У дверей барака послышался шум — это пришел охранник.

— Поезд, герр лагеркоммандант. Вы просили держать вас в курсе.

Акерманн кивнул. Он вздохнул и поднялся.

— Через полчаса, максимум через час я вернусь. Из блока никому не выходить. Никто никуда не идет. Это мой приказ. Вы поняли, Шарф?

— Так точно, герр майор, — фельдфебель вытянулся в струнку. — Я все понял.

— Капо Зинченко, вы идете со мной. — Он выразительно глянул на Франке. — И если к моему приходу вы не узнаете то, что вам надо… Мы поступим по-моему. А ты, мой маленький шахматистик, — он одарил Лео ледяной улыбкой, — когда я вернусь, мы с тобой поговорим о том, каким именно путем ты завладел вот этим, — и он положил на стол снимок Греты, а сверху поставил белую ладью, которую она подарила Лео на прощанье. — Акерманн улыбнулся. — Жду не дождусь нашего разговора.

Он швырнул свой хлыст на стол и вышел вон.

— Вы слышали, что будет дальше, — Франке развел руками, как бы говоря, что он ни за что не отвечает. — У него очень трудная работа. Но в каком-то смысле он прав. Мне всегда говорили, что я чересчур терпелив. Так что же вам известно? — он обошел вокруг стола и приблизился к Альфреду. Глаза старика были опущены, рот полуоткрыт. — Почему они прислали этого человека за вами? Что вы знаете такого ценного, профессор?

— Только то, что плотность газа прямо пропорциональна его массе, — на лице Мендля промелькнула тень улыбки. — Не так ли, Лео?

— Да, профессор, совершенно верно, — ответил юноша. — Насколько я знаю.

— Смело, смело. Как ты думаешь, Шарф? Такая демонстрация храбрости. Значит, вы — трюфель… — обращаясь к Мендлю, Франке достал из кобуры люгер и взвесил его в ладони. — А вы, стало быть, свинья, — он посмотрел на Блюма. — Вы ведь знаете, что происходит с маленькими свинками, когда они попадают сюда? — Он наставил пистолет на Альфреда. — Почему он приехал за вами?

— Если после шести месяцев, проведенных здесь, вы хотите напугать меня пулей, то вы сильно недооцениваете этот гадюшник, — заметил Мендль.

— Да неужели? — и Франке нажал на курок.

Раздался глухой щелчок, едко запахло паленой плотью и тканью. Альфред со стоном откинулся назад, лицо его исказила гримаса боли.

— Нет! — закричал Лео.

По куртке Альфреда разлилось красное пятно.

— Следующий будет по коленкам, а потом и по яйцам. Ты ведь в курсе про яйца, сынок? Может, ему уже все равно, но тебе-то еще нет. Так что здесь делает профессор? Я знаю, что тебе это известно. И куда вы направлялись? Говори сейчас же! — Он приставил люгер к колену Альфреда. — Только ты можешь это остановить.

— Не говори, — Мендль повернулся к Лео и покачал головой. Он посмотрел на пятно крови, расползавшееся на боку. — Ты слышишь, Лео, не говори ничего.

— Да, Лео, слушайся профессора, — Франке плотно прижал палец к курку. — Сколько ты сможешь смотреть на его мучения? Времени совсем не остается. Нет ответа…

Полковник вновь спустил курок.

Мендль распластался на стуле, удерживаемый веревками. Голова его откинулась назад, его всего скорчило от боли. Над коленом появилась кровь.

— Не надо! — взмолился Лео.

— Я повторяю еще раз, — полковник направил свой пистолет в пах Альфреду. — Считаю до пяти…

— Нет, парень, — Мендль покачал головой. Он был белее полотна. — Ни единого слова.

— Два, один, — Франке напряг палец на курке. — Стреляю!

— Он физик! — выкрикнул Лео. — Остановитесь! Пожалуйста! В области электромагнитных излучений. Он специализируется на процессах газовой диффузии. Это когда газы перемещаются в замкнутом пространстве.

— И почему это так важно? — допытывался Франке. Он вновь прижал пистолет к паху Альфреда. — Я разделаю его тушу на мелкие части, обещаю. Зачем он сюда приехал? — Он показал на Блюма. — Кто за всем этим стоит? Британцы? Американцы? Куда его должны были доставить? Не испытывай мое терпение, парень. Оно на исходе.

— Сделайте это со мной! — Лео попытался освободиться от пут. — Оставьте его. Стреляйте в меня! Вы же видите, он умирает! Стреляйте в меня!

— Последняя попытка, — глядя в упор на Лео, Франке взвел курок.

