит из моего сердца. Их прикосновения дарят столько тепла, что нет сомнений, — мы очень важны друг для друга.

Оказывается, для того, чтобы чувствовать свою любовь к человеку, наличие памяти необязательно. Можно обойтись одним лишь сердцем.

— Родная, ты помнишь нас? — обращается ко мне мама, внимательно разглядывая моё лицо.

Хочется ответить вслух, но резкий треск в голове не позволяет вымолвить и слова, и я отрицательно качаю головой, пока страх пробирается в каждую клеточку души, заставляя сердце плакать.

— Позвольте! — раздаётся голос врача за спиной мамы, и на ее месте появляется он. — Здравствуйте, — обращается ко мне и начинает проверять мои зрачки, светя фонариком. — Вы помните как вас зовут?

Отрицательно мотаю головой.

— Вас зовут Амели, — спокойным голосом продолжает мужчина, — Два дня назад вы попали в ДТП и сейчас находитесь в центральной больнице города Санкт-Петербурга. Я — Дмитрий Юрьевич, ваш лечащий врач. Эти люди ваши родители, — представляет он мне тех, чьи руки поддерживают меня, — А это ваш муж — указывает на стоящего позади него молодого человека, который не проявляет никаких признаков жизни.

Все слова приводят меня в недоумение и в настоящий шок. В особенности тот факт, что я замужем…

Я спешу взглянуть на молодого мужчину ещё раз, пока он стоит, прислонившись к стене, и продолжает молчать. Кажется, он даже не слышит, что его представили. И хоть его глаза и устремлены на меня, складывается впечатление, что смотрит он сквозь меня.

Он кажется таким же вымотанным, уставшим, как и родители. Взгляд этих людей так и кричит о том, как все происходящее выводит их из равновесия.

И как же я их понимаю.

Мне хочется пообщаться с каждым, развеять их страхи за мою жизнь, утешить и быть утешенной. Но я не могу. Ужасный шум и треск в голове заставляют меня забыть о своих желаниях. И единственное, о чем я начинаю думать, — это то, как избавить себя от этой боли.

— Тошнота, головные боли? Что-нибудь беспокоит? — заботливо интересуется врач.

— Голова — хрипло шепчу в ответ.

— Не переживайте, сейчас я вам сделаю укол, и вы поспите. Отдохнёте.

Мужчины относятся к словам доктора с пониманием, а мама вновь украдкой вытирает очередную слезу, скатившуюся по щекам, и продолжает держать мою ладонь в своей руке.

Дмитрий Юрьевич вкалывает мне обезболивающее, и уже через несколько минут мои глаза начинают слипаться, и меня тянет ко сну.

Мне снится море, на границах которого маячит закат, снится, что я в объятиях мужчины, лица которого я не вижу, но ощущаю его тепло и запах. Мы кажемся влюблёнными и счастливыми и не замечаем ничего вокруг. Он шепчет мне что-то на ушко и его теплое дыхание щекочет мою кожу, даря неизгладимое ощущение безграничного счастья, любви и безмятежности.

Я открываю глаза в холодном поту и, слегка приподнявшись, оглядываюсь по сторонам.

«Амели, ты невероятная»- все ещё звучит голос мужчины из сна.

Осматриваюсь по сторонам. На дворе уже глубокая ночь, а на диване я замечаю мужа, который облокотив голову на подлокотник, спокойно наблюдает за мной.

— Плохой сон? — встаёт с места и медленно направляется в мою сторону.

«Это не он. Это не его голос…» — начинаю нервничать, но тут же успокаиваюсь, понимая, что это был всего лишь сон.

— Кажется. — отвечаю неуверенно, разглядывая его лицо.

Харизматичный, привлекательный и уверенный в себе — в этом я убеждаюсь за считанные секунды, пока он присаживается рядом со мной.

— Я Альберт — улыбается, рассматривая меня в ответ, словно в первый раз.

Он аккуратно протягивает руку к моему лицу и так и замирает, слегка поглаживая подбородок большом пальцем. Я прячу взгляд, испытывая некое смущение перед ним.

Чувствую, как он продолжает изучать меня. Чувствую, как ему страшно. Но не чувствую глубины наших с ним отношений. И мне кажется, что мы далеки друг от друга.

— Ты так красива, — не замечая моего смятения, шепчет он. — Я так испугался, что потеряю тебя.

От его слов внутри всё сжимается с настороженностью. И я не понимаю, что испытываю от услышанного. Нет однозначных эмоций. Таких, как с родителями, где моя любовь была очевидна.

— Я не хочу пускать тебе пыль в глаза и врать о чем-то. Наш брак недолгий и далеко неидеальный, и я очень хочу исправить это. Надеюсь, ты не станешь отталкивать меня.

— Ты меня обижал? — предполагаю, исходя из его слов.

— Ни в коем случае. Мы просто были безразличны друг к другу.

Его слова похожи на правду и объясняют то подвешенное состояние, которое я сейчас испытываю рядом с ним.

— Кажется нам о многом нужно будет поговорить — улыбаюсь краем губ.

— Да. Ну, а пока ложись спать. Тебе нужен отдых — он целует меня в лоб и начинает поглаживать мои волосы, укладывая спать, словно маленького ребёнка.

Я не сопротивляюсь ему и, закрыв глаза, стараюсь вновь уснуть.

И пусть внутри меня зарождается война от его прикосновений, я стараюсь не обращать внимание на это. Это ведь мой муж, и его прикосновения — это естество…

Череда бесконечно одинаковых дней сменяется одна за другой. Моя жизнь протекает в стенах больницы, и встречаюсь я только со своей семьёй и мужем, — так было положено, в целях моей душевной безопасности.

Порой я что-то вспоминаю. В основном, отрывки из детства. И хоть это никак не описывает картину моей жизни в настоящем, я все равно радуюсь каждому новому воспоминанию, ведь это свидетельство о том, что память потихоньку ко мне возвращается.