— Милая тётушка, не стоит расстраиваться. Как крестьянка я живу временно. А вот вы себя ведёте как крестьянка постоянно. Где ваше воспитание? Всех голубей криком распугали. — В зеленом платье с темными вставками она походила на пиявку.

— Молчи! — Тетя Верта замахала рукой в белой кружевной перчатке, высокомерно скривив тонкие губы. — Подумать только, выжившая из ума старуха предложила нам чаю.

— Мере Августе стоило оставить вас ожидать у ворот, дабы не оскорблять вас своим гостеприимством? — С обманчивой покладистостью поинтересовалась я, уже сто раз жалея, что совершила глупость, написав сварливой родственнице.

— Хамка. Вылетишь с отбора, поговорим. — Тетя Верта растянула губы в улыбке, наполненной ядом.

— Желаете провала? — Склонила я голову, с холодной полуулыбкой на губах. — А как же ваша выгода?

— Было бы выгодно, если бы ты не появлялась! Никогда!

— Померла, чтобы передать вам титул? Увы, тётушка, у Светлой на меня другие планы.

За дверью раздались тяжелые шаги. И прежде чем увидеть дядю Жеара, мы услышали его голос:

— Решили отравить друг друга ядом? Напомню, убийство претендентки карается смертью. Поэтому, Верта, поумерь рвение, и давай займёмся тем, ради чего приехали.

Пока тётка пребывала в осмыслении сказанного, дядя огляделся, подошёл ближе. При каждом его шаге пол скрипел так, будто вот-вот проломится под ним.

— Ну, здравствуй, дорогая племянница! — Он изобразил полупоклон.

— Правильнее сказать, драгоценная! Учитывая, какие траты нам предстоят. Мы разоримся! — Тётка схватилась за голову, изображая отчаяние. Чтобы больше походить на жертву, она сложила брови домиком и всхлипнула. — Целое состояние на тебя ухлопаем! Куда смотрит Светлая, минуя достойных? А как же Рия, моя девочка?

— Успокойся, дорогая. Наша девочка ещё мала для отбора. Так что не начинай. Лучше перейти к делу.

— Но мои наряды! От себя отрываю. Всё ради неблагодарной девчонки!

— За твою доброту получишь новые. Но! — Выставил дядька палец в предостережении и помахал им перед носом супруги: — Не дороже тех, что получит племянница.

— Жеар!

— Дорогая Верта?

Между супругами состоялась бы перепалка, если бы на пороге не раздалось покашливание.

— Лиер Агари, чай, варенье. — Мера Августа, дразня мою грубую родственницу, поставила перед дядей поднос. — Угощайтесь. Очень вкусное.

— Благодарю, — дядя улыбнулся хозяйке дома, довольно потёр руки и потянулся к чашечкам. — Мы задержимся в вашем доме, мера Августа, но это ради дорогой племянницы.

— Да-да, такая хорошая девочка. — Мера Августа повернулась к тётке спиной. — И мальчик хороший…

— Какой мальчик? — Взвилась Верта. У неё даже глаз задёргался от предположения, что у меня есть брат, еще один наследник Лармотов.

— Мой посыльный. Мальчишка — сосед! — выделила я тоном, с мольбой поглядывая на старушку. Только бы она не проговорилась, что я Веню считаю братом. Иначе не ручаюсь, что в столице он будет в безопасности.

— Он самый, — поддержала меня старушка. Поправляя чепец на седых волосах, она тайком моргнула, давая знак, что поняла и будет молчать. У меня камень упал с плеч.

— Я только на отбор и обратно, — теперь важно, чтобы Венечка спокойно дождался меня здесь. Комната и еда оплачены на целое лунье, так что он вполне может жить в съёмной комнате.

Мера Августа второй раз придирчиво поправила чепец, не забыв моргнуть.

— Так… — Дядька облизнул ложечку с вареньем, отложил на блюдце и хлопнул ладонью по столу. — Я отложил важные дела не для того, чтобы слушать болтовню. Приступаем к сборам!

Слугами пришлось затащить огромные сундуки по узкой лестнице и ещё более узкому коридору на второй этаж.

Чтобы скрыть меня от колючих взглядов Верты, мера Августа принесла ширму. За ней я спряталась и принялась примерять тёткины наряды.

От одежды исходил своеобразный запах. Так пахла трава, которой пересыпают одежду, чтобы её не источила моль. Не знаю, удастся ли выветрить аромат, но привередничать не приходится.

