— Блюм, пожалуйста… — алое пятно на боку профессора продолжало расти. В его угасавших глазах оставалась только покорность судьбе. — Я не могу.

— Но вы должны! Я вас не оставлю. Мы стольким рисковали, чтобы найти вас, профессор. Не теперь, — Блюм понимал, что у них оставались считанные секунды, чтобы успеть убраться отсюда. Акерманн обещал вернуться через полчаса. Он мог появиться в любую минуту. Натан взглянул в бледное лицо физика, опасаясь, что каждый его вздох может стать последним, и тогда конец всему: операции, его клятве… У него в голове зазвучал голос Рузвельта: «Не подведите нас...» Блюм не знал, как поступить.

— Боюсь, у Господа был свой план, — Мендль тяжело дышал, пытаясь улыбаться. — Но все еще есть выход…

— Выход? Единственный выход — через эту дверь. О чем вы? — Блюм понимал, что через минуту человек, ради которого он рисковал своей жизнью, будет мертв.

— Лео, — произнес профессор. Он вытянул руку, Лео ухватился за нее. Мендль посмотрел на Блюма. — Он мне не племянник. Я солгал. Может быть, это нам помешало, но я предусмотрел такое развитие событий. Этот юноша, — Мендль закашлял и, зажмурившись, отер рукавом кровь с губ. — Он все знает. Все, что знаю я. Каждую формулу, каждое доказательство. То, что вам нужно. Я обучал его последние несколько месяцев.

— Вы его обучали? — Блюм растерянно уставился на Лео. — Это правда?

— Да, — ответил Лео, — но…

— Он все знает, Блюм. До последней строчки, — в глазах Мендля промелькнул огонек, когда он произносил эти слова. — Это даже лучше, чем если бы я дал вам свои записи. Я готов поклясться.

Блюм повернулся к Лео. У того не было при себе ни блокнота, ни записной книжки. Ничего. И когда они пытались бежать из лагеря, у него ничего при себе не было.

— Но как? Где?

— Скажи ему, Лео, — улыбнувшись, кивнул Альфред. — Давай.

Юноша постучал пальцем по голове:

— Все здесь.

— У тебя в голове? — Блюм в изумлении посмотрел на Мендля.

— Помните, я говорил вам, что он замечательный юноша, — с трудом проговорил профессор. Казалось, что он вот-вот испустит дух. — Он помнит столько, что его можно сравнить с энциклопедией. Я понял это, как только познакомился с ним. Поверьте, Блюм, я был бы счастлив снова встретиться со старыми друзьями и наконец рассказать им о своих выводах. Но я только задержу вас. И тогда, вы знаете это лучше меня, никому из нас не удастся спастись. Так что идите, — он слабо улыбнулся, закашлялся, и на его губах выступила кровь. — Я вам больше не нужен.

— Вам надо спешить, — вмешалась Грета. — Вы слышите оркестр? Приехавшие начинают двигаться в сторону лагеря. Курт с минуты на минуту будет здесь.

— Они исполняют «Оду к радости» Бетховена, — подтвердила Лиза. — Это значит, что колонны уходят с платформы.

Глаза Лео наполнились слезами.

— Альфред, прошу вас… Вы должны пойти с нами.

— Нет, мой мальчик. Это твой путь, Лео, не мой. Для этого Господь и послал мне тебя. Теперь я это понимаю. И только в этом я уверен.

— Я не смогу вас бросить.

— Сможешь, Лео. Ты должен идти без меня. Ты мне обещал. Ты поклялся.

Блюм взял Лео за плечи и посмотрел ему прямо в глаза:

— Это правда? Ты действительно все это знаешь? Все, до последней мелочи? Мне надо знать наверняка.

— Да, — юноша поколебался, но потом уверенно кивнул: — Я клянусь в этом.

— Тогда мы уходим. Сейчас же. — Блюм поднял с пола люгер Франке. — Профессор, мне жаль, что я ничего не могу сделать. Вы не заслуживаете того, чтобы мы оставили вас тут умирать.

— Моя душа в хороших руках, — с решимостью произнес Мендль. — Мои девочки давно меня ждут.

— Фрау, — Блюм повернулся и посмотрел на Грету, — мы могли бы взять вас с собой.

— Благодарю, — покачала она головой. — Я останусь здесь с ним.

— Пожалуйста, пойдем с нами, — попытался уговорить ее Лео. Все понимали, какая судьба ожидает Грету.

