О последовательности расселения дает нам возможность заключить картографирование различных типов статуй и построение эволюционных рядов этих типов (рис. 87). В основу типологии легли: пол статуи (мужской или женский), поза (сидящие, стоящие) и разнообразные изобразительные и технические приемы, использовавшиеся при изготовлении статуй. При построении эволюционного ряда следует прежде всего выделить наиболее ранние изваяния. Сделать это нетрудно, поскольку I и VI типы (стеловидные и полустеловидные, плоские) статуи имеют многочисленные аналогии среди кимакских изваяний, датирующихся X–XI вв. [Шер Я.А., 1966; Арсланова Ф.X., Чариков А.А., 1974]. Ясно, что мы можем отнести эти типы к первому (раннему) этапу существования половецких статуй в восточноевропейских степях. Следующий этап развития — круглая скульптура (стоящие и сидящие изваяния), но со слабо обработанной спиной и низким рельефом в изображении рук, живота, лица (типы II и IV). Развитая рельефная круглая скульптура представлена типами III и V (стоящие и сидящие). Несмотря на строго соблюдаемую каноническую позу (руки у живота держат сосуд), на некоторую условность изображений (тяжелый торс, укороченные ноги), вызванную желанием сделать фигуру более массивной и величавой, статуи этого этапа отличаются необычайной тщательностью и искусностью исполнения (рис. 88; 89). Очень выразительны лица статуй, многие из них сильно монголоидны, а отдельные экземпляры — портретны. Характерно, что портретности умели достигнуть, несмотря на всегда определенное количество изобразительных приемов: Т-образные брови и нос; усы и рот, сделанные одним контуром, и некоторые другие. Статуи этих типов распространены очень широко, дата их, установленная по изображаемым на них предметам, — вторая половина XII — начало XIII в. Где-то в начале XIII в. появились в степях и объемные стелообразные статуи, бывшие как бы перерождением круглой реалистической скульптуры. Особенно хорошо это перерождение прослеживается на женских изваяниях. Вначале перестали изображать ноги, оставляя только подол кафтана в виде фартука. Затем убрали руки, хотя сосуд еще оставался на месте. В конце концов остался столб, слегка напоминающий человеческую фигуру, — приталенный, с выдающимся животом, с грудями. Голова на этом столбе исполнена столь же реалистично, как и головы и лица на скульптурах развитого периода.
Половецкие изваяния интересны нам и потому, что на них изображено большое количество предметов от костюма, украшений, оружия и разного бытового инвентаря (рис. 88; 89). Многие из деталей костюма и украшений не были бы известны, если бы не изображения их на статуях. Таковы, например, сложные женские прически-шляпы, мужские косы-прически, детали женской прически — «рога». Остатки этих «рогов» находим иногда в могилах, но они не были бы понятны без материала, полученного при изучении изваяний. Это войлочные валики с нашитыми на них полукруглыми выпуклыми серебряными пластинками. Покрой кафтанов, воротов рубах, фасон сапог, ремни, подтягивающие голенища, нагрудные ремни и бляхи, панцири из длинных, видимо металлических, пластин, вышивки на одежде — все это мы знаем только благодаря древним скульпторам, умело и точно изображавшим их на своих произведениях.
Картографирование отдельных деталей прически и костюма показало, что в различных половецких группировках они распространены не равномерно. Это наблюдение весьма важно для выявления этнографического своеобразия различных половецких объединений. Правда, сложение такого своеобразия только еще начиналось в половецком обществе и было прервано нашествием монголо-татар [Плетнева С.А., 1974, с. 51–52].
