Ежесекундно Маркусу приходилось хвататься за что-то руками, чтобы не потерять равновесия, если бы не перчатки, его руки давно бы уже стёрлись об острые кромки камней, но несмотря на боль в пальцах и морозное онемение, он продолжа доверять свое тело цепким рукам и не единожды это спасало его от неприятных падений.
Долина становилась всё ближе, дождь начал слабеть, но и его силы находились далеко от пиковой формы. Несколько фиников, которые он сжевал возле стелы, давно отдали всю энергию, а остановиться посреди склона Маркус не мог. Уже не в первый раз в своей походной жизни он пришёл к мнению о том, что самым неприятным зрелищем на маршруте является вид лежащей под тобой долины, до которой так тяжело добраться. Вот она! Можно дотянуться рукой! Можно достать одним прыжком! Но при этом приходится идти по камням, злясь от своей усталости и заставляя себя делать новые шаги.
У самого подножия западного склона Горного перевала его подстерегали массивные глыбы, после которых Маркус сумел-таки добраться до земли. После тяжкого спуска он достиг Долины Дятла и первым делом поднял голову, чтобы посмотреть на только что взятый перевал. Увиденное оказалось менее величественным, чем ему то казалось. Снизу высота седловины не выглядела слишком большой, сразу возникал вопрос, как на преодоление этого у него могло уйти больше часа времени? Неужели он в самом деле полз как черепаха? Конечно, заметный отпечаток на его прохождение наложили и погода, и накопленная усталость, поэтому не стоило умалять собственное достижение, хотя при иных обстоятельствах данный перевал дался бы ему на порядок проще.
С двух сторон его окружали горные стенки, между ними виднелась лента Дятловой реки, вдоль которой он продолжил следовать. Дождь больше не капал с неба, однако облачность никуда не делась, Маркус по-прежнему находился в туманном мареве, воздух вокруг него был напитан влажностью, и в очень скором времени это обстоятельство заставило его содрогнуться от холода, пусть даже он и шёл в повышенном темпе.
Дыхание рисовалось облачками вылетающего изо рта пара, желудок неодобрительно урчал, одновременно хотелось в туалет и попить горячего чая. В который раз за время путешествия по Заполярью Маркус нашёл укрытие за отдельно стоящей скалой, он расположился таким образом, чтобы максимально обезопасить себя от ветра, достал горелку и трясущимися руками прикрутил к ней газовый баллон.
Вспыхнуло пламя, в скором времени должна была закипеть вода, Маркус уже подготовил кружку, в которую высыпал растворимый суп. Пока кипяток доходил до нужной кондиции, он вытащил из папки блокнот и, укрывая страницы от ветра, стал заносить беглое описание своего знакомства с Южным Горным перевалом. Выжав из своей памяти максимум и зная о том, что при написании дневника некоторые вещи всплывут в его памяти сами собой, он бережно запаковал блокнот и убрал его к спинке рюкзака.
Суп он поглощал стоя, при этом приседая или разминая ноги, холод всё сильнее охватывал неподвижные конечности. Чай он пил уже на ходу, не было сил и дальше переносить морозные прикосновения тумана, Маркус вылил остатки кипятка в свою кружку, бросил в неё пакетик и в таком виде вернулся на тропу. Дорога в этом месте пролегала по ровному месту, он мог спокойно пить на ходу. Он планировал двигаться с максимальной скоростью, прекрасно понимая, что к вечерней стоянке абсолютно выдохнется, однако иначе он никак не мог противостоять холоду. Ему казалось, что где-то впереди облако немного рассеивается, и он гнался за этим просветом в сплошной завесе.
Изначально в его замыслы входило следовать по Дятловой реке до её слияния с рекой Гольца, протекающей с юга на север по более широкой и открытой долине. Он хотел добраться до Гольца и пройти по её течению километров пять, спуститься до уровня леса, и там заночевать, но в эти планы требовалось внести несколько довольно серьёзных корректировок. Оценивая своё состояние и то, сколько сил и времени у него ушло на преодоление перевала, Маркус сомневался в возможностях ночёвки на берегу Гольца. Добавочные пять километров он сразу выбросил из головы и постепенно начинал приходить к мысли о том, что разбивать лагерь ему придётся возле Дятловой реки.