— Нет, — она улыбнулась ему. — Профессор прав, это и не мой путь. К тому же вам не помешает, если кто-нибудь задержит моего мужа. Хоть ненадолго. Идите.

— В таком случае, — сказал Блюм, — что бы ни сподвигло вас на этот поступок, я вам глубоко признателен за это.

Грета вгляделась в глаза Лео и погладила его по щеке.

— Идите. И да поможет вам Бог.

— И вам, фрау Акерманн, — попрощался Блюм. — Лиза, завернись в одеяло, — он указал на кусок ткани, лежавший на полу. — Лео, как только я подам сигнал, иди за мной. Вы говорите, машина стоит во дворе?

— Да, — подтвердила Грета. — Когда я заходила сюда, водитель вылез из машины покурить.

— Будем надеяться, что он уже покурил и сел обратно. — Блюм проверил пистолет. — В противном случае, его война окончена, а нам придется выбираться без него, как получится. Лео, ты часом машину водить не умеешь?

— Нет, — покачал головой Лео. — Не умею.

— Я тоже. Так что будем надеяться, что шофер на месте. Профессор…

Мендль не ответил. Голова его склонилась, рот приоткрылся, профессор что-то шептал белыми потрескавшимися губами. Он умирал.

— Альфред! — отчаянно закричал Лео. Казалось, он не сможет уйти.

— Лео, — Блюм загреб его за плечи. — Пора.

— Я остаюсь с ним, он не будет умирать в одиночестве, — сказала Грета. — Твой друг прав, медлить больше нельзя. Но, Лео…

— Да, фрау Акерманн… Лео был уже почти у двери.

— Грета, — улыбнулась она. — Ты же не поставишь даму в неловкое положение, оставив здесь это? — и она протянула свой снимок и белую шахматную фигуру. Грета подошла, вложила их ему в руку и нежно поцеловала в щеку. — Добро побеждает, Лео. Время от времени. Помни об этом. Даже в этом аду. Так что спасайся и проживи долгую жизнь. Хотя бы ради меня.

— Я постараюсь, — ответил он. Слезы текли по его щекам.

— Тогда ступай, — Грета вернулась к профессору и взяла его за руку. — Он должен слышать, что кто-то есть рядом.

— Еще раз благодарю вас, — произнес Блюм. Он приоткрыл входную дверь барака и выглянул наружу. В паре метров от входа стояла большая машина. Вокруг все было чисто.

— Готовы? — Он посмотрел на Лизу и Лео. Оба кивнули. Тогда пора. Он в последний раз глянул на профессора и улыбнулся Грете. — Хорошо. Похоже, сейчас можно.

Блюм надвинул пониже фуражку полковника и шагнул за дверь.

Им повезло. Ни одного охранника в пределах видимости. На освещенной яркими огнями железнодорожной платформе гудела толпа — там царил настоящий хаос. Водитель полковника Франке сидел внутри «Даймлера».

Придерживая Лизу за одеяло, в которое она завернулась, Блюм махнул Лео:

— Жди.

Водитель поспешил было открыть дверцу начальству.

— Оставайтесь на месте, — рявкнул Блюм по-немецки. Он держал наготове люгер Франке и в случае сопротивления применил бы его без колебаний. К счастью, водитель был настолько вышколен, что, отдав честь и пробормотав «слушаюсь, герр полковник!», остался сидеть за рулем.

Блюм повернул ручку багажника «Даймлера», поднял крышку и запихнул туда Лизу.

— Давай, — махнул он Лео, ждавшему у двери. Парень подбежал и тоже забрался в багажник. — Сидите тихо. Я вас выпущу, как только мы будем в безопасности.

Он захлопнул крышку и подошел к машине сбоку.

— Заводите двигатель, — скомандовал он, забираясь на заднее сиденье. — Мы возвращаемся. Поехали.

Водитель удивился:

— Обратно в Варшаву, герр полковник? — Время приближалось к полуночи, а путь был неблизкий.

И тут его глаза чуть не выкатились из орбит.

Блюм сунул пистолет прямо ему в лицо.

— Если хочешь жить, просто веди машину. Как только мы выедем за ворота, я тебя отпущу. Брякнешь хоть одно слово или подашь малейший сигнал тревоги — это будет твоим последним поступком. Ты меня понял?

Водитель, ефрейтор в серой абверовской форме, был года на два старше Блюма. Он лишь кивнул, одной рукой вцепился в руль, а другой повернул ключ зажигания. Мотор «Даймлера» ожил.