Моя кожа была липкой и противной от прикосновения нападавшего, моя плоть чувствовала себя уязвимой, нарушенной. Я хотела, чтобы это прошло, чтобы это чувство исчезло. Я хотела почувствовать теплое грубое прикосновение Алессандро, хотела его сильные руки вокруг меня, его знакомый запах в моем носу.

Алессандро резко повернул голову ко мне, ноздри раздувались.

На мгновение мы уставились друг на друга.

Я рванулась к нему, и Алессандро набросился на меня. Мы встретились по середине, столкнувшись в жаре плоти и адреналина. Наши губы прижались друг к другу, меня обдало жаром от прикосновения его рта к моему. Поцелуй был полон нужды, в нем слышался скрежет зубов.

— Ты нужен мне, Алессандро...

Алессандро не нужно было повторять. Он повалил меня на пол, прижав к себе. Я задрала его рубашку, в ярости от того, что между нами возникла преграда, и он прервал поцелуй, чтобы сбросить ее через голову. Я провела пальцами по его горячей плоти и провела ногтями по его мышцам.

— София, — вздохнул он.

Все было слишком сильно, слишком ошеломляюще. Но я не хотела, чтобы это прекращалось. Я хотела быть поглощенной Алессандро, хотела чувствовать его и только его. Я хотела накормить этот голод, который так хищно разгорался внутри меня.

Я застонала от его губ, умоляя.

Алессандро зарычал в ответ и вцепился в мою одежду. Он порвал мои пижамные шорты, разорвав шелковистую ткань. Его пальцы направились прямо к моему клитору, и он потер его.

Я уперлась пятками в пол и выгнулась дугой. Моя грудь была тяжелой и покалывала, но это было ничто по сравнению с нарастающей болью между ног: — Алессандро, пожалуйста, — я даже не знала, о чем умоляю.

Быстрым движением Алессандро сорвал нижнее белье, обнажив меня перед ним. Я раздвинула ноги, желая, чтобы он вошел в меня, прижался ко мне.

Он приподнялся надо мной, положив руки мне на голову. Прежде чем он успел что-то сказать, я обхватила ногами его спину и прижалась к нему, ощущая твердую длину его члена на своих складочках.

Алессандро откинул голову назад, издав мучительный рык чистого удовольствия. Затем он прижался к моим складкам и вошел в меня. Это было не мягко и нежно, в отличие от брачной ночи, а быстро и грубо.

Я стонала от удовольствия, не в силах насытиться.

Я чувствовала его внутри себя, такого сильного и требовательного. Все его присутствие окружало меня. Это опьяняло, и я не могла насытиться этим.

Бедра Алессандро быстро ускорились, и он погрузился глубоко внутрь меня, вызывая у меня крики и стоны. Это было так сильно, так грубо. Весь адреналин после драки выходил наружу, все мысли о насилии, злости и страхе следовали за ним. Секс был грубым, быстрым и голодным.

Я впилась ногтями в его спину, держась за жизнь: — Пожалуйста, пожалуйста, — бормотала я сквозь наслаждение.

Алессандро протянув руку назад и схватил мой клитор. Он сильно сжал его.

Как от удара молнии, мои бедра подогнулись, и я выгнулась дугой, громко вскрикнув. Я не могла ничего сказать, не могла ни о чем думать. Все сводилось к ощущению его члена, входящего в меня, его пальцев на моем клиторе. Еще немного, и мои чувства взорвались бы.

Алессандро кончил с прерывистым дыханием, его сила на мгновение исчезла. Он наполовину рухнул на меня, его потная кожа прилипла к моей. Пряди его волос прилипли ко лбу, а дыхание стало учащенным.

Он прижался своим лбом к моему, глядя мне в глаза.

Наступила тишина, каждый из нас пытался восстановить дыхание.

— Он мертв? — прошептала я через несколько минут.

Алессандро приподнялся с меня, но не откатился: — Нет, — сказал он. — Я собираюсь сохранить ему жизнь.

Инстинктивно я протянула руку и разгладила его волосы. Он не остановил меня: — Я думаю, тебе следует убить его.

— В конце концов, я это сделаю. Но сначала он должен сказать нам, на кого он работает.

Я кивнула.

Внезапно он отстранился. Алессандро поднялся на ноги и протянул мне руку. Я с благодарностью приняла ее и, опираясь на него, поднялась на ноги. Липкая кровь испачкала нашу одежду, но никто из нас, казалось, этого не замечал.

