В комнате он завершил последние приготовления, Маркус надел ботинки поверх утеплённых носков и крепко завязал шнурки, он всегда пользовался двойным узлом, а торчащие концы заправлял за высокое голенище. Непромокаемую накидку он вновь приладил сбоку рюкзака, чтобы иметь возможность быстро её достать. Он наполнил флягу горячим чаем, вынес рюкзак в коридор и после этого закрыл дверь ключом с брелоком яка.

Джахир Бохор поджидал его на том месте, где накануне они впервые встретились.

– Мне нужно что-то подписывать? – Спросил Маркус, сдавая ключ.

– Разве что жалобы или пожелания, если пожелаете, конечно. – Джахир кивнул головой в сторону цветастой тетрадки с привязанной к обложке дешёвой ручкой.

Маркус зарабатывал на жизнь тем, что писал слова, ему не составит труда вытянуть из головы несколько предложений и тем самым хоть немного отблагодарить Джахира за его доброту. Большая часть тетради была уже исписана, пёстрые надписи на многих языках мира, встречались тут и иероглифы, и восточная вязь, попадались рисунки и позабытые билеты на давнишние рейсы. Отыскав чистое местечко, Маркус сначала проставил дату, а затем быстро написал несколько фраз. В конце он расписался и закрыл тетрадь. Теперь была пора уходить.

Перед самым входом, когда он уже протянул ладонь и схватился за дверную ручку, его окликнул Джахир:

– Всё-таки решили идти через Восточный? – Маркус кивнул, смотря прямо в прищуренные глаза шаркхомбо. – Тогда пусть дух перевала окажется на вашей стороне.

Маркус кивнул этому загадочному пожеланию, скорее всего, распространённому среди носильщиков, и покинул «Последний километр» – приют, ставший ему домом на одну северную ночь.

Дверь разделяла столь разные миры, что, казалось, они не могли находиться в непосредственной близости друг от друга. С одной её стороны был тёплый коридор, хранящий запахи приготовленной пищи, а с другой – заполярное утро, суровое и свистящее в ушах. Маркус быстро прикрыл дверь, чтобы не дать непогоде пробраться внутрь приюта. Он стоял на уступе, с которого открывался вид на Ло-Мантанг, вернее ему была бы заметна деревня, если не снег, летящий со стороны перевала. Спустившись по лестнице, Маркус повернулся лицом к югу и стал быстро удаляться от «Последнего километра».

С неба валил толи плотный дождь, толи мокрый снег, толи оба эти вида осадков перемешивались между собой, создавая субстанцию, прилипающую к любым поверхностям и делающую все вещи мокрыми. Примерно каждую сотню шагов Маркус вынужден был стряхивать со своей куртки снег, он машинально производил это действие, не обращая внимание на то, что с каждым разом его перчатки промокают чуть сильнее.

Примерно в двух километрах от «Последнего километра» долина Гольца немного расширилась, и на этом просторе в схватку с идущим человек вступил ещё и ветер. Маркус понял, что раньше тот лишь заигрывал с ним, слегка подталкивая, теперь же ему навстречу нёсся настоящий заполярный ветер, в чьей силе сомневаться не приходилось. Маркуса стаскивало с тропы, порывы врезались в него, временами заставляя терять равновесие. Он чувствовал противодействие невидимых масс, но не мог оказать им достойного сопротивления. Его силы уходили на то, чтобы придерживаться прямого направления, хотя держаться тропы становилось всё труднее.

Ещё полтора километра стоили ему героических усилий, он успел пройти всего ничего, даже не приблизился к подножию Восточного Арселя, а уже чувствовал себя изрядно вымотанным. Он вынужден был устроить привал за скальной стенкой, где до него не могли добраться длинные руки ветра. Он сбросил рюкзак и сразу достал из верхнего клапана перекус, для еды было ещё слишком рано, но Маркус в срочном порядке нуждался хоть в каком-то подкреплении. Очень кстати пришёлся горячий чай, припасённый во фляжке, расходовать его нужно было крайне экономно, однако вряд ли бы ему это удалось. Энергия в больших количествах сжигалась внутри его организма, её запасы быстро истощались, и он был не в состоянии удовлетворить всего одним глотком сладкого напитка. В конце концов у него была припасена с собой дополнительная литровая бутылка, которую он позаимствовал в приюте, на тот случай, если на перевале ему придётся пользоваться горелкой. А глядя на царящую вокруг непогоду, он уже не сомневался в том, что ему потребуется дополнительная доза кипятка.

