Деревянные ступени вели вверх, где был люк на крышу, они поворачивали несколько раз, прежде чем достигнуть вертикальных дверей в потолке. Аскольд начал быстро взбираться. Его терзали страшные мысли. Паника охватило его. Кровь била в висках, все вокруг казалось нереальным, в таком состоянии. Голову сдавливало, он не чувствовал себя и забыл про все, что существует. Он просто не мог мыслить.

Аскольд добрался дол люка, он открыл его, тот был не заперт и увидел стражника, сурового копейщика, который недоумевающе глядел на него. Молодой сотник, тяжело и часто дыша уставился в ответ.

— Какие-то проблемы? — произнес мягких низким голосом стражник.

Аскольд ещё больше расширил, и без того круглые, глаза, наполненные безумием. Он бросился к зубцам, и посмотрел в ледяную пустошь. Стражник подошел к нему, и хотел положить ему руку на плечо. Но Аскольд резко повернулся. Он посмотрел на стражника и сказал:

— Они здесь!

— Кто они? Насекомые? — недоумевал солдат.

— Да. Посмотри… — сказал Аскольд, почти задыхаясь. Он сглотнул, он дрожал, трясся, не чувствовал ничего и не осознавал.

Стражник подошел и стал вглядываться в темную ледяную пустыню. Затем стал нарастать шум, он видел… он видел…

— Тревога! — завопил стражник, — Тревога!

* * *

Штурм начался. Звон колокола наполнил город. Жители запирались в своих домах, баррикадирую двери. Воины стекались к вратам. Лучники бегали по стенам, обстреливая насекомых.

Спустя десяток минут. Ардес на коне прискакал к барбакану. Он слез с коня, и вскоре уже поднялся на крышу, где стражники, стоящие среди лучников, бросали увесистые камни вниз, там слышался хруст и писк, визги гибнущих ужасных созданий.

Врата города трещали от натиска. Муравьи били их своими клыками и щепки от ударов летели, слышался хруст и треск дерева. Вскоре они прорвутся это был только вопрос времени, и тогда все полетит под откос. Вдруг один из лучников вскрикнул и упал, весь дрожа, он бился в судорогах. Несколько воинов бросились к нему и оттащили его. Меж ребер торчал огромный шип. Лучник кричал от боли и ворочался. Солдаты держали его… но тот бился. Один из них выдернул шип, но лучнику не стало лучше. Кровь фонтаном брызнула у него изо рта, кровь потекла из раны и из глаз, а ещё через несколько минут он умер.

Все это происходило под шум кричащих людей… под звуки битвы. Ворота все еще держались. За ними стояли тысячи копейщиков, построившихся в ряды. Они ждали, когда дерево не выдержит и ужасные твари прорвутся в город. Ардес подбежал к краю крыши барбакана. Он поднялся меж зубцов, расталкивая воинов и стал вглядываться вниз: среди обычных муравьев бегали более мелкие, без клыков, из спины были покрыты иглами, они становились и иглы вылетали с бешеной скоростью из их спин, попадая в стену, ломаясь об кирпичи, или же попадая в лучников.

Эта перестрелка была немыслима. Ардеса охватила паника, но он этого не показывал, чтобы сохранить бодрость воинов. За стена Варгеса насекомых было так много, что их толпы простирались почти до горизонта… настолько их было много. И они не перестанут наступать. Каждый солдат думал об этом, и задачей Ардеса было убедить их в боратном, внушить им веру в победу.

Он метнулся к другому краю плоской дощатой крыши. Лучник продолжали перестрелку, но теперь не так интенсивно, скрываясь за зубцами, камни летели вниз, насекомые выбрасывали своих собратьев с края дороги, чтобы те не мешали им долбить врата города. Ардес встал на один из зубцов.

Солдаты, чьи ряды заполнили улицу. Здесь их было две тысячи, остальные стояли в районе бастиона в резерве и ждали приказаний, готовые ринутся в бой, в любой момент. Все две тысячи заполнившие несколько кварталов, смотрели на него. Лучники уже встали на крыши ближайший к вратам домов. Туда же поднимались солдаты, они поднимали туда запасы камней, в переулках строились баррикады, ставились ограждения.