Стоя, я смогла осмотреть свою спальню. Хотя обычно в ней царил беспорядок, я точно не была причиной этого. Мой комод и мебель были перевернуты вверх дном и разбросаны в стороны, моя одежда была раскидана повсюду, а мои личные вещи валялись по комнате. Пострадали даже фотографии моей семьи и друзей, некоторые были сорваны со своих мест на стенах.

Я потянулась к фоторамке на прикроватной тумбочке. Стекло было разбито, нарушая изображение нас с сестрой. Я крепко сжала его.

— Давай оденем тебя, а потом спустимся вниз, — сказал Алессандро. Он ослабил свою хватку, но я не отпускала его. Без него я, возможно, рухнула бы на пол.

Фрикаделька ждал у лестницы, скуля и дрожа. Когда он увидел нас с Алессандро, он рысью подбежал к нам и ударил лапой по коленям. Я взяла его на руки и прижала к груди, зарывшись лицом в его теплый мех. Он лизал меня, виляя хвостом.

Не знаю точно, как это получилось, но я оказалась сидящей на кухонным столом в толстом теплом халате, a Алессандро дал мне стакан воды.

— Серхио и Оскуро придут и уберут этого ублюдка, — сказал он мне.

Я кивнула, не в силах подобрать слова.

Алессандро оставался со мной до тех пор, пока не звякнул лифт. Он впустил двух Полноправных Членов, Серхио и Оскуро бросили на меня заинтересованные взгляды, когда проходили мимо, хотя Серхио выглядел гораздо более расчетливым, чем Оскуро. Серхио был страшным человеком, с его жесткими глазами и сложными татуировками. Но меня не охватил страх, когда я наблюдала за его передвижениями по пентхаусу.

Вместо этого я почувствовала усталость.

Когда мужчины исчезли наверху, я прижала руку к животу.

— Ты в порядке, детка? — прошептала я. — Я надеюсь, что ты в порядке.

Я не чувствовала никакого дискомфорта, кроме постоянной тошноты и усталости. Было ли это хорошим знаком? Я задумалась. Может ли шок привести к выкидышу?

Мужчина был очень груб со мной, и мое тело мучительно болело после этого. Он не попал мне в живот, и там не было никаких травм. Но что если...

Не думай так, сказала я себе.Я как можно скорее запишусь на прием к доктору Парлаторе. Она сможет осмотреть ребенка.

Я говорила так рационально, прямо как моя сестра. Это было почти смешно.

Я поставила перед собой нашу с Кэт фотографию. Это была фотография, сделанная на наше последнее совместное Рождество: мы вдвоем, изысканно одетые и смеющиеся друг с другом. Я обвела ее лицо, не обращая внимания на укол разбитого стекла на пальце.

Они собирались послать ее, ты знаешь. Но я убедил их не делать этого. И я так рад, что убедил. Кэтрин горячая штучка, но у тебя вся внешность, однозначно. Она сказала, что ты будешь прикидываться дурочкой, но теперь я начинаю думать, что ты на самом деле идиотка.

Голос мужчины прозвучал в моей голове. Он говорил о Кэтрин с такой фамильярностью... но это было невозможно. Я знала всех друзей Кэт, и он не был одним из них.

Хотя когда-то я также считала, что у моей сестры нет диплома колледжа.

Я посмотрела на свою смеющуюся сестру, такую молодую и счастливую. Раньше я думала, что знаю ее лучше всех на свете, но теперь мне становилось все яснее, что это не так.

Я не могла уснуть.

Я застелила постель в свободной комнате, но это не имело значения. Каждый раз, когда я закрывала глаза, я снова их открывала. Каждый шум или скрип был угрозой. И каждый раз, когда я закрывала глаза, я видела только нападавшего. Потом я увидела человека, которого убила на своей свадьбе. Все эти люди, которые хотели моей смерти, а я не знала ни одного их имени.

Две фарфоровые куклы, наблюдавшие за мной из угла комнаты, не помогли мне успокоиться.

Прошло несколько часов с тех пор, как Серхио и Оскуро ушли с моим нападавшим. Они связали его и заклеили ему рот скотчем, но он пришел в себя. Он смотрел на меня жадными глазами, пока они тащили его прочь, оставляя за собой кровавый след, ведущий из квартиры. Я взглянула на него и решила убрать все завтра.