Я прикусила язык. Мой мозг решил, что в этот момент самое время вспомнить наш дикий секс. Все, о чем я могла думать, это его грубые руки на моей коже, его горячие губы на моих, его член во мне. Затем я вспомнила отказ, отталкивание. Холод, который проникал в мои кости, когда он отстранялся от меня.

Это случилось дважды, подумала я. Дважды он отстранялся от меня.

— Долг неизбежен, — это все, что я сказала.

Алессандро резко рассмеялся: — Похоже, так оно и есть. — он развернулся и начал выходить из ванной.

Я позвала его.

Он остановился и посмотрел на меня.

— Я хочу кое-что, взамен за свое молчание.

Алессандро посмотрел на меня с легким удивлением: — Чего ты хочешь?

— Я бы хотела, чтобы ты отдал своего убийцу, Нерона. Он нужен Давиде Дженовезе.

Мой муж посмотрел на меня с тем выражением, с которым он так часто смотрел на меня. Даже после всех этих месяцев, всех его уколов и догадок, Алессандро все равно раскусил меня. Я чувствовала себя разгаданной им, увиденной им, и все же...

— Хорошо, — он сказал. — Нерон поможет Давиде с заданием. В обмен на твое молчание.

Я улыбнулась: — Договорились.

Алессандро еще мгновение смотрел на меня, прежде чем уйти: — Ты все больше показываешь свою уродливую сторону, жена, — сказал он, уходя, но без враждебности. Наоборот, в его голосе звучала гордость.

Дни проходили быстро, и вскоре март перешел в апрель. Наступила весна, принеся с собой теплую погоду. Я двигалась в том же темпе, что и всегда, но время шло, и все же я чувствовала бесспорную спешку. Столько всего навалилось на меня: последствия моей красной свадьбы, хрупкий мир, который я установила с Алессандро, моя беременность и беспокойное чувство, что что-то происходит.

Мне удалось убедить себя, что если я буду двигаться дальше, то все это не обрушится на меня.

После довольно утомительной встречи с Историческим обществом, но в эти дни я была готова на все, чтобы держаться подальше от пентхауса, я оказалась в Маленькой Италии. Не успела я оглянуться, как оказалась у бара, которой владел Дон Пьеро.

Это здание не выглядело теневым. Оно было утоплено в землю, и все этажи стояли друг на друге. По красным кирпичам росли виноградные лозы, а окна закрывали серые решетки. На выцветшей вывеске было написано «ПОДЛЫЙ СЭЛ». Я стояла у входа вместе с Оскуро и Фрикаделькой. Фрикаделька обнюхивал кусты и даже пытался помочиться на одни из ворот.

Оскуро нетерпеливо заерзал рядом со мной, пока мы рассматривали здание: — Мэм, нам пора уходить.

— Я просто осматриваюсь, Оскуро.

— Вы же знаете, что вам сюда нельзя.

Я перевела взгляд на него. Его лицо было каменным: — Почему? Я — Роккетти.

Он не ответил.

Я вздохнула и оглянулась на питейное заведение. Что Дон Пьеро скрывал там? Что сделало эту часть истории настолько важной для него? Я подумала о том, что, возможно, он просто хранит его из сентиментальных соображений, но тогда почему он не открыт? Он не зарабатывал на этом деньги, за исключением тех случаев, когда Историческое общество хотело провести экскурсию. Но он заработал бы больше, открыв его.

Я пробежалась глазами по улице, готовая уйти. Но тут что-то привлекло мое внимание.

Я вскинул голову.

Dodge Charger.

Мои ноги понеслись прежде, чем я успела их остановить. Я бросилась бежать, Фрикаделька рядом со мной, направляясь прямо вниз по улице к темной машине.

Оскуро двигался как молния, схватив меня за талию и дернув назад. Я услышала, как моя собака тявкнула в ярости от того, что ее остановили, и поняла это чувство.

— Оскуро! — закричала я. — Это та машина...

Двигатель Dodge Charger взревел, и он пронесся по улице. Я смотрела, как он проносится мимо, и мое бледное выражение лица отражалось на мне.

Оскуро отдернул свою руку, когда решил, что я не собираюсь бежать.

