— Извините, миссис Редвуд. Может быть мне лучше зайти попозже?

— Нет, я хочу, чтобы вы причесали меня именно сейчас. Послушай, Филип, ты наверное выжил из ума, что собираешься уехать отсюда и застрять в клинике этого Зекера.

— Напротив, это очень благоразумное решение. Там я получу возможность набраться опыта, которого мне сейчас так не хватает.

— Не нужен тебе больше никакой опыт. Как врач ты известен достаточно хорошо для того, чтобы открыть свою собственную клинику!

Редвуд гневно вскочил со своего кресла.

— Не нужна мне никакая собственная клиника.

— Тогда оставайся здесь. Но только не жди от меня того, что я когда либо соглашусь поселиться в такой глухомани, да еще к тому же и в Швейцарии. — В ее ясных голубых глазах стояли слезы. — Это жестоко, требовать от меня такое, Филип, жестоко!

Она расплакалась, а Редвуд обратился к Лесли.

— Вы свободны, сестра. Можете идти.

Лесли смущенно вышла из палаты и, сама не зная зачем, зашла в уборную. Практически одновременно до ее слуха донесся разгневанный голос Филипа Редвуда, и было слышно, как открылась и тут же с грохотом захлопнулась дверь. Боясь выходить из своего убежища, опасаясь снова столкнуться с ним в коридоре, Лесли осталась неподвижно стоять на месте, и мгновение спустя она услышала шаги в коридоре и голос сэра Клайва Уотерса лечащего врача жены Филипа Редвуда.

— А, привет, Филип! Тебя-то мне как раз и нужно!

— Случилось что-нибудь? — быстро переспросил Редвуд.

— Нет-нет. С твоей женой все в порядке. Скоро снимем швы. А потом поедете вместе куда-нибудь — отдохнете. Пойдет вам на пользу. — Сэр Клайв имел обыкновение говорить отрывисто, но тем не менее ему удавалось донести до собеседника смысл того, что он хотел сказать. — Ты кажешься бледным усердно работаешь?

— Недостаточно усердно.

— Чушь. А я слышал, что ты как будто собираешься уйти от нас заняться частной практикой.

Было слышно, что Редвуд даже поперхнулся от неожиданности, и Лесли живо представила себе, каким, должно быть, гневным было в тот момент выражение на его лице. Подслушивание под дверью — занятие не из благородных, и Лесли понимала это, но предпринимать что-либо было уже поздно, и она осталась неподвижно стоять, прислонившись к стене.

— Я не знаю, что могло послужить причиной для подобных вымыслов, сэр. Я не намерен оставлять работу в больнице — а если это и произойдет, то по крайней мере, будет лишь временным явлением. Профессор Зекер просил меня приехать и поработать с ним.

— Это великолепная возможность. И ты, разумеется, согласился?

— Еще не знаю. — Зашуршала бумага, потом было слышно, как чиркнула спичка. — Дебора против этой поездки.

— Ничего. Пройдет еще совсем немного времени, и она будет просто в восторге от этой затеи.

— Если бы все было так просто! И почему только эти женщины стремятся всегда и во что бы то ни стало усложнить жизнь себе и окружающим?

Сэр Клайв усмехнулся.

— А в больнице у тебя кто тогда работал бы? Когда приходится перестилать постели ни свет ни заря, тут поневоле станешь осмотрительным!

— Я не имею в виду медсестер, — с горечью возразил Редвуд. — Чего с них взять-то?

— А кого же тогда? Мисс Робертс? Я слышал, что сэр Лайонель предложил ей уйти из больницы.

— Очень своевременно! После такой неудачной операции ей и самой следовало бы уйти куда-нибудь, где от нее никому не будет вреда.

— Знаешь, Филип, никто из нас не застрахован от ошибок, — эти слова сэр Клайв произнес с явным укором. — Меня удивляет, что ты решил взвалить на нее вину за все.

— Я не обсуждал этого случая со своим тестем, если, конечно, это именно то, что вы имеете в виду. Разумеется, Деборе было известно об операции, и скорее всего она и рассказала все ему.

— Что ж, меня радует хотя бы то, что ты ко всему этому не причастен.

