И так проходит почти каждое утро. Иногда, правда, папа сам отвозит Валю в школу, и тогда мама так не суетится. И даже улыбается по утрам и спокойно собирает Василису на прогулку. Но сегодня почему-то все спят.

– Ма-а-ма! – Васька сильнее толкнула дверь в спальню родителей, шагнула туда, зацепилась тапочкой за порог, кувырнулась и с грохотом приземлилась на четвереньки, тут же заревев подобно сирене, которую вдруг включили на полную катушку.

– О, Господи! – Виктория резко села в кровати, стала протирать глаза.

– Что такое? – сквозь сон пробормотал Вадим. – Вика, выключи Васькин вой, пожалуйста, – попросил он и с головой укрылся одеялом. В этот момент Виктория подскочила к ревущей дочери, подняла её с пола, осмотрела место ушиба и стала на него дуть и целовать. Затем взяла Ваську на руки и прижала к себе, та стала затихать. Взгляд Виктории упал на ноги малышки – на одной из них красовался тапочек Вали. Второй же лежал на пороге. Озорница Васька всё-таки добралась до них. Странно, потому что Валя утром всегда поднималась раньше Василисы. А уходя в школу, прятала свои тапочки в обувной шкафчик. Но какая тишина в доме. Виктория перевела взгляд на электронные часы – экран был тёмным. Зато за окном заметно рассвело…

– Зорин! – крикнула Виктория так, что Васька опять захныкала – теперь уже от страха, что мама сердится. – Вставай, мы проспали! – она опустила дочь на пол и заметалась, схватила телефон, посмотрела на его экран: так и есть – проспали! Вадим на занятия, Валя в школу. – Зорин, вставай, ты меня слышишь? Мы проспали! – она откинула одеяло, под которым сладко спал преподаватель экономических дисциплин, через полчаса у которого должен начаться семинар в университете.

– Что за семейка такая – всё утро крики и шум, – пробурчал Вадим, одним глазом глядя на жену и пытаясь вырвать из её рук одеяло.

– Зато ты глухой как пожилой старик, – огрызнулась Вика, ища глазами свои очки, и тут же вспомнила, что отдала их вчера в ремонт, всё из-за подвигов Васьки.

– Пожилой старик – это плеоназм, не стоит его употреблять в своей речи, если хочешь прослыть образованным человеком, – заметил Зорин.

– Будешь об этом рассказывать своим студентам, – Вика сделала паузу, – через двадцать семь минут, понял, образованный человек? – насмешливо указала на неработающий будильник.

– Что? – Вадим повернул голову. – Не понял, – он сел в кровати.

– А чего тут понимать? – пожала плечами Виктория, – судя по всему, ты утром просто отключил будильник из сети, или же он ожил и сам себя выключил? Эдаким плеоназмом, да?

– Вика, мы что – проспали? – до него, наконец, дошло, за окном было совсем светло, даже день обещал стать солнечным.

– Догадался, ай да умница, – Вика усмехнулась, взяла Василису за руку и вышла из спальни.

Через десять минут Вадим выскочил из душа, бросил взгляд в зеркало: щетина заметно обосновалась на лице, махнул рукой – когда тут уже бриться?

– Вика, – заскочил на кухню, – ты же понимаешь, что у меня сегодня не получится отвезти Валю в школу.

– У меня тоже, – она варила кашу девочкам.

– Почему? – Вадим схватил со стола кусок хлеба и сыра. Василиса, которая сидела на своём стульчике, следила глазами за всеми движениями отца.

– Нет, ну я, конечно, могу сесть за руль без очков, – усмехнулась Виктория, памятуя о том, что муж категорически запрещал это делать. Тем более что после родов её зрение ухудшилось. Вика подумывала о линзах или даже об операции, сказала об этом Зорину. Но тот ответил, что решать, конечно, ей самой, однако не раз подчёркивал, что получает особое эстетическое удовольствие, когда женщина носит очки. А если она ещё и красива, как Виктория…

– Нет, ты не сядешь за руль, – помотал головой, посмотрел на часы, в ужасе расширил глаза. Если сию же минуту он не выскочит из дома, то опоздает в университет больше, чем на десять минут.

– Тогда решим так: сегодня Валя останется дома, ничего страшного, если пропустит школу один день, – Виктория поставила тарелки на стол, – нам, девочкам, найдётся, чем себя занять, а в школу я позвоню.

– Вечером буду поздно, – крикнул уже из коридора Зорин.

Вадим, как и рассчитывал – провёл два семинара, а лекцию прочитать вместо себя уговорил коллегу.

