Конское снаряжение вместе с лошадьми находят в мужских и женских погребениях. Сбруя состояла из удил, блях для украшения ремней, стремян, подпружных пряжек, костяных обкладок седельных лук, кантов, застежек от пут, блоков от аркана (рис. 19, 19) и др.
Удила VI–VII вв. железные, двусоставные, однокольчатые (рис. 19, 14, 16, 17; 20, 14) распространены на Саяно-Алтае с пазырыкского времени. Они рассчитаны на помещение в кольца двудырчатых псалий, которые имели по два больших отверстия для продергивания концов ремней оголовья (рис. 19, 16, 17). Псалии — костяные и железные, прямые, слегка изогнутые в форме рога или с отогнутым в сторону концом (рис. 19, 16, 17). Железные псалии иногда снабжены лопатковидным расширением (рис. 19, 16) с одного конца. Такие псалии продолжали использовать и в VII–VIII вв., но в это время в отличие от VI–VII вв. они были снабжены железной скобой (рис. 19, 69, 70) [Вайнштейн С.И., 1966а, табл. IV, 3, 4].
В Кудыргэ сохранились изображения узды на седельной накладке и на валуне (рис. 21, 2, 11, 13). Виден ремень переносья и оголовья, и нет налобного ремня. На рисунке валуна показан повод. В качестве блоков на чумбуре могли использоваться маленькие роговые пряжечки без язычка (рис. 19, 18; 20, 16). Узду шили из сложенных вдвое ремней, скрепленных бронзовыми круглыми, розетковидными и геральдическими бляшками, украшавшими ремни переносья и оголовья (рис. 19, 20, 21, 29, 32, 34, 35, 38–43, 49; 20, 20, 22, 23).
Таким образом, реконструируемая по данным могильника Кудыргэ узда имела однокольчатые удила, двудырчатые псалии и повод с блоком.
Седла VI–VII вв. имели деревянную основу с овальными в нижней части полками и округлыми передней и задней луками [Вайнштейн С.И., 1966а, табл. X, 5, XI, 5; 1966б, с. 68, рис. 7]. Иногда луки седел украшены костяными накладками с гравированным орнаментом [Гаврилова А.А., 1965, табл. XVI, 1]. А.А. Гаврилова на материале могильника Кудыргэ выделяет два типа седел этого времени: мужское с луками высокой крыловидной формы и женское — с более низкими округлыми луками [Гаврилова А.А., 1965, с. 33]. Образцом искусства, заслуживающим специального анализа, являются накладки мужского седла из Кудыргэ (курган 9) с изображением сцен охоты, вырезанных на кости ножом или резцом и заполненных черной инкрустацией [Гаврилова А.А., 1965, табл. XVI, 1]. Центр композиции занимают фигуры двух тигров (рис. 21, 14), идущих навстречу друг другу. На крыльях изображены всадники, стреляющие на скаку из луков (рис. 21, 11, 13) в бегущих перед ними зверей: один — в медведя и двух маралов — самца и самку, другой — в кулана и бросившегося в сторону горного барана (рис. 21, 8). Все звери изображены в летучем галопе, а раненая косуля показана с вывернутым тазом (рис. 21, 3), что отражает традиции искусства кочевников Алтая с пазырыкского времени. К анализу сюжета на накладках кудыргинского седла неоднократно обращались различные исследователи. С.И. Руденко и А.Н. Глухов отметили местные и привнесенные извне элементы в рисунке, указав, что статичные изображения тигров, животных не местной фауны, взяты художником с чуждых образцов [Руденко С.И., Глухов А.Н., 1927, с. 49]. С.В. Киселев трактовал изображения тигров как сасанидские образцы, переработанные местным художником [Киселев С.В., 1951, с. 498]. Л.П. Потапов рассматривал эти рисунки как иллюстрацию охоты кудыргинцев [Потапов Л.П., 1953, с. 88], а М.П. Грязнов — как эпический сюжет о героической охоте [Грязнов М.П., 1956, с. 143; 1961, с. 17–18]. Нередко украшались костяными орнаментированными накладками и луки седел рядовых воинов [Гаврилова А.А., 1965, табл. XXI, 7].
Обычно от седел сохраняются подпружные пряжки и стремена. Часто седла имели по две подпруги, что необходимо для езды в горах. Вследствие этого в погребениях находится по две подпружные пряжки — обычно две роговые или одна роговая, а другая — железная, или обе железные, или по одной роговой или железной, когда у седла одна подпруга. Все роговые пряжки — с округлой головкой, с костяным или, реже, железным язычком (рис. 19, 25, 26; 20 11). Иногда пряжки и язычки орнаментированы резными линиями [Гаврилова А.А., 1965, табл. XXII, 8]. Железные пряжки — рамчатые, прямоугольной или округлой формы (рис. 19, 27; 20, 21).
