Представлялось желательным расчленить первый хронологический период на два: IX — середина X в. и середина X — начало XI в. Однако из общего числа укрепленных поселений (862), материалы которых анализируются с точки зрения хронологии, только для 21 памятника твердо установлено время возникновения в середине X — первой трети XI в. Для ряда поселений исследователи приводят более широкую дату: IX–X вв. или X в. Уточнить ее по имеющимся сведениям не представляется возможным. Поэтому количество поселений, существовавших в IX первой трети XI в., определено суммарно — 181. В XI — первой половине XII в. появилось уже 244 новых укрепленных поселения (табл. 18), а в середине XII–XIII в. — 437. Полученные цифры демонстрируют быстрый количественный рост исследуемой территории памятников к середине XIII в. Если же учесть, что на 104 поселениях жизнь прекратилась к началу XII в., причем на большинстве из них это случилось на рубеже X–XI вв., динамика происшедших изменений станет еще более наглядной. Из 181 поселения первого хронологического периода в XII в. функционировали 77 (42 %). Вместе с вновь построенными в течение XI — начале XII в. их стало 321. А всего к середине XIII в. насчитывается 758 существовавших древнерусских укрепленных поселений (табл. 19).

Конечно, настоящие подсчеты не являются абсолютными. Они будут изменяться, прежде всего, за счет уточнения культурно-хронологического облика памятников двух последних категорий археологической изученности. Но полученные в результате анализа материалов 61,8 % всех известных автору древнерусских укрепленных поселений IX–XIII вв. итоговые данные, без сомнения, верно отражают общие закономерности их возникновения и развития. Рассмотреть этот процесс в деталях и выявить внутри каждого хронологического периода группы сходных поселений позволяет табл. 1.

В таблице дифференцировано отражены не только увеличение числа памятников, но и изменения в соотношении типов поселений. Доля памятников I типа постепенно снижается с 52,4 % (95) до 49,6 % (121) к началу XII в. и до 40,3 % (176) к середине XIII в. Удельный вес поселений II и III типов увеличивается с 18,9 % (34) до 30,7 % (75) и до 50,4 % (220) в XIII в. Памятникам сложной планировки (IV тип) принадлежит соответственно 28,7 % (52), 19,7 % (48) и 9,4 % (41). Последние показатели не совсем точны. Среди поселений данного типа находятся крупнейшие центры Древней Руси. Основанные в IX–X вв., в последующие столетия они интенсивно расширяли свою территорию, что не нашло выражения в таблице. Вместе с тем очевидно: развитие укрепленных поселений путем приращения новых защищенных площадей не являлось процессом всеобщим.

Обратимся теперь к изменениям, происходившим в группировке памятников по размерам защищенной площади. Из таблицы следует, что в первую очередь из века в век увеличивалось число поселений с минимальной укрепленной территорией (до 1 га). В IX — первой трети XI в. их зафиксировано 123 (68 %), в XI — первой половине XII в. вновь построено 172 (70,5 %), в середине XII–XIII в. — 333 (70,2 %). Поселения площадью в 1–2,5 га не обнаруживают сколько-нибудь резких колебаний. Количественно изменяясь с 17 (9,4 %) в ранний период до 35 (14,3 %) в XI — первой половине XII в. и до 59 (13,5 %) в XIII в., они в процентном отношении остаются на близком уровне. Число наибольших по площади памятников (свыше 2,5 га) в абсолютных цифрах увеличивается незначительно (41-37-45), а в процентах ко всем укрепленным поселениям их удельный вес постепенно снижается с 22,6 до 15,2 и до 10,3 г.

Результаты изложенных выше наблюдений нельзя признать случайными. За ними стоят вполне определенные социальные процессы. Именно распространением какой-то социальной категории укрепленных поселений можно объяснить стремительное увеличение числа малых городищ. Причем в первой половине XI–XII к. очагом этого «взрыва» оказывается Среднее Поднепровье, а в середине XII–XIII в. он захватывает юго-западные земли, бассейн Оки, верховья Днепра и Западной Двины, Понеманье. Показательным также выглядит равномерное увеличение числа крупнейших поселений. На восьми из них жизнь прервалась к началу XII в., но к оставшимся 33 сначала прибавилось 37 поселении, а к середине XIII в. еще 45. Думается, и здесь налицо закономерная кристаллизация особого социального типа укрепленных поселений. Наконец, городища с укрепленной площадью от 1 га до 2,5 га как памятники промежуточного типа постоянно занимают среднее положение между двумя крайними группами. В X–XI вв. запустели по разным причинам 10 из них, но к началу XII в. были основаны вновь 35 поселений (стало 42), к которым в XII–XIII вв. присоединились еще 59. Таким образом, на протяжении почти четырех столетий наблюдается неуклонное увеличение числа древнерусских укрепленных поселений всех типов. Из учтенных здесь 758 памятников, надежно датированных серединой XIII в., укрепленную площадь до 1 га имели 542 (71,5 %) поселения, от 1 га до 2,5 га — 101 (13,3 %) и свыше 2,5 га — 115 (15,2 %).