Выбежав из университета, он сел в машину, дал по газам и поехал в Беляниново. Первая половина дня, начиная с пробуждения, оказалась суетной, суматошной. Зорин всё время куда-то опаздывал – сначала из дома на первый семинар, затем – на второй в соседний корпус, потому что студенты в перерыве закидали его вопросами. А после второго семинара пришлось срочно бежать на кафедру, чтобы напомнить пожилой коллеге, что через сорок минут у неё его лекция.

Выдохнуть удалось лишь в машине. Можно было бы, конечно, отложить поездку в Беляниново, но Вадим почему-то опасался не застать бабу Симу в живых. Ведь Марья Ивановна настоятельно рекомендовала ему не затягивать с поездкой. Да ему самому было интересно, как можно больше узнать о родственниках Вали. После разговора с мамой и тщательного изучения фотографии его прабабушки Христины, Зорин, внимательно всматриваясь в лицо Вали, всё больше убеждался в их удивительном сходстве. Это обстоятельство его озадачивало, сбивало с толку, потому что он пока не находил рационального объяснения тому, что совершенно чужая девочка так похожа на его родную прабабку. Вадим всегда гордился тем, что его можно было назвать человеком здравомыслящим, практичным, начисто лишённым иллюзий. Он не очень-то верил в мистику и связанные с ней случайности, хотя допускал некоторые совпадения в той или иной области бытия, считая, однако, что очень многое в этой жизни можно объяснить. Но тут его приземлённое восприятие реальности давало некоторый сбой, потому что Валя, действительно, была почти точной копией Христины. Почти. И даже это можно было бы хоть как-то объяснить, с натяжкой, правда, ну мало ли какие фокусы вытворяет природа с внешними данными – нос, глаза, форма лица. А вот одинаковое расположение и количество родинок – тут Зорин просто разводил руками. У его матери и у Вали родинки были настолько идентичными, что именно в этом случае он терялся.

– Да, мамочка, – Виолетта Григорьевна позвонила сыну сама, словно почувствовала, что он о ней думает.

– Привет, сынок. Ты за рулём? – она услышала шум автомобиля.

– Да, еду в Беляниново, – отозвался он и вдруг понял, что за сегодня почти ничего не ел, кроме куска хлеба и сыра.

– Днём? – удивилась Виолетта Григорьевна. – Кажется, я поняла, – тут же спохватилась она, – ты едешь за информацией о родственниках Валечки?

– Именно, мама, – подтвердил Вадим, обогнал машину впереди, подумал было перестроиться в левый ряд, но не стал торопиться – решил заехать в ближайшее придорожное кафе, голодный желудок всё больше давал о себе знать.

– Правильно, сын. Как только что-то узнаешь, сообщи мне первой, пожалуйста, – попросила она и положила трубку.

Вадим быстро перекусил в придорожном кафе, перед тем, как выйти из него, вдруг вспомнил, что едет в Беляниново к пожилой женщине да с пустыми руками, вот те раз, куда же делось его воспитание? Вадим ещё раз заглянул в меню кафе: не густо, хотя к чаю подобрать можно. Он заказал целую коробочку самых дорогих по местным меркам пирожных, попросил упаковать как можно красивее. Затем несколько минут постоял возле машины, нежась на солнышке. Хотя воздух был холодным – всё-таки глубокая осень, солнце светило ярко, почти по-летнему. Даже настроение поднялось. Поэтому оставшаяся часть пути до Беляниново показалась ему лёгкой, не то, что в прошлую поездку – хлещущий полдня дождь, сырость и забытый всеми старый дом. Нет, пожалуй, его не забыла только Валя. Не было и дня, чтобы она не вспоминала свою малую Родину. Первые дни девочка вообще сравнивала условия проживания в Беляниново со всем, с чем сталкивалась в городе. Что-то её искренне удивляло, что-то было непонятным, но чаще всего она тосковала по своей деревне, по дому, по школе, привычному для неё с рождения укладу. Утешением лишь было внимание и самые тёплые к ней чувства Виктории. А ещё забота о Ваське, которую Валя взялась проявлять с особым рвением. Ну, и её проказы, веселившие порой всю семью. Малышка всё больше осваивала речь, запоминала слова – Вале нравилось играть с ней и рассказывать не только сказки, но и разные истории про цветы и травы, деревья, закаты и восходы. Василиса слушала, что-то повторяла сразу, тыкала пальчиком в картинки. А потом ласково прижималась к Вале как к родной сестре. Глядя на них, Вадим иногда думал: как жаль, что на самом деле они не сёстры.