Военная ориентация этой группы поселений вырисовывается довольно отчетливо. Но многие из них (Логойск, Борисов, Гомель, Кричев, Перемиль и пр.) судя по сообщениям летописей были центрами волостей и удельных княжеств. Следовательно, оказались соединенными вместе сторожевые крепости и административные центры. Противоречия здесь нет. Обе функции (военная и управления) присущи и тем, и другим. Разница в их соотношении. У ряда поселений (Изборск, Городок на Шелони, Браслав, Райковецкое городище), расположенных вдоль границ княжеств на угрожаемых направлениях, преобладала первая, у других — вторая.

Наконец, о третьей, самой многочисленной (93) группе памятников, укрепленная площадь которых не превышает 1 га. Ее археологические характеристики, как видно из таблицы, имеют некоторые особенности. Во-первых, сельское хозяйство, прежде всего земледелие, является основой экономики этих поселений. Ремесло развито слабо и целиком подчинено удовлетворению узкоместных потребностей. Во-вторых, среди находок встречены дорогие вещи (в том числе целые клады), входившие в парадный боярско-княжеский убор. На ряде поселений (Бородино, Воищина, Зборово, Вищин, Ковшары, Хлепень, Спасское, Молодия и др.) из массы построек размерами и составом находок выделяется господский дом. Исследователи убедительно интерпретировали подобные городища как феодальные усадьбы-замки.

Однако в этой же группе оказались поселения несколько иного облика. При общем сходстве с предыдущими раскопками на них не зафиксированы следы резкой имущественной и социальной дифференциации. Понять характер данных памятников помогают сведения письменных источников. В летописях и иных документах названы Восвяч, Лукомль, Рша, Коныс, Рогачев, Прупой, Чечерск, Турейск и др. Все они являлись административными центрами отдельных волостей.

Вновь мы сталкиваемся со случаем как бы произвольного объединения разнородных на первый взгляд поселений. В действительности это не так. Основные функции первых и вторых схожи. Они были административно-хозяйственными центрами территориальных округ: феодальных вотчин или волостей и погостов, из которых складывались территории княжеств. Различать их между собой, опираясь только на результаты ограниченных по масштабу археологических исследований, трудно.

Итак, среди трех групп укрепленных поселений середины XII–XIII в. имеются города, сторожевые крепости, административно-военные центры волостей и погостов, феодальные усадьбы-замки. Абсолютное большинство городов составляет первую группу, а феодальные усадьбы — третью. Из числа городов по всем показателям выделяются столицы княжеств — «старшие» города. Остальные являлись «младшими» или пригородами. Несколько вероятных феодальных замков (Зверовичи-Краси, Осовик (?), Радомль, Молодия на Днестре и др.) по системе планировки относятся к четвертому типу. Площадь их детинцев редко превышает 1–2 тыс. кв. м. Здесь располагался господский двор. В окольном городе жила челядь и прочий зависимый люд, обслуживавший феодалов.

Не менее интересно соотношение летописных и нелетописных памятников. Из 196 поселений, включенных в табл. 2, 126 (61,5 %) поименованы в письменных источниках XII–XV вв., причем в первой группе их 67 (95,7 %) из 70, во второй — 26 (81,25 %) из 32, в третьей — 33 (35,5 %) из 93. Отсюда следует, что почти все крупные центры Руси этого времени хоть однажды попали на страницы летописей или иных памятников письменности. Значительно меньше внимания современников привлекали мелкие городки — укрепленные центры феодальных вотчин или волостей и погостов.

Изучив особенности древнерусских укрепленных поселений середины XII–XIII в. и определив (с известной долей вероятности) их социальный облик, можно, пользуясь методом исторической ретроспекции, исследовать характер подобных памятников XI — начала XII в. Данные их сводной археологической характеристики помещены в табл. 3.

При сравнении табл. 2 с табл. 3 бросается в глаза значительное увеличение количества памятников (со 120 до 195). Эти цифры отражают уже установленный выше закономерный рост числа укрепленных поселений во второй половине XII–XIII в. Существенно, что данный процесс осуществлялся за счет городищ первой (с 44 до 70) и третьей (с 45 до 93) групп. Количество поселений второй группы осталось практически прежним (31–32).

