— Будет больно, в любом случае.

— Это неправда, — Алессандро наклонился ко мне, заставляя меня смотреть в его глаза. — Мы можем использовать смазку. Или я могу сделать тебя мокрой.

Я ерзала под ним. Мне казалось, что еще чуть-чуть и я выползу из своей кожи.

— Какая тебе разница, если ты сделаешь мне больно? — выпалила я. И тут же пожалела об этом. — Прости, я не должна была так с тобой разговаривать. Я просто... устала. Этого не случится...

— Мне все равно, — просто сказал он. — Я воспользуюсь смазкой. Тогда мне не придется прикасаться к тебе.

Алессандро исчез в считанные секунды. Холодный воздух пробежал по коже, которую он согревал всего несколько мгновений назад.

Я быстро села, прижав колени друг к другу. Мне не придется прикасаться к тебе. Слова причинили боль, но я поняла. Алессандро не выбирал меня в жены, я была такой же пешкой для его Дона, как и он для меня. Возможно, мне просто повезло, что он не наказывал меня за то, что я не соответствовала его вкусу.

Алессандро был очень сексуально активным мужчиной, это я знала. Слухи о том, что он переспал с половиной Чикаго, преследовали меня с тех пор, как было объявлено о нашей помолвке. Даже Беатрис, милая нежная Беатрис, слышала об этих сексуальных завоеваниях.

Если я ему не нравлюсь, он может вернуться к этому, подумала я. Может быть, если я ему действительно не нравлюсь, мы сможем сделать ЭКО и нам больше никогда не придётся прикасаться друг к другу.

Алессандро быстро вернулся с бутылочкой смазки.

— Так будет легче, — сказал он.

Чтобы не прикасаться ко мне, мысленно добавила я.

Я вернулась в исходное положение, и Алессандро встал между моих бедер. Я слышала, как он откупоривает смазку и молча наносит ее. Не прошло и мгновения, как он уже стоял у моего входа, нежно надавливая на мои складочки.

Это было больно. Я не была готова к тому, что секс может быть не только болезненным, но и инвазивным.

Я подавила крик боли, прикусив язык.

Глубокий вдох, глубокий выдох.

К счастью, все закончилось быстро. Алессандро выдохнул, вздрогнув. Он ничего не сказал, пока я поднималась на руки. Он быстро вытер меня и себя краем рубашки.

Я была слишком занята, глядя на пятно крови на матрасе, чтобы полностью заметить его присутствие.

— Спокойной ночи, София, — это было все, что он сказал.

Дверь мягко щелкнула за ним, когда он уходил.

Глава 3

Я проснулась, задыхаясь.

Мне потребовалось мгновение, чтобы понять, что я вся в поту и что одеяло обернуто вокруг моих ног. Я распутала одеяло, а потом еще мгновение потратила на то, чтобы понять, где я нахожусь.

Квартира Алессандро Роккетти.

Снаружи небо было темным, как смоль. Внизу сверкали огни города, и я могла различить машины, проносящиеся по улицам.

Я спала недолго, всего несколько часов, если верить часам. Еще не пробило полночь, но было уже близко.

На мгновение я подумала о том, чтобы перевернуться на спину и снова заснуть, но в животе яростно заурчало, бок разболелся, а между ног появилась болезненность. Мне нужно было что-нибудь поесть и принять парацетамол.

Надеюсь, Алессандро уже спал.

Я нашла в шкафу свои коробки, взяла их, разложила и стала копаться в них, как собака в мусоре. В конце концов я нашла леггинсы и футболку. Плюс мои любимые пушистые носки. Удобно, но достаточно скромно.

В пентхаусе было холодно и тихо. Единственный свет лился из кухни, освещая мой путь вниз по лестнице. Снаружи было светло, но звуки не долетали до нас, создавая жуткое ощущение, что я оторвана от города, несмотря на то, что нахожусь в самом его центре.

Я осмотрелась на кухне. Там было не так много еды, но достаточно, чтобы сделать себе сэндвич.

