— Мне, наверное, лучше уйти, — пытаюсь вырваться из крепкого захвата парня и скрыться от чужих осуждающих глаз.

Еще никогда я не попадала в ситуацию, где сотни глаз смотрят на меня с недовольством, а другая сотня с жалостью. Пожалуй, так стыдно мне в первые в жизни. И хуже всего, что я просто не знаю, что делать со всем этим и в какую сторону бежать. Стыдливо опускаю взгляд на грязную плитку торгового центра и безрезультатно пытаюсь высвободить свою руку. Как только у меня это получается, Антон перехватывает ее и сильнее сжимает, отрезая дорогу к отступлению.

— Не вздумай, — мельком обращается ко мне и возвращается к странной женщине. — Мам, тебе не кажется, что это не твое дело, с кем мне встречаться? — Антон зол настолько, что я замираю на месте и больше не пытаюсь вырваться. От слова «мам» медленно поднимаю взгляд, внимательно рассматриваю женщину, стоящую перед нами, и понимаю, почему Антон не любит о ней говорить. Красивая и ухоженная, в дорогих брендовых вещах и ужасная эгоистка. Ну какая из нее мать? Никакая. — Аля моя девушка и поверь, тебе лучше смириться с моим выбором. Узнаю, что вставляешь палки в колеса, помяни мое слово — будет плохо!

— Это мы еще посмотрим! — женщина встряхивает густую копну волос шоколадного цвета и, резко развернувшись на высоких каблуках, уходит в сторону выхода.

О чем она? Что значит посмотрим? Неужели я настолько плохая партия для ее сына, что она сделает все, чтобы мы расстались? Не хочу в это верить. Это просто не может быть правдой! Встряхиваю голову, пальцами касаюсь висков и массирую. Я немедленно должна успокоиться, пока не наговорила лишнего или, хуже того, не сделала чего плохого.

— Антон, она права, — выдыхаю и жмурюсь до белых пятен перед глазами. — У нас ничего не получится.

— О чем ты, Аля? — Антон большим пальцем касается подбородка, приподнимает и с тревогой заглядывает в мои глаза. Слезы скопились в уголках век и вот-вот покатятся по раскрасневшимся от стыда щекам, явив на свет всю мою боль.

— Твоя мама права, я тебе не пара, — шепчу, ища в глубине его глаз здравомыслие. Он-то должен понимать, что такая простушка, как я, не для него. Что на дворе двадцать первый век, и сказок давно не существует.

— Так, понятно, — устало выдохнув, Антон растирает переносицу и прикрывает глаза. — Кажется, пора тебе открыть тайну моей семьи. Только имей в виду, если что-то из сказанного просочится в прессу, мой отец нас обоих сотрет в порошок.

Он шутит, а мне вот совершенно не смешно. Киваю и жду ответа, почему ему безразличны угрозы матери. Ведь она права.

Во всем права.

Я согласна с каждым гневно словом, брошенным в мой адрес, только вот подтвердить их делом не могу. Я слишком слабая, чтобы уйти от Антона добровольно. А так, конечно, она права. Кто я такая, чтобы стоять на пути у ее талантливого, преуспевающего в музыкальной карьере сына? Конечно, она давно успела подыскать ему достойную невесту, о чем не забыла упомянуть, смотря прямо на меня, при этом не забывая самодовольно улыбаться.

— Аль, моя мама необычная женщина. Она привыкла к другой жизни и совершенно не понимает, что значит быть простым смертным. Точнее, забыла. Понимаешь? — на секунду Антон замолкает, оглядывается по сторонам в поисках укромного места и, найдя его в уголке под раскидистой пальмой, хватает за руку и тащит туда. — Богатая жизнь ее очень сильно испортила. Сделала завистливой и злой. Мои родители… они познакомились в седьмом классе, учились в одной школе и жили в небольшом городке в двухстах километрах отсюда. Они были простыми, ели простой хлеб с маслом и оба были довольны жизнью, пока отец не решил исполнить мечту детства — стать известным адвокатом и помогать людям, оказавшимся в непростых ситуациях. Он заработал свою репутацию благодаря сфабрикованным делам. Брался за те, которые казались ему странными, лживыми и добивался пересмотра дела. Выигрывал. На волю выходили нечестно осужденные люди.

