— До меди, б…ь. — Брякнул Валера Васильев.

— Шалопаи, мать твою. Слова сказать нельзя, всё опошлите. — Отмахнулся обиженно Бобров.

— Жлуктик, Капуста, пасуй на меня, — нагло заявил своим товарищам Боря Александров, когда вся пятёрка расставилась для стартового вбрасывания в центре поля. — У меня сегодня пруха.

— Аха, сейчас всю команду обыграем и выкатим тебе на пустые ворота. — Огрызнулся Серёжа Капустин. — Жлуктик внимательней на точке.

«Малыш» бросил короткий взгляд на пятёрку соперника и отметил про себя, что Старшина, то есть тренер «Спартака» Вячеслав Старшинов, выпустил на лёд свои лучшие силы, тройку нападения Мартынюк — Шадрин — Якушев, и защитников Паладьева и Ляпкина. «Дожать нас решили, а вот хрен вам», — зло усмехнулся Борис и как только Жлуктов неудачно поборолся на вбрасывании, сам кинулся выковыривать шайбу, которая отлетела спартаковцу Ляпкину. Ляпкин перевёл на Паладьева, а тот отпасовал Мартынюку. И «Малышу» ничего не осталось как «сесть на клюшку» Якушеву, не давая тому разогнаться и спокойно принять шайбу. Но вдруг Саша Мартынюк закопался, неудачно пошёл в обыгрыш и попал под силовой приём от Сергея Капустина.

— Капуста, дай! — Обрадовался Боря и постучал клюшкой по льду.

— Да, подавись. — Метнул чёрный резиновый диск в сторону своего партнёра Капустин.

«Малыш» же одним касанием подбил шайбу вперёд и полетел вдоль левого борта, где его уже подкарауливал Юра Ляпкин. Защитник красно-былых, катящийся спиной к своим воротам, подстроился, примерился и хотел уже было врезать Борису так, чтоб коньки отлетели. Но Александров такой манёвр прочитал, и резко затормозив на две ноги, шайбу катнул в центр на набравшего хорошую скорость Виктора Жлуктова. И Жлуктик на всех парах влетел в зону атаки, правда, при этом сильно сместился к правому борту. Из такой позиции можно уже было бросать по воротам Виктора Зингера, но Жлуктов хитро отправил шайбу себе за спину, где её тут же подобрал Капустин.

«Сейчас даст на дальнюю штангу», — сообразил «Малыш» и что есть силы, рванул в ту точку площадки замыкать опаснейшую передачу. Капустин сделал одно обманное движение, затем другое и подкидкой отправил шайбу точно на левую штангу спартаковских ворот. Устроенная перепасовка в зоне соперника сбила с толку всю пятёрку красно-белых, поэтому Боре Александрову вколачивать шайбу в пустой угол ворот никто не помешал!

— Беееп! — Раздался противный звуковой сигнал за воротами и зажегся красный фонарь.

— Гоооол! — Закричали болельщики бело-голубых на трибунах.

— Гооол! — Вскрикнул фартовый Борис Александров.

А когда на табло вспыхнул новый победный для «Динамо» счёт — 4 : 5 и пятёрка бело-голубых поехала на смену, Всеволод Бобров похлопал «Малыша» по плечу и сказал:

— Поездка в Усть-Каменогорск пока отменяется. Такой «джокер» нужен самому.

«Надолго ли? — хмыкнул про себя Борис Александров. — Сегодня ты герой дня и звезда, а завтра и не вспомнит никто. Ещё и добавят, что сдулся Борька и пора ему вешать коньки на гвоздь».

В четверг 9-го ноября на очередную игру регулярного чемпионата против «Филадельфии флаерз» мы прилетели всего за три часа до начала матча. Из-за нелётной погоды в Чикаго наша команда почти пять часов провела в домашнем аэропорту. При этом многие парни маялись головой, ведь накануне 8-го ноября на своём льду был разгромлен «Нью-Йорк Айлендерс» — 6 : 1, поэтому они сочли нормальным отметить победу в ресторане. Лично я в ресторане не пил, но головные боли беспокоили и меня, правда, по совершенно другой причине.