— Солдаты! — крикнул Ардес. Он ещё раз оглядел их, потом кинул взгляд назад, снова уставился на них. — Мы били насекомых в пустоши, мы били их два раза! И мы одолели их. Сейчас они пришли в наш город. Варгес никогда не терпел поражения, и мы… — его прервал крик толпы, гул стал настолько громким, что Ардеса никто не слышал. Прямо из переулка вышел муравей, там поднялся переполох.

Плитка дороги стала подниматься, под ногами послышался гул и шум, потом целый участок дороги рухнул… поднялось облако пыли. Солдаты стали обступать образовавшуюся дыру… пара воинов свалилась туда. Послышались крики, вопли, лязг мечей, а затем какие-то стуки. Их дыры стали подниматься муравьи. Солдаты ощетинились копьями и стали бить их и заталкивать обратно в дыру. Это происходило под вопли разъяренных сотников и крики солдат, впавших в панику от неожиданной атаки.

Потом поднялось ещё большее облако пыли… внутри него что-то стало бурно, жадно шевелится. С шумом и грохотом переваливающихся обломков тяжелой плитки, из дыры, куда падали убитые муравьи и раненные люди, которых те утаскивали, вылезла огромная щупальца. Она была покрыта склизкой кожей, которая блестела и переливалась в лунном свете. На её конце были огромный клык, длинной с копье, и шириной с три или четыре клинка палаша, оно извивалось и тянулось к небу, затем оно замерло. Все солдаты глядели на него.

В это время барбакан начал трястись, лучники и стражники стали переглядываться. Почувствовавший подземные толчки Ардес, повернулся и крикнул:

— Вон со стен! Все прочь отсюда! — после этих слов его лицо скривилось в страхе, который все же проступил, и тогда щупальца дернулась и устремилась к нему. Она ударила его, пробив клыком на сквозь! Тело Ардеса было насажено на огромный коготь — клинок. Из его рта текла кровь… Щупальца вознесла его высоко, а потом опустилась в дыру, из которой вылезла… послышался хруст и жевание… Потом брызг крови и вылетающие потроха из ямы.

Солдаты бежали с барбакана на стены. Барбакан стал ссыпаться и разваливаться на глазах. Муравьи бежали с моста, по другую сторону люди бежали вверх по улице… весь этот ужас сопровождался криками, лязг метала прекратился, как и хруст. Из ямы вышли ещё щупальца… Лучники на домах открыли огонь. Из дыры поднялось шесть ужасных щупалец. Все шесть стали бить по крыше, протыкая лучников и уволакивая их в тьму дыры, где их что-то пожирало. с другой крыши также начали стрелять из луков, бросать камнями и кидать копьями.

С грохотом Барбакан превратился в груду камней, и камни эти летели вниз по склону холма. На образовавшиеся кучи поломанных темных кирпичей стали взбираться муравьи. В это время один из стражников вышел из рядов перепуганных солдат, с мешком жира, он начал лить его вниз, затем, недолив полностью кинул его внутрь. Показался Аскольд. Отступающая толпа воинов остановилась и стала глядеть, как на фоне наступающих по развалинах тварей, злобный озверевший сотник кидает факел внутрь дыры. Поднимается дым, в дыре вспыхивает пламя, щупальца ускользают внутрь.

На весь город раздалось бурление и визг, нечто схожее с ужасными воплями…

— Умри! Ужасная тварь! — кричал Аскольд… его люди вышли из фаланги и стали закидывать камнями дыру, другие кидали увесистые обломки плит внутрь, с метали копья. Ещё десяток вышел и спереди окружил дыру, встав ровно и направив копья на врага.

Толпа воодушевилась таким беспримерным мужеством! Несмотря ни на что, Аскольд командовал солдатами, не слушая приказов, он просто защищал свой город.

— Стоять! Держать строй! Лучники огонь! — кричал он, уже не думая, слушают его или нет, он просто действовал, охваченный злобой и стремлением уничтожить врага.

Лучники на ближайших дома и на краю стен, после которых шли развалины, стали стрелять. Стражники стали хаотично, стихийно выстраиваться в фалангу и направлять копья на врага. Они встали по всей ширине улицы, у переулков, на баррикады, под самыми стена встали лучники и стали с боков обстреливать муравьев. Те все наступали, топча и превращая в месиво своих братьев, или родителей, все они слишком быстро плодоносили и не так скоро умирали.