Мера Августа помогала мне и изо всех сил пыталась скрыть недовольство нарядами. Они совершенно не подходили мне, делая кожу блёклой, нездоровой. Но я была и этому рада.

Дядя Жеар тоже рассматривал мои «обновки» с досадой.

— Жаль, что ты, Арника, сообщила нам о своём участии так поздно.

— При желании можно купить готовое платье и подогнать по фигуре, — не удержалась мера Августа. За что тётка её едва не убила взглядом.

— Согласен, — неожиданно согласился дядя. — Если задержишься на отборе, обязательно закажем. Если нет, то я оплачу тебе свадебное платье.

— Ничего ты не понимаешь, — возмутилась Верта, громко захлопнув сундук. С крышки взметнулась пыль. Не удивлюсь, если вещи долго хранились на чердаке. — Зато по Арнике сразу видно, что она скромная девушка. Это важно для Рии.

Дядька досадливо махнул рукой на супругу.

— Ну, что ты, дорогой, посмотри, как хорошо сели наряды. — Тётку не смущало, что юбка волочилась по полу.

— Ну-ну, — сычом угукнул дядька, прекрасно понимая, что за любую его щедрость супруга ему всю плешь проест.

— А что длинновато — мелочь. Ночами Арника сможет укорачивать подолы. Делов-то.

Принимая важное решение, дядя Жеар вздохнул, посмотрел на часы, что достал из кармана, и произнес:

— Я пригласил модистку. Скоро она должна подойти.

— Что? — разозлилась тётка. У неё даже жилка забилась на виске от ярости. — Зачем?

— Тебе выбрать наряды, заодно подшить племяннице платья, — схитрил дядя Жеар.

— Но это такие траты!

— Хорошо, из трат вычёркиваем обновки для тебя, дорогая… — Кажется, ему нравилось дразнить супругу, и делал он это с каким-то удовольствием.

— Нет-нет! Некоторые траты я как-нибудь вынесу. Ради благого дела, — смилостивилась тётя Верта, решив, что ради обнов она готова расстаться со старыми платьями, которые пахли не только травой, но и затхлостью.

— Ах, Верта, ты у меня сама доброта.

В небольшой комнатке нам всем было тесно, поэтому мера Августа любезно позволила модистке и двум швеям занять соседнюю пустующую комнату. Там девушки чувствовали себя комфортнее и шили быстрее.

В итоге через несколько часов у меня было несколько строгих нарядов и одно бальное платье, которое мне не подходило по цвету. У тёти Верты смоляные волосы, карие глаза, и то, что подчёркивало её достоинства, мою внешность только портило.

— Жаль, наряды Рии тебе малы, — посетовал дядька, допивая четвёртую чашку цветочного чая. — У них цвета более сочные.

— Не думаю, что я задержусь во дворце, — напомнила я ему, чтобы он тоже не питал иллюзий. Но он лукаво прищурился.

— Кроме принца, тебя увидят и другие придворные. Так что, Арника, постарайся. Для твоего и нашего блага.

Когда настало время показывать наряды, что подарил мне Шатильен, у тётки глаза на лоб вылезли.

— Жеар! Это ужас! — зашипела она, хватая ртом воздух. — В них можно опозориться и прослыть вульгарной!

— Не согласен! — упёрся дядька. Рассматривая меня, он позабыл о варенье и капнул себе на жилет. — Надо и Рие заказать такие же.

— Но ей всего тринадцать!

— Подрастёт, пригодятся!

— Только через мой труп!

— Заманчиво, дорогая… — Ухмыльнулся дядька и едва успел прикрыться, потому что дражайшая супруга начала колотить его журналом с образцами тканей.

Наконец, платья были подогнаны, аккуратно сложены и под присмотром тётки погружены на крышу и задник кареты.

После Верта заставила меня несколько раз умыться. Наверняка в надежде, что я превращу лицо в сплошную мозоль. А потом она соорудила на моей голове, по её словам, модную причёску в этом сезоне.

— М-м-м, — промычал дядя Жеар, уставший ругаться с супругой по каждому поводу.

— Зато строго, — огрызнулась уставшая Верта. Я тоже уже так устала, что готова была ехать во дворец хоть с детскими косичками и ленточками.

— Ладно. Строгость не помешает, — согласился дядька нехотя.