Теперь Маркус наконец-то созрел для использования дождевой накидки, вот только его самоуверенность сыграла в данном случае против него. Куртка, прекрасно справившаяся с первой частью похода, не выдержала и начала протекать, рубашка под ней отсырела и дополнительно начала холодить тело. Маркус оказался в худшем положении, чем предполагал, он понадеялся на куртку, которая раньше весьма эффективно справлялась с непогодой, а потому её протечка оказалась для него неприятным ударом. Отныне он не был защищён от холода, мокрый снег прорвал рубежи его обороны и имел возможность вредить не только снаружи, но и изнутри. Обернувшись накидкой, Маркус плотно затянул все возможные завязки, пусть они и выступали весьма слабым гарантом сохранения тепла. Он использовал последнее средство, находившееся в его распоряжении, но при всём при этом ещё не дошёл до отчаяния.

Он вышел из-за камня, и ветер сразу вцепился в одинокую игрушку, бредущую через заснеженную долину. Маркус видел перед собой небольшой проход в склоне горы, он не сомневался, что тот ведёт на седловину Восточного Арселя, а потому ориентировался на это место, всякий раз корректируя маршрут после очередной атаки ветра, сбивающей его с курса.

Он достиг подножия перевала, и к тому моменту окончательно промок. Куртка даже под дождевиком превратилась в бесполезный кусок мешковины, совершенно не дающий тепла для его тела. Он всё ещё мог повернуть назад, пройти по своему следу в «Последний километр» и переждать непогоду, но он успел зайти достаточно далеко, до приюта было примерно пять километров и примерно столько же ему нужно было пройти вперёд, чтобы преодолеть перевал, спуститься в долину Малой реки и отыскать местечко для разбития лагеря. Он находился ровно посередине сегодняшнего маршрута, и в таком случае движение назад не имело смысла, иначе ему просто не следовало высовываться из «Последнего километра» и проделывать уже пройденное расстояние.

Несмотря на мокрый снег и морось, его главным противником продолжал оставаться ветер. В его отсутствие вымокший до нитки Маркус имел возможность перемещаться весьма быстро, и скорость помогала ему вырабатывать необходимое количество тепла, но ветер не только тормозил его продвижение, но и усиливал холод, вдавливал его в конечности Маркуса, которые уже начинали ощущать морозное покалывание.

Путь на перевал лежал по обширным россыпям каменных рек, среднего размера глыбы на всём протяжении покрывали горный склон, оставляя единственную возможность карабкаться по ним. Здесь не было троп, и, как не вглядывался Марку, ему не удалось разглядеть турики, указывающие маршруты прошедших здесь групп. Он видел лишь направление – затянутую облаком седловину, которой ему предстояло достичь.

На заснеженных камнях Маркус активно пользовался руками, лишь продавив снег и убедившись в надёжности опоры он переносил на неё вес, и это существенно замедляло его продвижение наверх. И тут ветер сыграл с ним новую шутку – шквалистые порывы не утратили своей силы, а стоя на камнях Маркус обладал куда меньшей устойчивостью, и был более уязвим для внезапный атак. Падение на острые грани грозило ему серьёзными последствиями, и уж точно перечеркнуло бы все его последующие планы, поэтому ему приходилось пережидать ветер, в иных местах буквально ложась на камни. Но даже в таком состоянии, обняв валун и вцепившись в него замерзающими пальцами, он чувствовал, как ветер врезается в его рюкзак и тянет прочь.

Он пользовался затишьем, чтобы успеть продвинуться на несколько десятков метров, а затем вновь приходил ветер, и Маркус лежал на камнях, дрожа всем телом. Затишье, несколько шагов, ветер, грудь упирается в мокрые камни, долгое ожидание…