Ни у кого из исследователей не вызывает сомнения, что каменные половецкие изваяния — остатки сложных верований и обрядов, связанных с культом предков. Статуи не были надмогильными памятниками, они воздвигались в степи на высоких местах в специально оборудованных для этого святилищах. Остатки таких святилищ, огороженных примитивной, сложенной из дикого камня квадратной в плане оградкой, неоднократно находили у кимаков. Развалы камня рядом с остатками изваяний попадались и в восточноевропейских степях. Особенно хорошо сохранились святилища, открытые совсем недавно, в начале 70-х годов, донецким археологом М.Л. Швецовым (рис. 85, 18). Они располагались на вершинах курганов, которые, в свою очередь, находились на высоком кряжистом водоразделе. В плане святилища квадратные. Оградка была невысокая, сложена из плитняка, которым и сейчас пользуются для сооружения заборов местные жители. В центре огороженного пространства были обнаружены пьедесталы двух (мужской и женской) статуй. У подножья их найдены многочисленные следы жертвоприношений — кости животных, а в одном из святилищ было погребено весьма реалистически выполненное изображение медведя. Скульптура не превышала в длину 0,6 м. и являлась, видимо, символом родоначальника рода, к которому принадлежали скульптурные изображения мужчины и женщины, стоявшие в центре святилища. Находки остатков жертвоприношений у подножья статуй позволили установить состав жертвенных животных: конь, бык, баран, собака. В одном случае у подножья статуи было обнаружено ритуальное захоронение ребенка, умерщвленного, видимо, специально в качестве жертвы [Плетнева С.А., 1974, с. 73].
Естественно, что дорогие каменные изваяния (и даже деревянные, попадающиеся иногда в курганах) не были доступны беднякам. Их изготовляли только в память богатых и знатных: родовой аристократии. Таким образом культ предков постепенно переродился в культ предков — покровителей рода и даже целого союза племен (орд). С приходом в степи монголо-татар, уничтоживших половецкую аристократию, прекратилось в степях и производство этих замечательных произведений искусства.
Образование крепких союзов племен внутри половецкого общества сопровождалось выделением из него какой-то чуждой по тем или иным причинам части населения. Так отделились от половцев люди, ставшие хоронить своих мертвых с меридиональной ориентировкой. Выделились так называемые дикие половцы, один из могильников которых был полностью раскопан Н.Е. Бранденбургом [Плетнева С.А., 1973, с. 14, табл. 36–42, рис. 4].
Это могильник у с. Каменка в верховьях Днестра. Характерно, что в нем, несмотря на общие, объединяющие все погребения половецкие черты: камни в насыпи, восточная ориентировка, захоронения остова коня в отдельной яме, — встречается много погребений, имеющих, помимо того, то западную ориентировку, то перекрытие над покойником или остатки поминальной пищи в головах покойника. Это были, очевидно, половцы, сильно смешанные с печенего-торческим населением Черноклобуцкого союза.
Украинские археологи обнаружили и частично исследовали остатки оседлых, видимо земледельческих, поселений XII–XIII вв. на среднем и нижнем Днепре [Смиленко А.Т., 1975, с. 178–192]. Как правило, они большие и неукрепленные. На большинстве из них было раскопано всего по одной полуземлянке. Лучше других были изучены поселения у балки Яцевой, Гавриловки, Кичкасское (на среднем Днепре) и могильник у с. Каири (нижний Днепр). Большинство жилищ на Кичкасском поселении — полуземлянки с открытым очагом, расположенным в центре пола. Аналогии таким жилищам мы знаем в салтовских памятниках, т. е. в памятниках, оставленных полукочевым или недавно осевшим населением. На этом поселении найдена в основном керамика явно русских типов. Отсюда следует главный вывод исследователей: поселение принадлежало русскому населению. Факт наличия на Днепре (в степной зоне) русского населения подтверждается, по мнению А.Т. Смиленко, находкой христианского могильника у с. Каири. К сожалению, не были проведены антропологические измерения черепов с этого памятника и поэтому категорически утверждать именно русский его характер пока трудно. Он мог быть смешанным: здесь хоронили христиане — выходцы из русских дружин и из кочевнических орд.
Нам представляется, что говорить о русской принадлежности памятников степного Приднепровья, сопровождавшихся русской керамикой, вряд ли правомерно и исторически мало вероятно. Степь в XII в. принадлежала половцам: их кочевья и вежи неоднократно фиксировались летописцем на среднем Днепре — у порогов и Хортицы. Русские князья ходили сюда в походы с целью ослабить половцев или просто пограбить их. Если считать Кичкасское поселение русским, то это значит, что половцы по непонятной причине терпели неукрепленное поселение своих врагов на своей земле. Очевидно, поселение не было русским. Это было обширное половецкое зимовище, в котором жили бедняки-половцы и вполне возможно — выходцы из Руси — бродники. Смешанному бродническо-половецкому населению принадлежали и остальные степные памятники Приднепровья.
