Крутые скалистые горы не раз спасали Фергану от наплыва кочевников, не щадивших труда человеческих рук, почему она издревле прославилась как один из благословеннейших уголков земли.
Один ученый араб, посетивший много лет тому назад Ферганскую долину, говорит так: «Это прелестнейшая страна на Божьей земле, богатая деревьями, изобилующая реками, оглашаемая пением птиц… Весь Согд словно плащ из зеленой парчи, с вышитыми голубыми лентами проточной воды и украшенный замками и домами…» Такова долина Ферганы, или, по древним сказаниям, Согд, по крайней мере в той ее части, которая обильно орошается левыми притоками Сырдарьи, вытекающими из Алайского хребта. Кроме большого оазиса, который тянется извилистой лентой, где шире, где уже, а в длину до 250 верст, есть отдельные небольшие участки, напоенные влагой, — вот тут-то желтозем и дает громадный урожай пшеницы, ячменя, джугары, кукурузы, риса, кунжута, мака, льна, конопли, хлопчатника, табаку, люцерны и прочих хлебных, красильных или лекарственных растений. Остальные места так же бесплодны, как и все среднеазиатские пустыни. Здесь, в этой стране, безводная пустыня в соседстве с многолюдным оазисом; лошадь, верблюд, бык, осел, овца, коза пасутся чуть ли не на одном пастбище. То же можно сказать и про климат. В то время когда на горах царит ледяной холод, у подножия этих гор только прохладно, а в остальной долине жарко, душно. Бывают летом дни, когда можно испечь на земле яйцо; термометр в тени показывает 35–36 градусов. Лучшее время года — сентябрь и октябрь, когда летний зной спадает и дышится полной грудью.
Хотя горы, окружающие Фергану, суровы, но между горными цепями встречаются долины, дающие приют стадам кочевника. Такова, например, долина, известная у киргизов под именем «Рай». С перевала Хатын-Арт, что на Алайском хребте, где не раз бывали наши войска, перед зрителем развертывается роскошная долина Рая (Алай), покрытая богатым пестрым ковром; вдали белеет снеговая линия Заалайского хребта с белыми шапками пика Кауфман и других громадных ледников. На тучных пастбищах Алая самая захудалая лошаденка в двухнедельный срок становится неузнаваемой. Временные обитатели долины, кара-киргизы, проводят зиму или в ущельях, или уходят поближе к городам. Как ни коротко лето, однако они успевают два раза убрать люцерну, кроме того, высевают пшеницу и ячмень, но главное их богатство — курдючные овцы и лошади; затем они держат еще рогатый скот, двугорбых верблюдов, ишаков и яков.
Местами и горы имеют свою прелесть, конечно, летом. Вот горная речка чистой прозрачной воды шумно бежит по каменистому дну; по берегам разрослись березы, шиповник, барбарис; у березы корни подмыло, и она точно плачет, наклонившись над водой. По пути встречается каменная гряда, порог, с трещиной, куда врывается речонка, и теперь она скачет как бешеная, пенится, клубится, брызжет во все стороны. Чем дальше вниз, тем чаще и шире раскидываются ковры роскошной зелени с самыми причудливыми цветами; вперемежку с зелеными лугами темнеют рощи арчи и елок; еще ниже — клен, яблоня, малина, смородина; шумный холодный поток совсем скрылся в этих кустарниках, и его можно проследить только по глыбам камней, обросших мхом. Наступил вечер. Киргизы кружками сидят на траве и слушают рассказы своих краснобаев; ребятишки ловят телят, чтобы привязать их на ночь; бабы доят коз, коров. Повсюду говор, ржание лошадей, рев скота, блеяние коз и баранов. Днем, в жару, тихо: киргизы спят по кибиткам, дети тоже спят или резвятся в речонке; только киргизки, вечные работницы, сидят с веретеном и пучком шерсти. Наверху, на горе, стоит, понуря головы, табун лошадей; между кустами мелькают козы, а внизу, у речки, отъевшиеся на приволье быки и коровы. Стражами мирного пастушеского быта стоят вдали гранитные громады с темными пятнами по уступам: то еловые рощи. Там, на горных высях, ползучая арча, похожая на наш можжевельник, дикий лук и мелкие травки покрывают большие пространства между скалами, на которые смело взбирается дикая коза, горный баран, или марал. Небесные выси оживляют цари пернатых — громадные грифы, орлы, выслеживающие издалека свою добычу; поближе к стадам держатся беркуты, соколы, коршуны.