Всё время ожидания рейса и полёта в самолёте я пытался проанализировать ситуацию, создавшуюся вокруг моей скромной персоны. Итак, что же получалось: в Союзе меня готовы были принять, если я не наговорю здесь в Штатах глупости, отыграю за сборную СССР на Кубке Мира и выиграю какой-нибудь приз, желательно Кубок Стэнли. С другой стороны океана товарищи из ЦРУ хотели, чтобы я принял американское гражданство, наговорил на СССР всякой пропагандисткой ерунды, и лишь тогда мне позволят проявить себя в полной красе в НХЛ. Иначе пиф-паф ой, ой, ой, умирает Тафгай мой. Но возможно, как сказала Лорен Харрис, обойдётся и без пиф-пафа. Моим делом занимается офицер ЦРУ Гордон Дэвис, он может поймать меня на хранении наркотиков, посадить за игру на тотализаторе, да мало ли что ещё можно сфабриковать. И крайний срок моего вразумления — это 30 января 1973 года, матч всех звёзд НХЛ. Скорее всего, до этой игры я уже не доеду, если не «поумнею».

И само собой, за два дня ничего умного в моей голове не родилось, кроме одного — я предложил Лорен тянуть время и вешать офицеру ЦРУ лапшу на уши. Дескать, я согласен, но надо ещё подумать, взвесить все за и против итак далее. А самой Лорен посоветовал переехать в Финляндию, в фермерское захолустье к шаману Волкову. Однако девушка заявила, что если уедет она, то на её место пришлют другую, либо Гордон завербует Лизу Савьер, и тогда будет ещё хуже. В общем, сегодня было не до хоккея.

Однако грустные и пораженческие мысли рассеялись, когда нашу команду на выходе из здания Международного аэропорта Филадельфии встретила толпа людей с транспарантами: «Чёрные ястребы — убирайтесь прочь!», «Смерть чёрным ястребам!», «Снимем скальп с чёрных ястребов!». И один из транспарантов предназначался персонально для меня, так как на нём русскими буквами было намазюкано: «Йа пи дуа раз!». Почему организаторы этого балагана при написании плаката не посоветовались с русскоговорящими филадельфийцами, лично я не понял. Наверное, как всегда произошла какая-то накладка. «Вот что значит слово «честного» журналиста», — улыбнулся я, когда толпа хором заголосила:

— Йа пи дуа раз!

Причём в этом признавались не только американцы мужского пола, но и эмансипированные девушки, и даже пожилые прилично одетые леди. В автобусе я объяснил суть происходящего всем хоккеистам, и гогот стоял всю дорогу до спортивной арены местных «лётчиков» — «Спектрума», который вмещал почти 18 тысяч зрителей. Естественно на матч все билеты давно уже были проданы.

А в те самые минуты, когда «ястребы» готовы уж были скрестить клюшки с «летчиками» из Филадельфии, в одном из номеров мотеля на Гринвуд авеню в Чикаго офицер ЦРУ Гордон Дэвис, развалившись в ботинках на кровати, включил телевизор. Этот хоккейный матч передавали по 44-ому каналу и Гордон блаженно прикрыв глаза представил, как он во время игры будет «давать ценные указания» для идиотки Лорен Харрис, учить её, как нужно правильно доставлять удовольствие мужчине. Иначе на горизонте появилась некая бывшая фигуристка Лиза Савьер и надобность в Лорен полностью отпадала.

Немного портило настроение то, что за номер с телевизором ему пришлось выложить лишние пять долларов. Наконец в дверь постучали и цэрэушник гаркнул:

— Открыто! Ты где шляешься дура? Матч уже начался!

В номер скромно вошла Лорен, и хоть у девушки от страха подрагивали пальцы, сломленной она не выглядела.

— Я требую эти встречи в мотеле прекратить, — внезапно заявила Лорен Харрис.

— Что? — Гордон подскочил с кровати, и в доли секунды оказавшись рядом с Лорен, залепил первую, как он считал, пощечину.

— Ещё раз ударишь, пожалуюсь Ивану, — прошипела девушка, сверля цэрэушника гневным взглядом.

— Что? — Опешил Гордон.

— То, что слышал. Мы с Иваном теперь вместе спим, и он даже согласился принять американское гражданство в январе следующего года. Вот!

— Врёшь! — Гордон Дэвис схватил Лорен своей вонючей пятернёй за лицо прижал девушку к стене. — Врешь сучка! Во-первых, что он мне сделает? А во-вторых, он спит с Лизой Савьер. Я всё знаю.

— Иван много с кем спит, в отличие от тебя его женщины любят. Но слушает он только меня. А тебя он выбросит в окно, если ты ещё раз ко мне прикоснёшься.

— Тут первый этаж, дура, — пробормотал Дэвис, отпустив девушку. — Допустим, он согласился приять гражданство. А почему в январе?