Предлагаемые очерки печатались в журнале «Родник» за 1888–1900 гт. Издавая их отдельной книгой, составитель рассчитывал, что они найдут читателей, интересующихся этой отдаленной окраиной, особенностями быта народов, там обитающих, наконец — выдающимися трудами и подвигами русских войск. Такое предположение имело за собой то вероятие, что — при наличности весьма ценных вкладов в военно-историческую литературу — еще отсутствует общедоступное изложение поступательного движения русских в Средней Азии с первых шагов до окончательного замирения края. И если бы составителю удалось пополнить этот пробел, он считал бы себя вполне удовлетворенным.

Все статьи являются здесь просмотренными и значительно дополненными; повторения, неизбежные при разбросанности в книжках журнала, опущены; последняя же статья составлена заново, так как вышедшая (в журнале «Читальня») отдельным изданием брошюрка под тем же названием предназначалась исключительно для начальных школ. Как и в предыдущих трудах, составитель держался той же системы в обработке материала, не позволяя себе вымысла или искажения фактов, излагая события по возможности просто и ясно, потому что имелось в виду дать книге широкий доступ — в семью, школу и в войсковые части. Если в этом отношении не везде соблюдена должная равномерность, то это обстоятельство находится в прямой зависимости от обилия или скудности пособий по ходу той или другой из экспедиций.

Пособиями в данном случае служили статьи, помещенные в журналах — «Военный Сборник» за 1863–1899 гг., «Вестник Европы» (Середы, Лобысевича, Терентьева, Росселя и др.), «Русский Архив» (Захарьина), «Русский Вестник» (Львова, Зиновьева, корреспонденции Мак-Гахана), «Исторический Вестник» (Полторацкого, Кодинца), «Русская Старина» за 1873 г., № 2, «Всемирный Путешественник» 1873 г, («Хива и Туркмения»); книги Гродекова: «Хивинский поход 1873 года», его же «Ахалтекинский поход», его же «Киргизы и кара-киргизы»; Макшеева: «Исторический обзор Туркестана и наступательное движение русских»; Маслова: «Завоевание Ахал-теке»; «Военный Обзор» т. III; «Описание военных действий в Заилийском крае и журнал осады коканской крепости Пишпек»; Иванина: «Описание зимнего похода в Хиву»; его же «Хива и Амударья»; Никольского: «Летние поездки по Туркестану»; С. Гедина: «В сердце Азии»; Галкина: «Этнографические и исторические материалы по Средней Азии»; Остроумова: «Сарты»; Реклю: «Земля и люди»; Котельникова: «ферганская область»; Латкина: «Закаспийская область»; Вамбери: «Очерки Средней Азии».

К. Абаза

23 августа 1901 г. г. Измаил.

Петр Великий воевал со шведами на одной окраине своего государства и в то же время помышлял о другой, прилегающей к морю Каспийскому. Там нужно было сбить шведа, чтобы открыть морской путь в Голландию, Англию и другие страны Запада; здесь он искал выгодных путей в страны восточные. На этой окраине, по мысли великого царя, народы Европы с одной стороны и народы Азии — с другой могли обменивать свои товары, что шло бы на прибыль и русским. Ближайшие наши соседи со стороны Каспия, хивинцы и бухарцы, с давних времен вели торг с Казанью и Астраханью, где многие из купцов имеют свои дворы; их караваны ежегодно ходили в Азию и обратно; оттуда часто являлись послами гонцы хивинские или бухарские. Но Петр Великий понимал, что весь барыш шел в руки азиатцев. Голландцы, англичане не ждали к себе купцов, а сами развозили свои товары по белому свету, оттого и богатели: почему же не могли разбогатеть и наши? Так думал царь и рассылал своих гонцов в Китай, Персию, Индию. Эта последняя привлекала еще больше, чем бедная Хива или Бухара. Не было завоевателя, не было купца, который бы не помышлял попасть в Индию, страну диковин, в надежде поживиться ее богатствами. Думал об этом и наш государь. Он ждал только случая; такой случай скоро представился.