Не похоже, чтобы Алессандро готовил. Не было ни муки, ни пасты. Даже овощи, казалось, отсутствовали. Самое многообещающее, что я нашла, это хлеб и масло. Был ли хлеб и масло основной пищей Алессандро? Я думала, что его вкусовые предпочтения немного сложнее.

Хотя я уверена, что если бы он был в состоянии, то, вероятно, просто наполнил бы себя криками, как какой-нибудь адский демон, вместо того, чтобы беспокоиться о еде.

Я не смогла найти лекарство. Может быть, в ванных комнатах было немного? Моя ванная была пуста, за исключением нескольких запасных полотенец.

— Что ты делаешь?

Вскрикнув, я уронила нож для масла, который держала в руке.

Я прижала руку к бьющейся груди и посмотрела вверх. Алессандро стоял у подножия лестницы и холодно наблюдал за мной. Он был одет в простые серые пижамные штаны и ничего больше. Я заметила его босые ноги прежде, чем снова обратила внимание на его голую грудь, как ни странно.

Я покраснела при виде его груди.

Я и раньше видела обнаженные груди, в журналах и в Интернете. Но вид рельефных мышц Алессандро, испещренных шрамами и татуировками, дорожка волос, ведущая вниз... заставила меня покраснеть до корней волос.

— Я проголодалась, — ответила я, не глядя на него, и взяла свой нож для масла. — Прости, если я разбудила тебя.

— Ты не разбудила.

Я только ответила: — О, это хорошо.

Я чувствовала, что он наблюдает за мной, пока я продолжала готовить ужин.

— Хочешь? — спросила я, потому что это казалось вежливым. В фильмах пара, которая только что занималась сексом, всегда ела после этого.

— Нет. — Алессандро ответил отрывисто. Как будто его обидел мой вопрос. — У нас не так много еды, поэтому завтра тебе придется пойти за покупками.

— Конечно, — сказала я. — Что-нибудь конкретное?

Я встретила его жесткий взгляд. Алессандро некоторое время осматривал меня, прежде чем ответить: — Нет.

Я лишь улыбнулась в ответ и вернулась к своему сэндвичу.

Алессандро развернулся и начал подниматься обратно наверх.

Прежде чем он ушёл, я выпалила: — Ты не знаешь, где парацетамол?

Он остановился на ступеньке.

— В главной ванной комнате, — затем он продолжил свой путь обратно в темноту второго этажа.

Я смотрела, как он исчезает в своей спальне, и вздохнула с облегчением.

Я говорила с мужем три минуты, и он не убил меня. Это был успех. Еще большим облегчением было то, что он не настаивал на втором раунде.

Покончив с сэндвичем, я прокралась обратно наверх, стараясь не шуметь. Когда я добралась до своей спальни, на кровати лежала маленькая упаковка тайленола.

Я удивленно посмотрела на нее.

Она всегда там лежала? Или Алессандро положил его туда, пока я была внизу? Я даже не видела, как он это сделал.

И тут меня осенила странная мысль: а что, если она отравлена?

У женщин Роккетти был не самый лучший послужной список, когда дело касалось сохранения жизни. Возможно, Алессандро был не против добавить свою жену к этой статистике. До меня не доходили слухи об отравлениях в семье, поскольку Роккетти были более осторожны, когда дело касалось нежелательных людей.

Однако всему свое время.

Я взяла упаковку и осмотрела ее. К своему облегчению, я увидела, что она не вскрыта. Печать еще не была сломана.

Я нервно оглянулась на дверь.

В ту ночь я больше не спала. Только смотрела на дверь своей спальни в темноте, зажимая рану и ожидая.

Но он не вернулся.

Когда я спустилась вниз на следующий день, дом был пуст.

Я не спала с рассвета, отказавшись от сна и вместо этого распаковала всю свою одежду. В конце концов, мое развлечение в спальне переросло в скуку, и я решилась выйти в гостиную.

За большими окнами виднелся Чикаго, просыпающийся к очередному зимнему утру. Солнечный свет искрился на снегу, а дороги были расчищены для утреннего движения. Я стояла у стекла и смотрела на раскинувшийся внизу город.