– В этом нет необходимости. – Ответил шаркхомбо. – Приготовленная для вас комната свободна, и цена останется прежней, несмотря на изменённую дату. Не вы первый и уж точно не последний, кого задержали горы. Не могли бы вы поставить свою подпись вот здесь…
Спустя пять минут все финансовые моменты были урегулированы, Маркус получил ключ, висевший на одном брелоке с правдоподобно вырезанным яком, и направился в сторону своей комнаты.
– Надеюсь, вы не откажитесь от ужина? – Спросил у него владелец, заполняя толстенную книгу. – Возвращайтесь, как только закончите свои дела, еда уже входит в стоимость проживания.
Доставшаяся ему комната мало отличалась по размеру от той, которая у него была в хостеле Тинтаны, но намного переигрывала её в плане гостеприимства. Как минимум выглядело всё здесь намного аккуратнее, отсутствовала колченогая табуретка с замызганный чайником на ней, кровать представляла собой более опрятное и удобное зрелище, а ещё на полу лежало сразу несколько ковров, наложенных друг поверх друга, пересекающихся таким образом, чтобы полностью покрыть всю площадь пола.
Маркус разулся в коридоре и оставил свои насквозь промокшие ботинки с наружной стороны двери, у него не было никакого желания тянуть грязь и сырость внутрь уютной комнаты. Куртку и кофту он сразу скинул на кровать, стянул верхние ходовые штаны, оставшись лишь в одних подштаниках. Впервые за весь он наконец-то попал в тёплое место и почувствовал, насколько успел устать от потной, прилипающей к телу одежды.
Далее он занялся распаковкой рюкзака, Маркус намеревался полностью опустошить его – рюкзак, как и многие другие вещи, требовалось хорошенько просушить. Обычно в хостелах такого типа обязательно предусмотрены сушильные комнаты, либо в большом количестве имеются приспособления, упрощающие этот процесс. Минут через десять на кровати перед Маркусом лежало уже три кучи вещей: в первую вошли мокрые или отсыревшие вещи, которые необходимо было высушить; во втору – сухие вещи, которых, к счастью, было больше; третью составляли продукты, их Маркус выставил вдоль стены. К концу маршрута у него осталось не так уж и много еды. Не замоченную книгу он оставил на подушке, хотя отдавал себе отчёт в том, что скорее всего не прикоснётся к ней после ужина. Сегодня крепкий сон стоял на доске приоритетов много выше читательского интереса.
Итого в первую очередь ему следовало позаботиться о мокрых вещах: куртке, штанах, ботинках, палатке и рюкзаке, а уже потом заниматься ужином и отдыхом. Вернувшись ко входу и миновав пустующую стойку регистрации, Маркус попал в противоположное крыло здания, где располагалась большая комната. Здесь стояли сбитые из толстых досок массивные столы, за которыми сидела парочка поздних постояльцев, в камине горело жаркое пламя, отчего по стенам плясали кривые тени.
Маркус поприветствовал других посетителей кивком, а потом его глаз нашёл место возле огня, где уже были разложены чьи-то вещи. Он пристроился чуть в стороне от них, подвесил штаны, расправил рукава куртки, открыл все отделения рюкзака и расшнуровал ботинки. Когда с этим было покончено, он сел за свободный стол и наконец-то сумел перевести дыхание. Маркус положил перед собой блокнот и начал заносить в него записи, копившиеся в его голове на протяжении целого ходовой дня. Только сейчас, расслабившись и вытянув ноги к огню, он почувствовал весь груз усталости, овладевшей его организмом. Казалось, он мог бы вечно сидеть в этой гостиной и тупо наблюдать за пляской пламени. Все действия утратили смысл, и даже писать заметки было лень. Его словно выпотрошили, вывернули наизнанку, выпустили из него весь воздух, смяли и бросили, как ребёнок поступает с ненужным ему фантиком, когда конфета уже съедена. Он почувствовал, что готов заснуть прямо здесь, и чтобы подавить в себе дремотный порыв Маркус резко выпрямился, заставил себя хорошенько промять ноющие мышцы, а затем принялся более детально осматривать комнату, в которой оказался.
