Он переправился по мосту, окончательно выбросив из головы идею возвращения в Ло-Мантанг. Теперь он находился в нескольких километрах от поселения Манакамана, расположившегося на берегу Закрытого озера. Согласно картам через Манакаману проходила ветка железнодорожного сообщения, благодаря которой всего за несколько часов можно было оказаться в Бесисахаре, который Маркус миновал по дороге из аэропорта. Эту возможность он собирался использовать в качестве экстренного выхода с маршрута, но при сложившихся обстоятельствах в том не было необходимости. Прийти в Манакаману значило завершить поход, однако Маркус горел желанием продолжить маршрут, а потому даже и не посмотрел в сторону поселения.

На левом берегу Гольца он решил устроить себе обед. В принципе несложный переход по долине успел к тому моменту утомить его, к тому же он и так дольше положенного откладывал приём пищи. Пристроившись на поваленном стволе, он извлёк из недр рюкзака горелку и стал рыться в своих записях, пытаясь отыскать меню. Чуть ли не впервые за ходовой день он взял в руки блокнот, утро совершенно не способствовало ведению дневниковых заметок, а потом он был слишком зол на разрушенный мост, чтобы занимать свою голову чем-то ещё.

На протяжении переходов Маркус часто посматривал на небо, пытаясь определить, когда в следующий раз на него посыпятся осадки, но в этом отношении погода решила взять перерыв. Выпавший за ночь снег пока что оставался единственным признаком горного непостоянства. В некоторых местах снег успел немного подтаять, особо заметно это было по берегам реки, где разбивающиеся о берег волны как бы слизывали тонкий слой снежной пудры. Кое-где ветер сметал снежинки в небольшие кучки или же кружил их над землёй хрупкими завихрениями.

После обеда темп дальнейшего продвижения упал, Маркус давно успел обратить внимания на этот факт, поэтому во всех походах старался проложить маршрут таким образом, чтобы наиболее активная и тяжёлая часть выпадала именно на первую половину дня. Маркус принял решение ещё немного продвинуться на север в сторону Манакаманы, а затем начать поворачивать к западу, огибая выступающий в долину отрог горного хребта. В таком случае он имел возможность пройти через ущелье Эхо-Эхо, затем миновать перевал Мёртвых и тем самым закольцевать свой путь и в итоге вернуться в долину реки Гольца в её южную оконечность, где и располагался Ло-Мантанг.

Большую часть дороги ему предстояло проделать по ровной местности, перевалы располагались на относительно низкой высоте, но главную проблему представлял километраж, которого, особенно с учётом уже пройденного, накапливалось более двадцати километров. По всему выходило, что к наступлению вечера Маркус не успеет добраться до Ло-Мантанга, а значит ночевать ему придётся где-то на подступах к ущелью Эхо-Эхо. Соваться в ущелье на ночь глядя, он не собирался, а потому стал высматривать для себя подходящую стоянку сразу за отрогом горного хребта.

Уже второй раз подряд ему приходилось разбивать лагерь в незапланированном месте, но в отличии от прошлого вечера он имел возможность выбирать, в этот раз он совершил последнюю остановку задолго до темноты – ему требовался отдых, и Маркус собирался с большой выгодой воспользоваться образовавшимся в его распоряжении временем.

После обильного ужина, он всё-таки достал из бокового кармана рюкзака аптечку и первым делом померил свою температуру. Как он и ожидал показания превышали норму, градусник остановился на отметке «37,5 С˚». Могло быть и хуже, тем более ему уже приходилось путешествовать с такой температурой. Пришло время выпить жаропонижающее и целиком отдаться на волю лекарства, веря в возможности современной фармацевтики. Маркус заранее подготовился к длительному сну, укрепил палатку на случай сильного ветра, спрятал внутри все свои вещи, внёс записи в блокнот и наполнил фляжку кипятком.

Он выпил обжигающее горло, кислое пойло и практически мгновенно заснул.