Стремена VI–VII вв. имеют округлый контур, относительно узкую подножку, усиленную снизу для прочности ребром. Параллельно существовали два типа стремян: восьмеркообразные с высоким петлеобразным ушком для путлища (рис. 19, 22) и округлые с ушком, пробитым в специальной прямоугольной или трапециевидной пластине (рис. 19, 23, 24; 20, 17). Пластина непосредственно смыкается с дужкой стремени или отделена от нее шейкой (рис. 19, 23, 24). Для закрепления ремней путлища служили специальные железные и медные обоймы (рис. 19, 30), размер которых указывает, что ширина ремня путлища была около 2 см [Гаврилова А.А., 1965, с. 34]. Седла имели прямоугольные кожаные чепраки, изображенные на конях в сценах на валуне и костяных накладках (рис. 21, 2, 11, 13). Чепрак и седельные ремни, как и узда, иногда украшались бронзовыми бляшками и подвесками (рис. 19, 33, 38, 39, 41, 42, 50) [Гаврилова А.А., 1965, табл. XX, 13–26].
В погребениях с конями нередко находят костяные застежки от пут (рис. 91, 15), которые служили, видимо, и уздечными застежками, поскольку иногда их находят у головы коня [Руденко С.И., Глухов А.Н., 1927, с. 46].
Керамика в погребениях тюрок VI–VII вв. и последующего времени встречается редко. Известны только два глиняных горшка, обнаруженных в одном из кудыргинских курганов-кенотафов [Гаврилова А.А., 1965, с. 27]. Оба сосуда баночной формы, со слегка отогнутым венчиком, дно у одного плоское, у другого — на небольшом поддоне. Они вылеплены из глины с большой примесью дресвы, грубые, вдоль венчика имеют ряд ногтевых вдавлений (рис. 19, 58–59).
В погребении с конем в Самарканде встречен сосуд кувшиновидной формы, изготовленный, по-видимому, местным согдийским мастером (рис. 20, 24).
В быту кочевников широко употреблялась деревянная, берестяная, кожаная и металлическая посуда, в виде исключения попадающаяся и в могилах [Гаврилова А.А., 1965, с. 36, 37, табл. XXI, 3; Вайнштейн С.И., 1966а, табл. VI, 15; VII, 14].
Многие различные бытовые предметы, положенные в могилы кочевников VI–VII вв., как и посуда, изготовлялись из недолговечных материалов: бересты, кожи, дерева, поэтому в подавляющем большинстве случаев они до нас не доходят. Можно назвать всего несколько вещей, характеризующих быт тюрок. Это костяные игольники-трубочки, покрытые орнаментом, железная копоушка (рис. 19, 52), односторонний деревянный гребень с круглой высокой спинкой [Гаврилова А.А., 1965, табл. X, 4; табл. XVIII, 6; Вайнштейн С.И., 1966а, табл. VI, 4].
Древние тюрки носили одежду, застегивающуюся на левую сторону. Наиболее полное представление об ее покрое дают рисунки на валуне и костяной накладке седла из Кудыргэ (рис. 21, 2, 11, 13), детали отдельных каменных изваяний (рис. 22, 1, 2, 4), а также изображения тюрок в живописи Афрасиаба. На валуне женщина и ребенок изображены в длинных узорчатых одеждах типа халата (рис. 21, 2). На головах сидящей и коленопреклоненной женщин — трехрогие тиары. В ушах женщины и мальчика — серьги с каплевидными подвесками (рис. 21, 2). Судя по изображениям, алтайские тюрки VI–VII вв. носили рубахи, шаровары, мягкие кожаные сапоги. Остатки длинных шелковых узорчатых одежд сохранились в погребениях мужчин и женщин (Кудыргэ, курганы 4, 9, 10, 11) [Гаврилова А.А., 1965, с. 38]. В длинные узорчатые халаты одеты фигуры знатных тюрок на росписях Афрасиаба (рис. 23, 1, 8).
Застежками одежды служили ажурные медные бляшки, покрытые растительным орнаментом и снабженные бронзовыми петельками [Гаврилова А.А., 1965, табл. XIX, 4, 5] (рис. 19, 47), Т-образные бляшки (рис. 19, 51), пряжки со шпеньками, псевдопряжки (рис. 19, 28, 45, 47) [Гаврилова А.А., 1965, табл. XIX, 4, 6]. Обувными застежками были маленькие бронзовые и серебряные пряжки (рис. 19, 36, 37), найденные в области ног преимущественно в женских погребениях [Гаврилова А.А., 1965, табл. X, 6; XVIII, 4, 5].