С точки зрения взаимовстречаемости археологических признаков — показателей социального облика памятника характеристика поселении первой группы (укрепленная площадь свыше 2,5 га) XI — начала XII в. почти ничем не отличается от характеристики подобных поселений середины XII–XIII в. Лишь каменные храмы XI — начала XII в. известны на 11 поселениях и усадебная застройка достоверно зафиксирована только в 16 случаях. Но массовое каменное строительство началось на Руси с середины XII в., а остатки деревянных церквей обнаружить значительно сложнее. Следы заборов, частоколов, разделявших дворы-усадьбы горожан, долгое время вообще не привлекали внимания археологов, исследовавших в первую очередь остатки жилых, производственных и хозяйственных построек. Учитывая минимальную по имеющимся данным площадь древнерусских городских дворов (200–600 кв. м), можно полагать, что раскопы меньших размеров часто захватывают пограничные участки. Таким образом, археологические материалы позволяют достаточно надежно интерпретировать данные поселения первой группы как подлинные города.

Сложнее обстоит вопрос с памятниками двух остальных групп. Их характеристики идентичны и в принципе совпадают с характеристикой поселении второй группы середины XII–XIII в. Прежде всего здесь не удается убедительно выделить феодальные усадьбы-замки. Конечно, они уже существовали, но прямых археологических доказательств этому пока нет. Княжеский феодальный двор-замок конца XI–XII в. исследован Б.А. Рыбаковым в Любече. Однако он одновременно являлся детинцем большого города. Сельские аналоги Любечу есть среди памятников второй половины XII–XIII в., но не XI в.

Не менее трудно определить специфические черты, присущие только военным крепостям этого времени. Безусловно, в период сильного натиска половцев (конец XI — начало XII в.) южные рубежи древнерусского государства интенсивно укреплялись. Об этом недвусмысленно свидетельствует появление многих новых укрепленных поселений в Посулье, Поросье, Киевском Поднепровье. Но от прочих городищ их отличает лишь время возникновения и местоположение в лесостепном пограничье или на направлениях вероятного прорыва кочевников к Киеву.

Примером такого укрепления может служить южное городище в Витичеве на правом берегу Днепра, раскопанное экспедицией Б.А. Рыбакова. По мнению Б.А. Рыбакова, здесь находился Новгород-Святополч, впоследствии именовавшийся Михайловом. Крепость построена по приказу киевского князя Святополка-Михаила в 1095 г. Мысовая площадка (0,75 га) окружена по периметру мощным валом, а по склону — сухим рвом. Культурный слой слабо насыщен находками. Открытое селище отсутствует. Крепость контролировала древний Витачевский брод через Днепр.

Приходится констатировать, что, руководствуясь только данными раскопок, детально классифицировать поселения второй и третьей групп XI — начала XII в. нельзя. Но сопоставление памятников XI — начала XII в. и середины XII–XIII в. обнаруживает ряд существенных моментов. Оказывается, что 15 укрепленных поселений (Плиснеск, Торопец, Вщиж, Пронск, Новогрудок, Гродно, Кукейнос, Ерсике, Друцк, Путивль и др.) переместились в середине XII в. из второй группы в первую. Значительно увеличивается их укрепленная площадь, появляются дворы-усадьбы и производственные комплексы, строятся церкви. Они превращаются в подлинные города, в большинстве своем в столицы удельных княжеств. Из этого наблюдения следует, что увеличение числа городов на Руси в XII–XIII вв. шло за счет развития старых волостных центров, обрастающих посадами, становившихся средоточием экономической, политической и культурной жизни своих округ. В тот же период были основаны сразу как крупные городские поселения Мстиславль, Ростиславль, Дебрянск, Трубчевск, Дмитров, Серенск, Переяславль Рязанский и др. Здесь наглядно сказались две стороны одного процесса: дальнейшего распространения вширь и вглубь феодализации русских земель, выразившейся в становлении самостоятельных княжеств, укреплении их внутриэкономических и политических связей.