***

Маркус проснулся раньше будильника, из его головы как будто забрали лишние мысли, до того легко он ощущал себя. Ему было жарко, и он стащил с головы пропотевшую шапку, затем расстегнул ворот кофты и откинул в сторону уголок спальника. Переживания последних дней казались невообразимо далёкими: трудности выбора, злость, лишние километры пути, ночёвка не в установленном месте – теперь всё это воспринималось как данность, как последовательность действий, приведших его к текущим здесь и сейчас.

Маркус отвинтил крышку от фляги и сделал несколько глотков. За прошедшую ночь вода успела остыть, однако частично она всё ещё хранила прежнее тепло. Накинув сверху куртку, он пополз к выходу из палатки. Количество снега увеличилось, небо приобрело пасмурный вид, в стороне Закрытого озера виднелись тёмные тучи, уносимые ветром прочь. Маркус решил позавтракать прямо в палатке, выставив горелку в тамбур и обеспечив проветривание.

Согласно его расчётам, вход в ущелье Эхо-Эхо находился примерно в двух километрах от него, само ущелье не отличалось особой длиной и практически упиралось в перевал Мертвецов, который должен был вывести его к Ло-Мантангу. Организм его не успел полностью восстановиться, но Маркус считал, что вполне сможет вынести порционную нагрузку, нужно будет только тщательно следить за этим. Так же он решил снизить время одного перехода до тридцати минут, а на привалах отдыхать чуть дольше.

Было интересно узнать, сколько градусов на улице, но у него не было при себе термометра, однако судя по тому, что снег не таял, резонно было предположить, что температура опустилась ниже нуля. Памятуя о данном себе слове не слишком торопиться, он не стал снимать с себя подштаники и кофту. Таким образом он решал сразу две задачи: во-первых, хранил тепло, оставшееся в нём после ночи и действия жаропонижающего; а во-вторых, снимал с натруженных плеч несколько граммов веса. Казалось бы, сущая мелочь, но, как известно, дьявол скрывается именно в мелочах.

Ступая по нехоженому снегу, Маркус чувствовал себя первопроходцем Умптекских земель. По всей равнине тянулся только его след, тонкая цепочка отпечатков пунктиром расчертила подножие западного отрога, вдоль которого он продвигался, отыскивая вход в ущелье Эхо-Эхо.

С первой попытки, увы, ему не удалось найти вход. Снег сглаживал черты рельефа, прятал под собой ориентиры, поэтому Маркусу пришлось несколько раз пройтись мимо участка горного массива, прежде чем он сумел разглядеть тропку, уводящую вверх. Ущелье начиналось не сразу, но о его близости говорило всё вокруг. Высокие скалы, стоящие с двух сторон от Маркуса постепенно сходились, сдвигаясь всё ближе, образуя узкий лаз воронки, предваряющей вход в ущелье. Сверху над ним клубилось облако, составленное из снежной пыли, и в скором времени Маркусу предстояло погрузиться в него с головой.

Гладкие скальные стенки практически вертикально стремились к резко приблизившемуся небу, отдельные камни в тумане приобретали фантастические очертания: сначала Маркусу привиделось огромное лицо, сложенное из застывших глыб, затем в тумане мелькнула группа камней, прислонившаяся к стенке и напоминающая фигуру скрюченного человека. В какой-то момент над головой Маркуса стали разноситься орлиные крики, но снежный туман не давал возможности разглядеть самих птиц.

Он двигался не спеша, не забывая стряхивать с очков налипающие снежинки, часы на его руке отсчитывали положенные тридцать минут, и Маркус устраивал привалы. Он просто снимал рюкзак и уже без него ходил кругами по узкому горлу ущелья, впитывая в себя его мистическое очарование.

Но самое главное зрелище его ожидало ближе к выходу, здесь зажатое скальными тисками располагалось Изумрудное озеро, оно занимало всё пространство от стенки до стенки и обойти его можно было только по неширокому карнизу, проходящему над левой частью озера. Дойдя до высшей точки карниза, Маркус сумел охватить всё озеро целиком, наверное, фотографы отдали бы многое, чтобы сделать с этой позиции несколько кадров, потому как сейчас у своих ног Маркус наблюдал истинную жемчужину, запрятанную в скорлупе Умптекских гор.