— Только потому, что меня в свое время ни о чем не спросили. Но если бы сэр Лайонель все же поинтересовался моим мнением, то я непременно изложил бы ему свою точку зрения. А мое мнение таково, что мисс Робертс уже давно следовало бы оставить эту работу, переселиться куда-нибудь в деревню, подальше отсюда, и ухаживать за канарейками — по крайней мере там от нее будет меньше всего вреда!

— Да ладно уж… ты судишь ее слишком сурово. То, что произошло на днях с ней, могло случиться с каждым.

— Я не могу согласиться с вами. Окажись на ее месте нормальный, здравомыслящий человек, он немедленно поинтересовался бы мнением другого врача, потому что врач не может позволить себе ошибаться. Но с женщинами дела обстоят гораздо сложнее: как только они начинают чувствовать себя обличенными сколь-нибудь значимыми полномочиями, то уже ни за что на свете не жалеют расставаться с ними. Упаси бог и впредь когда-нибудь работать с женщинами-врачами. Будь моя воля, я бы их к медицине и близко не подпустил бы!

— Вы не имеете права так говорить! — вне себя от гнева, Лесли распахнула дверь и выбежала в коридор. — Как вы смеете отзываться так о мисс Робертс? Ведь всем людям свойственно ошибаться.

— Вы и в самом деле так считаете, сестра? — холодно проговорил Редвуд. — Тогда позвольте узнать, как долго вы шпионили за нами?

— Я не шпионила! Я просто была за дверью, и мне не хотелось выходить отсюда сейчас.

— И тогда вы решили стоять под дверью и подслушивать чужой разговор?

— Я не подслушивала! Но только я не могла спокойно слушать, как вы тут хулите мисс Робертс. Неужели вам кажется, что она еще не настрадалась после той операции?

— А вы здесь при чем? И что вы вообще об этом знаете?

— Я там была.

Редвуд раздраженно взмахнул рукой.

— Довольно! Я не намерен продолжать эту дискуссию. И еще я обязательно сообщу старшей медсестре о вашем неблаговидном поведении!

— Как будет угодно. Мне это безразлично!

— Думаю, когда вам откажут от места, вы станете придерживаться несколько иного мнения на сей счет!

Еще какое-то мгновение Лесли в ужасе безмолвно смотрела на него, а затем, словно опомнившись, резко отвернулась и быстро пошла по длинному коридору.

На следующее утро ее вызвали к Матроне.

— Я весьма сожалею, — старшая медсестра говорила спокойно, но голос ее звучал непреклонно, — но ввиду сложившихся обстоятельств, у меня нет иного выхода, как просить вас об уходе.

— Мне очень жаль, что так получилось.

— Охотно вам верю, но своего решения я изменить не могу. Сама жизнь заставляет нас научиться очень многому — и сдержанности в том числе.

Воцарилось короткое молчание.

— А если я в дальнейшем обращусь к вам, мэм, вы не откажете мне в рекомендации?

— Разумеется, не откажу. До настоящего момента у нас к вам не было никаких претензий. Я бы сказала даже, что вы подавали большие надежды. И поэтому если вы хотите попытаться получить работу в другой больнице…

— Именно этим я и собираюсь заняться.

— Что ж, я рада за вас. Согласитесь, что все-таки жаль, если хорошая медсестра бросает свою работу.

— Но только я не хочу быть медсестрой.

И заметив, с каким недоумением смотрит на нее Матрона, Лесли быстро продолжила.

— Недавно я получила в свое распоряжение кое-какие деньги. Признаюсь, у меня было весьма смутное представление насчет того, как ими распорядиться, и я никак не могла принять решения. Вчера же это решение пришло само собой. — Она глубоко вздохнула. — Я хочу попытаться стать врачом.

Узнав о подобном решении, Жанет и Тод попытались было отговорить Лесли от этой затеи, но она была тверда в решимости, что никому не удастся заставить ее свернуть с выбранного пути.

— Я уже все обдумала, — сказала она Пат вечером накануне того дня, когда ей предстояло покинуть больницу Св. Катерины, — это дело стоящее.

— А ты уверена, что идешь учиться на врача, только потому, что сама к этому стремишься, а вовсе не из-за того, чтобы доказать что-то там этому Редвуду?

— Не смеши меня! В этом деле он просто стал как бы катализатором, ускорил этот процесс — и ничего более. Для меня работа медсестры была лучшим выбором из худшего, и теперь, когда я при деньгах, то было бы по крайней мере глупо не воспользоваться такой возможностью.