За ним по пятам двигались сумерки, и до их наступления ему необходимо было встать лагерем. Продвигаться вперёд в темноте было крайне неразумным, пусть даже ему так и не удалось выполнить поставленную на день задачу.
Приют он нашёл под прикрытием тоненьких деревцев, приближающаяся ночь не оставила ему другого выбора, поэтому пришлось обходиться тем местом, которое подвернулось под руку. Палатку он ставил уже при свете фонарика, весь прошедший день представлялся калейдоскопом ярких образов, среди которых главенствующее место занимал подступающий со всех сторон холод. С приходом ночи его наступление на уставший организм усилилось, и, как назло, в его распоряжении не находилось хоть сколько-нибудь приличных дров. Маркусу пришлось натянуть на себя все слои одежды, имевшиеся в его распоряжении.
Пока горелка подготавливала воду для ужина, Маркус вглядывался в карту, обдумывая свои планы на завтрашний день. Итак, сегодня он не дошёл до намеченной цели порядка семи километров, следующий ночлег он планировал совершить в приюте путников, что располагался в деревеньке Ло-Мантанг, предварительно посетив знаменитое ущелье Эхо-Эхо. Таким образом, чтобы не выбиться из графика ему требовалось выложиться по полной завтрашним днём. Не стоило преждевременно паниковать и рвать на голове волосы, на запланированных маршрутах всегда случаются какие-нибудь казусы, заставляющие на ходу искать решения непредвиденных проблем. Задержку вполне можно будет отыграть или, в самом крайнем случае, укоротить на несколько километров его путь, чтобы в конечном итоге успеть на поезд и присоединиться к экспедиции Тандукара. Маркус понимал правильность подобного решения, ему и раньше приходилось сниматься с маршрута в силу тех или иных причин, но в глубине его души скрывалось упорное сопротивление такому выходу. Северное путешествие занимало слишком весомое место среди его устремлений, и он не испытывал большого желания жертвовать хоть один километром и уж тем более посещением ущелья Эхо-Эхо. Благоразумная и мечтательная стороны его натуры вели между собой спор, и сам он пока затруднялся ответить, какая из них пересилит.
Мучимый сомнениями и терзаемый холодом Маркус в полном обмундировании накрылся спальником и отложил принятие трудного решения на следующий день.
***
Если до этого дня события развивались в соответствии с замыслами Маркуса, то начиная с 23 сентября они стали постепенно выходить из-под его контроля. Одно неверное решение тянуло за собой следующее, они складывались в цепочку, ведущую к трагическому завершению, хотя ни один человек не мог заранее предвидеть его.
Утром Маркус проснулся совсем разбитым, все конечности болели, а в ногах ощущалась тяжесть, плечи и пояс оказались натёртыми и резко реагировали на прикосновения. Он чувствовал слабость, но не посчитал нужным отнестись к ней с должной долей внимания, удобно было предположить, что это лишь ещё одно следствие вчерашнего переутомления. В его аптечке имелся градусник и мощное жаропонижающее, но обращение к ним он посчитал преждевременной мерой.
Второй неприятный сюрприз поджидал его на улице. Его палатку, тент, дорогу и всю обозримую долину покрывал тонкий слой снега. Выглядывавшее из-за горного хребта солнце многократно отражалось от белого одеяла и неприятно ударило Маркуса по глазам, когда он только распахнул входную молнию. От тумана не осталось и следа, в долине царило снежное затишье, и даже ветер немного присмирел после длительной свистопляски. Маркус громко чихнул, понаблюдал за паром от собственного дыхания и выбрался наружу. Нужно было поторапливаться, если ему хотелось сегодняшним днём добраться до ущелья Эхо-Эхо.
Сборы лагеря заняли у него на порядок больше времени, чем прежде, он передвигался медленнее обычного, и простейшие действия по скатыванию палатки вызывали в нём усталость. Один раз ему пришлось на некоторое время присесть, чтобы переждать внезапно накативший приступ головокружения.