У неё наблюдалась одна интересная особенность: на всех четырёх стенах размещались чёрно-белые снимки гор, при чём Маркус готов был поклясться, что в их расположении скрывался определённый смысл. На стене с камином висели две фотографии, на – левой он насчитал три, на правой снова две. Позади него стена была пустой. Эта асимметрия не давала ему покоя, в таком виде снимки не сочетались, из-за этого перспектива комнаты казалось немного смещённой. Он по-прежнему переводил взгляд с одного снимка на другой, когда позади него послышалась шаркающая походка, и к столу приблизился хозяин приюта.
Маркус сразу набросился на густой, пахнущий луком и обильно приправленный специями суп, налитый в глубокую полусферическую миску. При этом он решил воспользоваться присутствием владельца приюта, чтобы выведать у того сведения, необходимые для поверхностного знакомства.
В ходе разговора ему удалось выведать следующее: хозяина звали Джахир Бохор, как и многие мужчины племени шаркхомбо он начинал свой путь обычным носильщиком, но оказался более одарённым, чем многие его приятели, а потому весьма быстро рос в плане освоения новых компетенций. Джахиру потребовалось не так много времени, чтобы заработать звание проводника, а затем и сирдара – старшины носильщиков. Лучше всего он знал западную часть Умптекских гор, ведь был выходцем из Ло-Мантанга, но при этом за долгую жизнь успевал побывать практически на всех перевалах и пиках горного массива. Он водил группы до того, пока с ним не случился несчастный случай. Джахир не стал вдаваться в подробности произошедшего, а Маркус тактично на этом не настаивал, но по намёкам и отдельным фразам понял, что сирдар повредил свою ногу, навечно остался хромым и лишился возможности водить за собою группы. После этого он обосновался здесь, отстроил приют, благо успешная работа проводником помогла скопить ему некоторое состояние, и с тех пор он содержит «Последний километр», по мере своих возможностей помогая путешественникам, проходящим долиной Гольца.
К тому моменту Маркус уже успел доесть суп, а рассказ Джахира до того его увлёк, что он не заметил, как они остались в одиночестве. Внезапно в голову ему пришёл вопрос, он не знал, насколько уместно было спрашивать об этом, но интерес побуждал незамедлительно задать его. К тому же завтра он отсюда уйдёт и с большой долей вероятности никогда более не встретится с Джахиром. Он решился:
– Послушайте, Джахир, по дороге сюда, проходя через Ло-Мантанг, я спросил у встречного носильщика, как добраться до вашего приюта. Мне показалось, что он как-то странно среагировал на название «Последний километр». Он хоть и указал мне направление, но потом достаточно быстро скрылся, я не успел его поблагодарить. Надеюсь, вы не сочтёте меня нетактичным, если я поинтересуюсь, почему он среагировал подобным образом?
Вопрос повис между ними, и, как только он слетел с губ Маркуса, он почувствовал некую трещину, пробежавшую по их только завязавшемуся знакомству. Он уже жалел о том, что спросил о такой глупости, и не ждал от шаркхомбо ответа, однако Джахир не стал отмалчиваться на этот счёт.
– Вы проницательный человек, редко кто из моих гостей обращает внимание на это. Не переживайте, это вполне нормальный вопрос. Дело в том, что в деревне меня недолюбливают. – Он постучал ногтём указательного пальца по маленьким зубам. – Понимаете, всё это, я имею в виду мой приют, в какой-то степени оскорбляет жителей Ло-Мантанга. С тех как по Умптекским горам стали разгуливать толпы туристов, народу шаркхомбо пришлось пойти на множественные уступки, наша жизнь стала достоянием других людей, мы потеряли свободу, как бы странно это не звучало. Ежедневно через деревню проходит куча незнакомцев, и не всем приятен такой порядок. Ну а я всячески помогаю чужакам освоиться на нашей коренной земле и получаю с этого прибыль. У Ло-Мантанга есть все причины относиться ко мне с пренебрежением, и я вынужден принимать такое отношение к себе.
После этой речи Маркусу стало немного стыдно, ведь раньше он даже не задумывался над тем, что пришлые туристы в самом деле вторгаются в земли шаркхомбо, отвлекают их от повседневных дел и даже вмешиваются в их внутреннюю культуру. Один путешественник мало что может сделать в этом смысле, но когда они проходятся толпой, то последствия их присутствия обязательно проявляются.
