— Алевтина Кузьминична взяла у Пряникова машину, чтобы навестить больную мать, и попала в не совсем приятную историю.

— Разбилась?! — вырвалось у Генераловой.

— Жива и невредима, но история все-таки неприятная.

— Тайна?

— Просто я суеверный и не люблю говорить о незаконченных делах. Вот станет все на свои места — тогда с меня история на целый роман.

— С убийством! — потребовала Екатерина Ильинична. — Но хочу обратиться к вам, Иван Иванович, с просьбой.

— Я весь внимание, — ответил он и прищелкнул игриво каблуками.

— Александр Васильевич — человек легко ранимый, так вы уж с ним поделикатнее...

— Только так, — заверил ее Орач.

Иван Иванович, не откладывая дела в долгий ящик, тут же от Генераловых позвонил в справочное бюро и запросил адрес Щеранского-Шурина.

Екатерина Ильинична завела Ивана Ивановича в гостиную, где на полу, на ковре, прислонившись спиной к креслу, и смотрел телевизор белобрысый человек в белых брюках и бледно-голубой рубашке. Шлепанцы стояли рядом.

— Александр! Опять на полу! Да что за манера! В белом костюме.

Тюльпанов рывком поднялся и виновато, по-детски, отряхнул брюки.

— На ковре чисто. А мне так удобнее.

Иван Иванович считал себя высоким — метр семьдесят восемь. А Тюльпанов выглядел выше него на голову. Стальные подвижные мускулы на груди и на плечах играли под рубашкой. Орач вспомнил признание Пряникова, который неожиданно встретился с мужем своей близкой подруги. «Увидел и испугался: думал — прихлопнет, как муху. Пятидесятикилограммовыми гирями — как мячиками!..»

Иван Иванович и не подозревал, что в Донецке живет такой огромный человек с добрыми синими глазами.

— Александр, познакомься: Орач-старший.

— Вы Санин отец? — обрадовался тот. Схватил Орача за руку и давай трясти.

— Александр! Ты что, решил сделать из сотрудника милиции инвалида?

Силачу стало неловко, и он, улыбнувшись, выпустил руку Ивана Ивановича.

— Говорят, чтобы узнать человека, надо съесть с ним пуд соли... Ну, если не пуд, то полпуда соли мы с Саней съели: были в двух экспедициях на Байкале. Для чего, по-вашему, при строительстве здания нужен бетонный раствор? Вязать в единую стенку кирпичи. Вот и Саня объединял разных по характеру людей в дружную семью.

— Александр, — предупредила Тюльпанова Екатерина Ильинична, — у Ивана Ивановича совершенно иная тема разговора. — Она решительно подошла к телевизору с намерением выключить его.

Тюльпанов взмолился:

— Решающий матч первого круга... Катюша, умоляю!

— Всё-всё! Несколько минут вам на беседу, и ждем к столу. — Она направилась к дверям, но обернулась. — Надеюсь, во время разговора с Иваном Ивановичем ты не будешь сидеть на полу. Может быть, это удобно, но неприлично.

Генералова вышла. Тюльпанов вздохнул и с тоской посмотрел на выключенный телевизор. Он был обаятельнейшим человеком.

— А вы футбол любите? — спросил он, скосив глаза на дверь, за которой скрылась строгая Екатерина Ильинична.

— Люблю, наверно... Но мало времени.

— По долгу службы вы должны заниматься каким-нибудь видом спорта. Например, самбо...

— Только в рамках служебной необходимости. Не умею грамотно распоряжаться своим временем, — признался Иван Иванович. — Присядем, — предложил он.

— И... включим телевизор, — произнес шепотом Тюльпанов. — Без звука, на табло покажут результаты...

«Ребенок! Взрослый ребенок!» — удивился Иван Иванович непосредственности Тюльпанова.

— Включайте, — согласился он против своей воли. Опасался, что Тюльпанов будет отвлекаться, не сосредоточится на вопросах Орача. Но начинать поиски доверия, на которое рассчитывал Иван Иванович, с запрета не годилось.

Тюльпанов подкрался на цыпочках к телевизору, включил его. По лицу его кругами, словно волны по речной глади от брошенного камешка, расплылась улыбка.

— Знаете, я в своей жизни всем обязан спорту. В детстве меня сбила машина: перелом таза и позвоночника. Казалось, жизнь кончилась. К пятнадцати годам я это осознал и, стыдно теперь признаться, пытался покончить с собой. Тогда отец принес мне в больницу книгу о том, как стать сильным и красивым. Какого-то американского специалиста по силовым упражнениям. А в книге — фотографии: такие мо́лодцы — ну, каждого на витрину! Не налюбуешься. Отец сказал: «И ты будешь таким, если очень захочешь». И я захотел. Первые десять лет было, конечно, трудно. Надо было победить себя и неверие окружающих. Не менее шести часов в день — по специальной программе. Настойчивость, которую я приобрел вместе с мускулатурой, позже не раз выручала меня и в институте, и в экспедициях. Как-то мы с вашим Сашей...