Один знатный туркмен, по имени Ходжа Нефес, объявил астраханскому воеводе, что имеет открыть государю дело великой важности. Отправленный в Петербург, Ходжа Нефес сказывал, что в стране, лежащей по реке Аму, добывается песочное золото и что в реку Аму можно попасть прямо из Каспия, если перекопать плотину, которую нарочно сделали хивинцы, чтобы отвести реку в Аральское море. Выслушавши эти речи, царь припомнил, что лет 13 тому назад у него был хивинский посол, который от имени своего хана просил принять Хиву в подданство. Государь хотя и согласился тогда, но, в заботах о шведской войне, позабыл об этом. Теперь Хива представилась ему как выгодная станция на длинном торговом пути между Индией и нашей окраиной. Желая проведать этот путь и в то же время проверить слова Ходжи Нефеса, а также уговорить хана на вечное подданство, царь приказал снарядить в Хиву посольство под прикрытием войска и с участием торговых людей. Начальником и в то же время главным послом царь выбрал близкого к себе человека, родом из Кабарды, князя Бековича-Черкасского. Ранней весной 1717 года в астраханских степях началось движение: воеводы ближних и дальних городов высылали муку, крупу, сазанов или осетров коренных, вино, уксус, лекарства, пушки, порох, снаряды; из Оренбурга шли яицкие казаки, с Кавказа — гребенцы; из Кабарды поднялись родные братья Бековича «мурзы черкасские» с большой свитой; из Ногайской земли шли потомки ордынцев. Все это направлялось в Астрахань, где купцы уже вьючили свои товары, откуда выезжали в разные стороны гонцы и куда возвращались с ответом. Между прочим, посланные в Хиву Иван Воронин и Алексей, по прозванию «Святой», доносили, что, хотя от них подарки и приняли, однако их самих держат под стражей, на скудных кормах и донимают расспросами: «Зачем это русские люди строят на их земле крепости?» или: «Зачем князь Бекович собирает конницу?» Кроме того, стало известно, что хан разослал во все попутные кочевья приказ, чтобы не только ни в чем не помогали русским, а, напротив того, собирались бы с силами и истребляли их всеми способами. Бекович не обратил внимания на эти угрозы. На седьмой неделе после Пасхи он поднял свой отряд, собранный под Гурьевым городком, в степной поход на Хиву. Не считая купцов, вожаков и прислуги, в отряде находилось три тысячи войска, в том числе две тысячи казаков, 400 человек пехоты, посаженной на лошадей, да 600 драгун.

Степные походы всегда считались и считаются теперь самыми трудными, как по недостатку воды, кормов, так и потому, что приходится идти без дорог, куда ведет вожак; снаряжаясь в степной поход, надо запасаться всем, начиная с хлеба и кончая дровами.

Обремененный множеством верблюдов и повозок, военный отряд скорее похож на большой караван, который, под прикрытием солдат, ползет медленно, с опаской. Невидимый противник следит за ним с боку или наседает сзади, и хотя бы пришлось с ним встретиться, он при первой неудаче готов исчезнуть — лови его потом в степи! Ночью неприятель может подползти к становищу, наделать кутерьмы или еще того хуже — отогнать верблюдов, лошадей: что тогда делать? Степной поход одинаково труден и летом и зимой. В закаспийской степи нет ни высоких гор, ни лесов, отчего зимой случаются такие сильные бураны, которые срывают кибитки, разгоняют табуны, поднимают тучи снега, мигом заносят живые следы. Бывали примеры, что погибали целые аулы. Суровую зиму сменяет знойное лето; жара доходит до 45 градусов, что бывает лишь в Сирии, Африке да соседних с ними странах. В северной части степи еще растет ковыль, но чем дальше к югу, тем корма скуднее; голая накаленная земля кишит ящерицами, змеями, скорпионами и прочими гадами; чуть что — они исчезают, заползая в трещины.

Киргизы, главные обитатели закаспийской степи, ранней весной перекочевывают на север, к зиме же удаляются на юг, где нет таких страшных буранов. Смышленые азиатские купцы, соображаясь с этим, отправляли на север свои товары с весны, а возвращали их к зиме; им легче было нанимать верблюдов, потому что киргизы шли в ту же сторону. От Оренбурга до Хивы считается полторы тысячи верст, и малые караваны проходили иногда это расстояние в 30 дней. Сколько известно о походе князя Бековича, он также шел быстро. Так, на восьмой день он был уже на реке Эмбе, т. е. сделал более 300 верст. Видимо, он хотел нагрянуть на Хиву внезапно, а может быть, хотел проскочить степью, пока еще не наступила знойная пора. За Эмбой отряд углубился в безводную пустыню, придерживаясь караванного пути, от колодца к колодцу. По недостатку последних, почти на каждой стоянке измученные люди брались за лопаты и копали колодцы; малейшее промедление могло сгубить весь отряд. Были места, где приходилось копать по 20, по 30 и даже 35 колодцев, каждый глубиной до трех саженей. Почти на половине пути бывший караван-баша, или проводник отряда, по имени Кашка, да еще десять калмыков тайно покинули лагерь и скрылись; некоторые из них вернулись в свои кочевья, а другие, как увидим, пробрались в Хиву. Ходжа Нефес, бывший при отряде, повел его дальше. За восемь дней пути от Хивы Бекович выслал вперед сотню казаков с дворянином Корейтовым, чтобы уверить хана в своей приязни. Тогда и хан Ширгазы отправил на встречу двух хивинцев с подарками: кроме овощей и фруктов — обычный подарок в Хиве — хан прислал коня и халат. Принявши подарки, Бекович еще раз повторил перед послами, что он идет не войной, а мирным послом своего государя, а зачем идет, то об этом скажет самому хану.