Оказалось, что ни один археологический тип древнерусских укрепленных поселений не характерен только для какого-нибудь определенного хронологического периода. Все они, как следует из работ П.А. Раппопорта, М.П. Кучеры, А.А. Ратича, Б.А. Тимощука, Г.В. Штыхова, существовали уже в X в. и в последующие столетия. Даже поселения IV типа (сложная планировка) появились, по крайней мере, в середине X в., например, городища Белогорское и Титчиха на Дону, Гочево и Горналь на Псле, Северное Витачевское на Днепре, городища у сёл Салпицы и Коржовка на Южном Буге, у сел. Непоротово и Хребтиев на Днестре. Различия в распространении тех или иных типов укрепленных поселений и их вариантов имеют скорее географический характер. Так, в X в. городища III типа правильной округлой формы, построенные вне связи с защитными свойствами окружающего их рельефа местности, типичны для юго-западных областей Руси. Но в XI в. они становятся вполне обычными в Среднем Подпепровье, а на рубеже XI–XII вв. появляются и на северо-востоке и северо-западе, часто утратив правильные геометрические очертания. Лишь поселения полукруглые в плане (вариант III типа), концы валов которых опираются на обрывистый берег реки или оврага, известны не ранее середины XI в.

Систематизируя древнерусские укрепленные поселения по размерам защищенной территории, также не удается установить четкую зависимость между типом памятника и его площадью. Более того, ни археологический тип памятника, ни его размеры никак не коррелируются с упоминаниями поселений в письменных источниках. В летописях, актовых материалах и иных памятниках древнерусской письменности городами названы около 400 поселений (Куза А.В., 1975). Большинство из них надежно отождествляется с конкретными городищами. Однако среди «летописных» городов легко обнаруживаются и гигантские центры сложной планировки (IV тип) типа Киева, Чернигова, Суздаля, Галича; и крупные, но имеющие только одну линию укреплений (II и III типы) такие поселения, как Минск, Переяславль Залесский, Пересопница, Юрьев Польский, Дмитров, и вовсе небольшие — Логожеск, Домагош, Изборск, Жижец, Бежецк (все типы).

Наглядным примером отсутствия видимой связи между типом и размером памятника и именованием его городом в письменных источниках служат укрепленные поселения Смоленской земли. В комплексе документов Смоленской епископии есть специальная грамота «А се по городне», датируемая началом XIII в. (Алексеев Л.В., 1980, с. 24–25), в которой регламентированы поступления в пользу епископа со всех периферийных смоленских городов. Таковыми в грамоте названы Мстиславль, Крупль, Вержавск, Копыс, Пацынь, Лучин, Ростиславль, Елна, Изяславль, Торопец, Жижец и Дорогобуж. Большинство из них известно археологам. По данным В.В. Седова и Л.В. Алексеева, Вержавск, Жижец и Копыс (?) являются городищами I типа, а их укрепленная площадь не превышает 0,5 га; Мстиславль, Ростиславль, Елна, Дорогобуж — городища II типа с укрепленной площадью от 0,59 га до 1,65 га; Торопец — городище III типа с укрепленной площадью 0,66 га; Пацынь (городище Осовик) по В.В. Седову — городище IV типа с укрепленной площадью около 8000 кв. м (Седов В.В., 1978, с. 143–149; Алексеев Л.В., 1980. с. 155–186). Таким образом, в числе смоленских укрепленных поселений, плативших епископу «погородие», оказались городища разных типов с защищенной территорией от 0,3 до 1,6 га. Однако вместе они составляют лишь 7,4 % всех (135) древнерусских городищ Смоленщины, среди которых есть поселения с укрепленной площадью от 0,1 до 2 га (Седов В.В., 1978, с. 144, 145). Причем «погородие» епископу не платили не только мелкие укрепленные центры волостей (Витрин, Касиля, Жичины, Лодейницы), но и такие крупные населенные пункты, как Пропошеск (Прупой) и Кричев (Кречют), перечисленные еще в Уставной грамоте Смоленской епископии. Следовательно, опираясь лишь на внешние морфологические признаки даже при наличии упоминаний в письменных источниках, определить социальный облик памятника трудно.