Среди киргизских кочевок проходит караванный путь из Бухары через Кокан на перевал Терек-Даван, в Кашгар. Издревле Китай и Средняя Азия обменивались товарами этим путем, и безопасность его коканские ханы покупали дорогой ценой — то деньгами, то подарками. Уже долина Фергана была в наших руках, когда кара-киргизы, думая, что их кочевья неприступны, по весне 1876 года провозгласили ханом какого-то юродивого и перерезали наших джигитов, разосланных для поимки разбойников. В 25 верстах от города Гульчи мятежники заняли позицию в узком ущелье Янги-арык, вход в которое запирался скалистым отрогом. Начальником края был тогда молодой генерал Скобелев. С небольшим отрядом он подступил к ущелью и, осмотрев позицию, нашел, что с фронта она неприступна. Тогда барон Штакельберг с 30 стрелками полез на скалы справа, а Боголюбов — слева. По мере того как они поднимались все выше и выше, кара-киргизы, сами укрываясь, поражали их пулями и меткими ударами камней. Наконец Боголюбов взобрался выше, чем сидели киргизы, открыл по ним пальбу во фланг и тыл, а в это время Скобелев со своим конвоем и кучкой стрелков взял штурмом завал, откуда повел атаку прямо на лагерь. Тут сошлись все три отряда и общими силами захватили лагерь, 8 фальконетов, до 100 ружей. В числе мятежников находились первейшие разбойники, как, например, Валихан-Тюря, Абдула-бек, Омар-бек и другие вожди мятежа, принимавшие участие в предыдущих битвах с русскими войсками. Это был последний подвиг Скобелева в Туркестанском крае — подвиг, окончательно умиротворивший страну.
Главное занятие оседлого населения Ферганы составляет хлебопашество, и надо сказать, что сарт выжмет из своей земельки все, что возможно. Он не бросит ни одного клочка; каждый прутик, травка — все идет в дело: или скормит скоту или сожжет в печи. Так дело ведет и богатый пахарь, и бедный. Кроме земледелия, садоводства и некоторых ремесел, великое множество народа промышляет мелким торгашеством, главное — барышничеством, что особенно по душе сарту. Торгаши перепродают лошадей, скот, зерно, красный товар, — что попало; они снуют между кишлаками, с базара на базар, клянутся, божатся, обмеривают и обманывают — и все это из-за копеечного барыша. На базарах всегда снуют особые промышленники, которые высматривают, не затевается ли где торг. Как только завидят, что сарт торгует лошадь или теленка, они врываются между продавцом и покупателем и сводят их на сходную цену. «Продал?» — «Купил?» — спрашивают они сотни раз, пока получат в ответ «да». Тогда дело считается законченным. Заработав несколько копеек, голодный сарт бежит в другое место. И так изо дня в день… Закон запрещает торговлю на дому, равно как и за продажу товара, которого нет на лицо; его надо передать сейчас же из рук в руки. Если сарт захочет продать свой домишко или земельку, он должен объявить сначала соседям и только тогда может продать постороннему, если никто из них не пожелает купить. Постройки в Фергане, как городские, так и деревенские, глиняные, такие же и заборы. У более зажиточных двор делится на две половины — мужскую и женскую, с отдельным для каждой половины жильем. В каждом дворе имеется несколько деревьев и небольшой арык, а не то пруд с грядками цветов. Летом хозяин никогда не сидит в сакле, и если дома, то проводит целый день под деревом, на бугорке. Дворы у них содержатся чисто; их по нескольку раз в день метут. Если приезжает к хозяину гость, его принимают в особой комнате, которая называется селямлик, гостиная. После обычного приветствия перед гостем расстилают дастархан — широкое полотенце, бумажное или полушелковое, — на котором ставят поднос с лепешками, изюмом, фисташками, а кто побогаче, то подает блюдечки с сахаром, леденцы, халву, летом — фрукты и непременно чай. Все садятся на землю, и кто-нибудь из присутствующих разламывает лепешки на кусочки, Откусывать у сартов считается неприличным. Тогда хозяин предлагает откушать: «Обратите ваши взоры на хлеб». Обычай требует съесть прежде всего кусочек хлеба, потом уже чай, фрукты, сласти. Начиная есть, каждый произносит шепотом: «Во имя Аллаха милосердого». Самое любимое и в то же время самое парадное блюдо сартов — пилав; им обмениваются родные и знакомые накануне больших праздников. «Палау» приготовляется из бараньего супа и риса; кроме того, прибавляют поджаренное мясо, морковь, лук. Из напитков самый употребительный — чай, который заваривается, как у нас, в чайниках или же кипятится в котле, с примесью молока, масла, перца и соли. Из спиртных напитков пьют втихомолку бузу, вино, даже русскую водку. Летом и городское и сельское население питается преимущественно хлебом, фруктами, кислым молоком.