Выслушивать столь откровенные признания было недосуг. Иван Иванович оборвал его:

— Александр Васильевич, я бы хотел сейчас о другом. Меня к вам привело серьезное дело.

— Ну, конечно же... Извините, я натура увлекающаяся. Если меня начнет заносить на поворотах, вы одергивайте, не стесняйтесь. Я не обижусь.

— Тема нашей беседы не из приятных. Для начала расскажите мне о вчерашнем вечере. Когда вы вернулись с Екатериной Ильиничной с прогулки? Время не помните?

— Без двадцати шесть, — удивился Тюльпанов. — А что случилось?

— Объясню чуть позже. Пока вы отвечайте на мои вопросы. Что было потом?

— Так уж заведено в нашей семье, в начале седьмого я встречаю жену.

— Где и как?.. Понимаю, вопрос щепетильный, но я задаю его не из праздного любопытства, — предупредил Иван Иванович.

Не хотелось Тюльпанову отвечать на этот вопрос. Он покраснел и по-детски надул пухлые губы. Вот-вот обидится, встанет и уйдет. И будет прав: милиционер вторгался в сферу его сложнейших, не подлежащих обнародованию отношений с женой.

Тюльпанов забыл о телевизоре и смущенно смотрел на свои комнатные туфли.

— Иногда иду пешком, иногда подъезжаю к салону красоты на машине Екатерины Ильиничны. Аля выходит. Беру из ее рук сумку с продуктами. Аля — массажистка самого высокого класса. Это у нее от природы. Видели бы вы ее руки! Их мало увидеть, надо почувствовать в движении. Бегут ее пальчики по вашему лицу, по шее, по волосам, и словно шепчут вам о чем-то вещем, изначальном. Шесть лет тому назад эти руки околдовали Александра Тюльпанова. — Он вдруг вспыхнул до корней волос, подумав о чем-то своем, сокровенном. — Я самый счастливый человек, меня любит такая необычная женщина. Вы мне верите? — вдруг спросил он. — Верите?

Не верить Тюльпанову было просто невозможно.

— Вы ее встречаете, — направил разговор в нужное русло Иван Иванович, — берете из рук хозяйственную сумку с продуктами...

— Ну да, — спустился Тюльпанов с небес на землю. — Извините за бытовизм, в наше время всяких дефицитов очень важно иметь широкий круг знакомых... За все услуги Аля платит своим трудом. Вы бы знали, как порой на непогоду ноют у нее руки, особенно пальцы в суставах. Она же имеет дело с разными мазями. В малом количестве они полезны, а если каждый день по восемь часов на работе, да потом еще визиты на дом... И нельзя отказаться. Кто приглашает-то! В рабочее время в салон может попасть далеко не каждый, там своя элита. А после работы Аля обслуживает нужных людей, из тех, кто хочет сохранить остатки былой молодости. Мы молодость-то сначала на распыл пускаем, а когда ее уже нет — начинаем собирать крошки. Обидно за человека. Я иногда сомневаюсь: действительно ли мы совершенство природы? Почему она дала нам такой примитивный механизм самосохранения? Мы травим себя всевозможными ядохимикатами, алкоголем и планомерно уничтожаем среду своего обитания. Поверьте, я говорю это как геолог, который кое в чем разбирается. Вот уже поговаривают о геофизическом оружии. Оказывается, человек может породить смерч, который по разрушительной силе равен ста ядерным бомбам! Скажите, пожалуйста, зачем человеку такие знания? Иногда мне хочется обратиться в суслика, забиться в нору и ни о чем не знать... Да мы и без того похожи на сусликов, которые тащат все в свою нору. Ты — мне, я — тебе, как говорил Райкин. Без связей человек нынче нуль без палочки. Екатерина Ильинична просит: «Анюта, достань полкилограммчика икорки... К академику на именины придут гости». И Аля передает ей поллитровую баночку свежей икры. Сегодня не деньги определяют социальный статус человека, не знания, и даже не должность. Ну, уж куда бы выше: академик Генералов, ученый с мировым именем, а зависит от массажистки, принесет она ему баночку икры или нет. Социальный статус человека определяют связи и, как ни странно, в основном в торговых кругах. Вы считаете, что это правильно? — недоумевал Тюльпанов.