Я стояла неподвижно, слегка покачиваясь на ветру. Фрикаделька натянул поводок, пытаясь следовать за машиной: — Оскуро, это та машина, которая преследует нас. Я же говорила тебе, что я не сумасшедшая. Я помню...

— Нет, это не так, — сурово сказал Оскуро.

Я повернулась к нему: — Тогда почему они уехали, как только увидели меня?

— Совпадение.

— О, пожалуйста. Ты же не веришь...

— Бросьте это, миссис Рокетти. — несмотря на то, что он обратился ко мне уважительно, его тон был каким угодно, только не таким. — Если вы еще раз погонитесь за машиной, я расскажу вашему мужу.

Мой рот приоткрылся от удивления: — Неужели ты это всерьез? Ты же видел эту машину, Оскуро.

Оскуро ничего не ответил.

— Ты был со мной, когда мы видели ее на кладбище! Это та же самая машина. — я не могла поверить в его очевидное отрицание. — Она была и возле церкви.

— Вы очень напряжены...

— Пожалуйста, не надо меня опекать. — сказала я. — Я просто хочу, чтобы ты признал, что это та самая машина, которую мы постоянно видим.

Оскуро покачал головой: — Это не так. Вы себя накрутили.

Чувствуя себя подавленной и слегка обиженной, я развернулась на каблуках и начала медленно идти обратно к машине. Фрикаделька поднял хвост, как бы говоря Оскуро, чтобы тот поцеловал его в задницу: — Я думала, мы друзья, — сказала я ему. — Что ты мне не рассказываешь?

— Нечего рассказывать, — это было все, что он сказал.

Мне пришло в голову, что Оскуро, возможно, держал мою беременность в секрете из доброты, но он точно не был моим другом. Он не стал бы делиться тем, что, по его мнению, мне знать не нужно, или тем, что, по мнению моего мужа, мне знать не нужно. Эта новость причиняла боль. Оскуро был моим постоянным спутником в последние несколько месяцев, но теперь наши отношения казались покрытыми тайнами и тенями.

Я не оглядывалась на него. Я боялась, что начну плакать.

— Давайте отправимся домой, — сказал он мне. — Иначе вы опоздаете на вечеринку по случаю помолвки.

Я только кивнула.

Мы ехали домой в тишине, и я никогда не испытывала такого облегчения, когда увидела многоквартирный дом. Как только Оскуро остановил машину, я выскочила из нее и направилась к лифту. Он молча последовал за мной, но не попытался заговорить со мной.

В пентхаусе, как обычно, царила жуткая тишина, но после нападения я чувствовала тревогу. Мне казалось, что за мной наблюдают и записывают. Я почти не спала, и единственный случаи, когда я спала, это когда Алессандро разрешил мне спать с ним в его постели, причем мы оба умело игнорировали тот факт, что у нас был секс. Он не поднимал эту тему, а я, конечно, не собиралась. Я не знала, раздражало ли его то, что я спала в его постели, но я могла сказать, что это не то, чего он действительно хотел. Он привык к собственному пространству и, вероятно, чувствовал, что я его занимаю.

Кроме того, Фрикаделька храпел, а Алессандро не был его поклонником.

Я поднялась наверх, чтобы подготовиться к вечеринке в честь помолвки Серхио и Нарциссы. До их свадьбы оставалось несколько месяцев, но помолвка — это всегда веселое мероприятие. Наша с Алессандро свадьба была слишком внезапной для помолвки.

— София?

Я повернулась, удивленная. Алессандро стоял у подножия лестницы с ноутбуком в руках.

— Я не знала, что ты дома, — я прижала руку к своей грохочущей груди. — Ты напугал меня.

Его лицо немного смягчилось: — Ты всегда боишься, София, — в его голосе не было гордости. Алессандро жестом указал на ноутбук в своей руке. — Спустись сюда и выбери тот, что тебе нравится.

— Тот, что мне нравится? — повторила я, но последовала за ним вниз.

Алессандро поставил ноутбук на кухонную стойку: — Все они расположены в закрытом сообществе. Просто листай вкладки, пока не определишься с выбором.

Я села перед ноутбуком и включила его. Меня встретили фотографии домов, выставленных на продажу, все они были огромными и великолепными. И все они находились в закрытом сообществе.

— Ты меня выгоняешь? — спросила я.

— Нет, — он прошел на кухню. — Где холодная вода?