— Почему? — смотрю на него во все глаза и понимаю, что его отец удивительный человек, а благородством Антон пошел явно в него.

— У него соседка раньше была, баба Тома, а у той сын, которого осудили несправедливо. Ну, отец и решил стать адвокатом и спасти парня. Всей истории я не знаю, знаю только, что парню дали шестнадцать лет. Как я понял, ему приписали несколько статей.

— Отец ему помог?

— Да, парень отсидел четырнадцать лет.

— Какой ужас, — закрываю рот ладонями, чтобы прохожие не услышали мой вскрик.

— Да, ужас, но давай вернемся к тому, почему я не люблю проводить время с матерью и тем более слушать ее нравоучения? — Киваю, и Антон продолжает: — Так вот, когда карьера отца пошла в гору, начал расти его гонорар. Со временем он открыл свое дело, к нему стали обращаться люди. Их было настолько много, что он смог создать империю. Я называю его бизнес «справедливая империя», а он только улыбается и продолжать помогать дальше. Чуть больше десяти лет назад ему предложили взяться за интересное дело. Оно было сложное, он сутками пропадал на работе. Мать тогда будто подменили, она стала чужой и словно забыла обо мне. Стала требовать к себе больше внимания, начала часто ругаться с отцом по пустякам, хотя до этого я не помню, чтобы они вообще ругались. Отец всегда делал для нее все, что было в его силах, но только кто бы мог подумать, что настанет день, и она перестанет все это ценить. Она просто стала принимать это как должное. Мне было шестнадцать, когда я узнал правду, — Антон опускает голову и грустно улыбается. Не выдерживаю, кладу руку на плечо парня и сжимаю подбадривающе. Улыбаюсь, ловя его усталый взгляд. — Она изменила отцу с водителем. Представляешь, с водителем, Аль! Отец подал на развод и практически ничего ей не оставил.

— Как так? — выдыхаю, не понимая, что меня больше беспокоит. То, что его мать оказалась той еще дрянью, или то, что его отец оставил ее без ничего.

— А вот так, — разводит руки в стороны и продолжает: — Он же крутой адвокат. Взял и доказал, что за все время в браке она ни разу не работала и не имеет права рассчитывать на заработанное им имущество и финансы. И факт измены подтвердил. Отец оставил ей загородный дом и машину. Отрезал свободный доступ к финансам нашей семьи, оставил только скудное ежемесячное пособие. Я давно живу с отцом, с того времени как родители развелись. Мать давно стала чужой, да и я давно не понимаю ее, если честно. Последние несколько лет у нее маниакальная идея женить меня на одной из дочерей своих богатеньких подружек. Думает, что такой хитрый ход спасет ее от скорой бедности.

— Антон, я ничего не понимаю, — хватаюсь за виски и пытаюсь осмыслить все выше сказанное. При чем тут его женитьба и скорая бедность матери? Как он может повлиять на ее благосостояние?

— После двух неудавшихся знакомств я рассказал об этом отцу, и, поверь, у меня и в мыслях не было, что он решит устроить ей взбучку. Первые полгода было затишье, а потом она снова начала строить свои коварные планы и чуть ли не подкладывать дочерей своих подруг в мою кровать с одной целью — как можно скорее женить нерадивого сынка. Я поругался с ней, окончательно сжег все мосты, которые хоть как-то нас связывали, высказал ей все, что думаю по поводу ее дурацких идей. Но самое интересное, что отец все это время следил за ней. Он просто лишил ее финансовой поддержки, которую обещал выплачивать до старости. Она осталась ни с чем.

— Это очень жестоко, — усмехаюсь, представляя перекошенное лицо женщины, которая не понравилась мне с первого взгляда. И ведь есть за что.

Как по мне, отец Антона даже смилостивился над ней.

— Жестоко? Аль, она до сих пор пытается женить меня на хрен пойми ком. Она не успокоится, понимаешь? — он впивается в меня недоуменным взглядом, на что я только пожимаю плечами и улыбаюсь.

Странно все это кто-то. Не укладывается в моей голове подобное. Возможно, я чего-то не понимаю из жизни «небожителей», но, может, оно и к лучшему? Адекватнее буду.

— Я видела у нее кольцо, она замужем?