— Ради бога, не надо, — вмешался Блюм, пытаясь освободить связанные руки. Эсэсовский головорез подошел к нему сзади и тяжело опустил кулачище Блюму на темя.

— Он повезет его в Америку! — крикнул Лео. — В Америку.

— В Америку? — изумился Франке.

— Это новое оружие. Простите, Альфред, я не могу спокойно смотреть, как он убивает вас. Простите… — Лео посмотрел на полковника и зарыдал. — Пристрелите меня. Вы можете пристрелить меня. Вы что, не видите, вы же убиваете его!..

Франке убрал пистолет. Блюм видел по его лицу, что полковник прикидывает, насколько выросли ставки.

— Какое оружие? — На этот раз Франке приставил дуло к виску профессора. — Говори, или я размажу его мозги по твоему брюху. Клянусь, это только начало представления.

— Я не знаю! Я не знаю, что за оружие. Я клянусь. Я ничего про оружие не знаю. Больше он мне ничего не рассказывал. Только не трогайте его. Простите, Альфред, но я не могу смотреть, как они убивают вас. Я не могу… Не могу… — Парень опустил голову и заплакал.

— Все хорошо, сынок, — тихо пробормотал Альфред. Он повернулся к полковнику: — Он больше ничего не знает. Вы ничего не добьетесь от него. — Пятно на его боку продолжало расти. — Это все, что я ему сказал.

Франке присел на край стола, на сей раз напротив Блюма.

— Ну, хорошо… Теперь твоя очередь, охотник за трюфелями. Говори, — и он приставил пистолет к колену Блюма. — Мне почему-то кажется, что никто не бросится тебя спасать.

— Скорей всего, — кивнул Блюм. Он склонил голову поближе к двум капсулам, зашитым в воротник. Стросс сказал, что даже капли яда, проникшего сквозь ткань, будет достаточно. Момент был подходящий. Операция провалена. Лиза почти наверняка уже мертва. Все они погибнут в ближайшие часы. Он поднял плечо, чтобы воротник был поближе ко рту. Уже можно.

— Хотя есть еще один человек… — произнес полковник, кивнув Шарфу. — Кое-кто поможет тебя убедить. Приведи-ка ее сюда.

Из дальней камеры притащили Лизу и развязали ей рот. Она глотнула воздуха и закричала:

— Натан!

На нее было больно смотреть. Лицо распухло, все в синяках. Сердце Блюма наполнилось скорбью. Он мог только беспомощно покачать головой:

— Прости.

— Не проси прощения, Натан, — затрясла головой Лиза.

Он улыбнулся сквозь слезы, которые лились по его щекам. Это были слезы гнева и бессилия. Сам не зная зачем, он не оставлял попыток освободиться от веревок, но вместо этого почти вывихнул правую руку. — Не смейте прикасаться к ней, — прорычал он, обращаясь к Франке по-немецки. — Или я найду способ разделаться с вами.

— Ну конечно! Очень смело, герр Блюм. Вы — великий защитник. Как это трогательно. — Свет лампы отражался на потном лбу полковника. — Вы со мной согласны, фельдфебель Шарф?

— Да, герр полковник, — крякнул подручный, словно ему улыбнулась удача.

— Я слышал о вашей трогательной встрече у колючей проволоки. Один вопрос. Вы знали, что ваша сестра тут, или это чистая случайность и вы нашли ее, пока искали профессора?

Блюм не ответил.

— Полагаю, последнее. Это еще более трогательно, не так ли, Шарф?

— О, да, герр полковник, — развеселился эсэсовец.

— Сейчас мы увидим, насколько это трогательно, — он взял пистолет и провел тыльной стороной ладони по лицу и шее Лизы.

— Оставь ее! — кровь у Блюма закипала, глаза метали искры.

— Кто приказал тебе пробраться сюда и найти милейшего профессора? Как вы планировали доставить его обратно? Полагаю, сначала в Англию? Или в Швецию? По суше? Или самолетом?

— Профессор, как вы? — наклонившись к Альфреду, спросил Лео.

— Не очень, мне жаль… — и голова профессора откинулась назад. Было очевидно, что он умирает.

— Забудьте о нем. Так скажи, о каком оружии толковал мальчишка? — Франке наклонился к Блюму, продолжая водить дулом пистолета у Лизиной щеки. — Я кое-что слышал о тяжелой воде, укрощающей силу атома. Как далеко продвинулись союзники? Ты что, язык проглотил? Сейчас я тебе его развяжу. — Он ткнул дулом в Лизину голову. — Не хочешь посмотреть, как ее мозги разлетятся в разные стороны? Будет довольно неаккуратно. Но ты можешь это остановить.